– Нет, нам всем определенно нужны каникулы, – сказала она. – Всем четверым. Да, еще можно захватить и Зину Трубецкую… Зина Трубецкая была подругой Лили, но, поскольку на дне рождения Лили все встречались и с Зиной, то, хоть и с натяжкой, ее можно было посчитать пятой в их компании. – Я тогда повешусь, – заявила Рая. – Кто угодно, только не эта Зина… – Она, конечно, довольно сложный человек, но ее тоже можно понять… – Ты-то ее поймешь, а вот она нас – нет. Она и Лильку с трудом понимает – ну где-то так, на грани… Эта Трубецкая, кукла крашеная, еще та штучка. Недаром же она мужа своего, миллионера, в гроб свела. О покойном муже Зины ходило много слухов, но никто ничего не знал точно. Он в самом деле был очень богатым человеком и оставил своей вдове солидный капитал. – Она золото любит, а не людей, – в сердцах бросила Рая. – Ты тоже любишь золото, как я погляжу! – засмеялась Надя. Она ничуть не преувеличивала. Пальцы у Раи были в перстнях, даже мизинцы окольцованы, тяжелый браслет на запястье, цепь с кулоном на шее, массивные серьги… Впрочем, все – низкой пробы, относительно дешевое, ширпотребное. – Да я специально на себе все цацки ношу, – сказала Рая. – Знаешь, почему? Чтобы Колесов не пропил… – А-а… – Кстати, Зина Трубецкая – лысая. Абсолютно. От нервов. Как бильярдный шар, – злорадно сообщила Рая. – Не может быть! – Ей-богу. Надя задумалась. – Нет, Раечка, ты все-таки что-то путаешь, – наконец произнесла она. – Зина Трубецкая не может быть лысой. У нее средства, она может позволить себе пересадку волос и все такое… – Не может! – ликующе произнесла Рая. – У нее на голове что-то вроде экземы – тоже от нервов. На больную кожу волосы не пересаживают – они на ней не удержатся. – Какой ужас! Бедная Зина… – Вот поэтому она все время в платке ходит. Навертит себе тюрбан до потолка… И в Испанию потому с Лилькой отказалась ехать – не в ремонте дело, а в том, что она лысая. Кстати, Колесов прямо к нашему дому направляется… Что бы это значило? – Думаю, то, что человек просто идет домой! – с досадой воскликнула Надя. – Все, я выхожу… – Нет, просто та баба ему надоела, – покачала головой Рая. – Все-таки он меня любит! – Райка, я выхожу… – Надя разозлилась окончательно. – Ты просто сумасшедшая! Бред ревности – вот как твое состояние называется… Следить за собственным мужем… Тем временем Гена скрылся в подъезде собственного дома. Рая припарковалась неподалеку. – А ты разве за своим не следила? – спросила она, ставя машину на ручной тормоз. – Нет, – отвернулась Надя. – Погоди… – Рая вцепилась в ее руку своей пухлой ладошкой. – Так что же, ты до сих пор так и не знаешь, к кому он ушел? Наде этот разговор был неприятен. А Рая как-то странно, испытующе смотрела на нее… – Не знаю. И знать не хочу! – Разве вы с Прохоровым не виделись после развода? – упорствовала Рая. – Нет. А зачем? – Ну… Слушай, Надежда, может, ты его и не любила вовсе? – Наверное! Семь лет просто так вместе жили… – Ты страшный человек, Надя, – заявила Рая, поправляя свои малиновые волосы, успевшие прилипнуть к влажной шее. – Я твоего Прохорова понимаю… – А я тебя не понимаю! Ты столько лет живешь с этим чудовищем… – Колесов нормальный мужик! – возмутилась Рая. От того, что муж на ее глазах вернулся домой, настроение у нее моментально улучшилось. – Ладно, Надежда, не переживай – мы тебе найдем нового мужа. Там, в доме отдыха… – Мне никто не нужен! – Я лучше знаю, – безапелляционно заявила Рая. Надя заглянула в ее круглые карие глаза – дна у них не было… Два колодца в бездну. А что