– Все хорошо, мисс Лондон, – ответила Фиона. – Мне ничего не нужно, спасибо. – Как, вы сказали, вас зовут? – Фиона Шеридан. Пожалуйста, зовите меня просто Фионой. Сара Лондон кивнула, и Фиона отметила, что та не ответила любезностью на любезность. – Присаживайтесь, Фиона. Фиона послушно притянула к себе стул и села. «Бывших учителей не бывает», – подумала она. Руки она сложила перед собой на столе. Похоже, пожилая женщина с радостью последовала примеру Фионы и тоже уселась на стул. Пальцы у нее были скручены артритом, а костяшки приобрели жемчужно-серый оттенок. – Пожалуйста, расскажите мне о реконструкции. Как видите, я читала газету. Я делаю это каждый день, и нигде об этом ни слова. – Поэтому-то я и пишу статью, – сказала Фиона. Мисс Лондон задумалась над ее словами. – Кто это сошел с ума настолько, что реставрирует Айдлуайлд? Эти слова так точно соответствовали мыслям Фионы, что она не сразу нашлась что ответить. Но что-то в лице и речи мисс Лондон выдавало волнение. – Женщина по имени Маргарет Иден, – сказала она. – И ее сын Энтони. Мисс Лондон моргнула и покачала головой: – Я никогда не слышала об этих людях. У Фионы был составлен список вопросов, которые она планировала задать, но по ходу разговора ей пришлось импровизировать. – Почему вам кажется, что реставрировать Айдлуайлд – это безумие? – Это просто глупо, – голос мисс Лондон немного дрожал, но она сохраняла присутствие духа. – Ужасно глупо. Такое старое здание… старое место. Она взмахнула своей скрюченной рукой, как будто Фиона должна была понимать, что она имеет в виду. – Они хотят снова открыть там школу? – Да. – О боже. – Эти слова прозвучали так быстро и тихо, будто против воли сорвались с губ Сары. Но она совладала с собой и произнесла: – Что ж, желаю им удачи. – Вы довольно долго проработали там учителем, верно? – 29 лет, до самого закрытия. – Наверное, вам там очень нравилось. – Никому там не нравилось, – прямо ответила Сара. – Эти девочки приносили одни неприятности и портили нам всем жизнь. Совершенно негодные девчонки, паршивки. Фиона подняла бровь: – И все же вы продолжали там работать. – Я умею только учить, Фиона, – сказала мисс Лондон, и лицо ее стало строгим. – Это дело моей жизни. Вернее, было им. – Вы работали где-то еще, кроме Айдлуайлда? – Да, в некоторых других школах, после того, как Айдлуайлд закрылся, а потом ушла на пенсию. Я же местная. – Она снова взмахнула рукой, как будто говорила о чем-то очевидном. – Родилась меньше чем в полумиле от этой самой кухни и всю жизнь прожила в Вермонте. Мне никогда не хотелось уехать. В вязком свете кухни Сара Лондон выглядела гораздо старше, чем поначалу. Старая дама – с водянистыми глазами, уголками рта, опущенными вниз, – казалась довольно крепкой, но это не значило, что она прожила легкую жизнь. – У меня есть одна фотография, – сказала Фиона. – Вы не против взглянуть? – Допустим, – осторожно сказала мисс Лондон, хотя блеск в глазах выдавал ее с головой. Фиона достала из кармана распечатанный снимок хоккейной команды и положила на стол. Мисс Лондон долго смотрела на него. – Это я, – наконец сказала она. – Я начала заниматься с командой, когда Шарлин Макмастер вышла замуж и уволилась. Она и восьми месяцев не продержалась. Я не хотела брать это на себя, но в те годы мы делали так, как нам говорили. – Вы помните этих девочек? – спросила Фиона. – Конечно. У нас было не так уж много учениц, а я, слава богу, еще не выжила из ума. Фиона взглянула на фотографию – девочки в форме, выстроенные в ряд. «Негодные девчонки». – Может, вы даже помните, как их зовут? – Вероятно. А почему вы спрашиваете? – Этот снимок сделан через два года после исчезновения ученицы по имени Соня Галлипо, – сказала Фиона. – Помните это? В комнате повисла оглушительная тишина. – Мисс Лондон? – переспросила Фиона. – Француженка, – тихо, почти про себя произнесла мисс Лондон и покачала головой. – Последний раз я слышала это имя 60 лет назад. – С ней что-то приключилось в 1950 году, – сказала Фиона. – Сказали, что она сбежала. – Мисс Лондон поднесла руку к лицу, и ее старые, скрюченные, но изящные от природы пальцы каким-то отсутствующим движением коснулись щеки. – Я помню тот день. В мой первый год работы. Она уехала повидать родственников и не вернулась. – Что именно вы помните? – аккуратно направила ее Фиона. – Все. – Пальцы мисс Лондон снова непроизвольно погладили щеку. – Мы занимались поисками, но недолго. Если подросток сбежал, трудно найти следы. Я никому ничего не говорила, потому что дело было закрыто, и все о нем забыли. Но я никогда не сомневалась в том, что она умерла. – Почему вы так решили? – Не поймите меня неправильно – у нас иногда и правда сбегали ученицы. Такое случилось и за год до Сони. Если уж кто паршивая овца, с этим ничего не поделаешь. Но я никогда бы не заподозрила в таком Соню. Ей просто некуда было идти, у нее никого не было. Она ведь даже не из Америки. Простая девочка, тихая, как мышка. Она не поехала бы автостопом и не сбежала бы с парнем. В ней не было ничего такого. – Значит, вы не считаете, что она сбежала? – Сначала я подумала, что это устроили ее родственники. Это самый очевидный вариант, правда? Их никто не знал. Они приезжали к ней раз в год на Рождество, и все. И она уехала к ним и не вернулась. Но их проверили и решили, что они к этому непричастны. Это немолодая супружеская пара – они очень ее жалели, но оставлять у себя не собирались. Жена упросила мужа, чтобы Соня к ним приехала, – мол, ее мучает то, что девочка живет одна и они видятся лишь раз в год. Муж не хотел, чтобы к ним приезжала девчонка, но в итоге согласился. А она поменяла билеты на автобус и сбежала от них. Фиона выжидала. Глаза у мисс Лондон были широко раскрыты, сейчас она переместилась в 1950 год. Было ужасно тихо, в доме даже не тикали часы. – Они нашли ее чемодан, – продолжила мисс Лондон. – В лесу, на обочине Олд-Бэрронс-Роуд, в траве рядом со школьными воротами. Теперь настала очередь Фионы замереть от удивления. «Я там ходила, – подумала она. – Я стояла там и разговаривала с Джейми по телефону. Именно там я слышала шаги по гравию». Старая учительница продолжала говорить, слова словно лились из нее: – Как можно отправиться в бега и не взять с собой чемодан, я вас спрашиваю? Ее подружки с ума сходили. Уинтроп выпустилась через несколько лет, а девочка Элсмеров – сразу после нее. Не знаю, что с ними стало. – Погодите-ка, – сказала Фиона. – Нашли ее брошенный чемодан, и все равно решили, что она сбежала? – Вас там не было, – парировала мисс Лондон. – Вы не жили с этими девочками, в этом месте. За год до того, как меня взяли на работу, из Айдлуайлда сбежала еще одна ученица. Никто не сомневался в ее смерти, пока она не заявилась в дом своих бабушки и дедушки во Флориде вместе с каким-то бандитом. Она смотрела на Фиону в упор, и та отметила, насколько тверд взгляд старушечьих, бесцветных глаз пожилой женщины. – Соня сбежала от родственников, так что никто даже не усомнился в том, что произошло. Я не могла ничего сказать. Я была новенькой, но уже тогда все понимала. – Что понимали? – Вам легко сидеть здесь и осуждать меня. Но попробуйте-ка сами прожить 29 лет в Айдлуайлде. Я каждый день находилась на грани срыва. Это такое ужасное, суровое место. Я вынужденно оставалась там, потому что это была моя работа и я нуждалась в деньгах. Но девочки иногда убегали. И в глубине души мы не могли их осуждать. – Почему? – Потому что мы все были жутко напуганы. Фиона почувствовала холодок на затылке. – Чего вы боялись? Мисс Лондон открыла рот, чтобы ответить, но тут стукнула внутренняя дверь, а за ней и входная. – Тетя Сайри! – раздался женский голос, грубый от сигаретного дыма. – Это я.