там, внизу, – неизвестно. * * * Солнце уже садилось за дома, когда она оказалась в своей квартире. Было тихо, тепло и невыносимо тоскливо. «Надо хоть кошку завести…» – мелькнула мысль. Раньше Надя не боялась одиночества, она даже мечтала о нем. О нем и о тишине. Егор Прохоров всегда включал телевизор на полную громкость, от которой закладывало уши, Егор Прохоров любил глупый футбол. Егор Прохоров, разговаривая с друзьями по телефону, орал в телефонную трубку: «Привет, старик…» Потому что есть просто одиночество, когда рядом никого нет, и есть одиночество, когда рядом нет Егора Прохорова. Райкин последний вопрос занозой сидел в мозгу. В самом деле, почему она так и не увидела ту, к которой ушел ее бывший муж? «И слава богу, что не увидела, – тут же успокоила она себя. – Она бы снилась мне по ночам. Я бы представляла их вместе. А когда не знаешь, то и представить ничего нельзя!» Она выпила чашку чаю, который моментально прогнал последние пары каберне, и села за письменный стол. Глянула на монитор: «…если бы мы каждую минуту своей жизни помнили о том, что в конце нашего существования стоит смерть, то сошли бы с ума еще в ранней юности, ибо предчувствие неотвратимого приговора способно отравить сознание, и любая радость теряет смысл в тени гробового входа…» – Ужас какой! – вздохнула Надя, щелкая пальцами по клавиатуре компьютера. – В тени гробового входа… Надя переводила роман современного культового писателя Гюнтера Клапке. Рукопись надо было сдать в издательство в конце сентября. Со сроками Надя вполне успевала, но мрачный пафос потомка древних тевтонцев ее угнетал, и оттого работа продвигалась со скрипом, мучительно. Егор Прохоров мешал Наде, когда жил здесь, – шумом, который он производил, щенячьим желанием привлечь к себе внимание («Наденька, да оторвись ты от своего монитора, поговори со мной!..»), самим фактом своего существования рядом. Она часто мечтала об одиночестве и тишине, когда битый час мучилась над каким-нибудь заковыристым словечком, которое надо было перевести в точном соответствии с авторским замыслом. Потому что рядом был Егор – пуп земли и центр вселенной. Теперь Егора не было, но не было и долгожданного покоя. «Нет, лучше бы я узнала все. Увидела бы ее. И не воображала бы сейчас всякой ерунды…» Просидев до половины ночи над переводом, Надя легла спать. Телефонный звонок взорвал черную тишину. На часах – половина четвертого. – Алло! – испуганным сонным голосом прошептала Надя в трубку. – Наденька, я умираю… – затрепетал рядом с ухом плачущий голос. – Господи, что случилось… Райка, ты, что ли? – Я! Надя, ты не представляешь… Страх моментально отлег от сердца. Это была Рая – а Рая время от времени любила разыграть трагедию, не хуже мрачного тевтонца Гюнтера Клапке. – Да что случилось! – Представляешь, поднимаюсь домой, а его там нет! – Кого нет? – Да Колесова же! – закричала Рая. – Ну, ты сама видела, что он в подъезд вошел… Надя с трудом припомнила события вчерашнего вечера. Наконец сообразила, что говорит подруга: Гена Колесов вошел в подъезд, но в квартире его не оказалось. – А куда же он девался? – удивленно спросила она, снова упав головой в подушки и закрывая глаза. Спать хотелось невыносимо. Может быть, инопланетяне похитили беспутного Райкиного мужа прямо из лифта, когда он поднимался наверх? Или он просто дематериализовался перед дверями своей квартиры, едва поднеся ключ к замку? – Да у Катьки он был, у Катьки с третьего этажа! – взвизгнула Рая. – Ты уверена? – пробормотала Надя, усилием воли не давая себе заснуть.