– Бедная девочка, – мягко сказал отец. – Теперь мы никогда не узнаем ее историю. Никто не узнает. Сколько всего утеряно. Как жаль. – В ужасы о концлагерях трудно поверить, – призналась Фиона. – Как будто все это происходило тысячу лет назад или на другой планете. – Верно, – согласился Малкольм. – Все это кажется глубокой историей, пока не находится очередной нацистский преступник, который все это время скрывался под чужим именем, и его не отдают под суд. Только тогда понимаешь, что некоторые люди все еще живут с этими воспоминаниями. Да что там, многим подросткам и Вьетнам кажется просто страницей в учебнике истории, а я все помню, словно это было вчера. При этих словах что-то засвербело в ее мозгу. Она вспомнила слова Гаррета Крила за ужином: «Похоже на почерк нацистов, хотя она сбежала от этих ублюдков через океан». Не прерывая разговора, она открыла ноутбук и вбила в поисковике Гугла: нацистский преступник Вермонт. Пока они обсуждали жизнь Сони Галлипо и документы из архива Айдлуайлда (призрака Фиона решила не упоминать), а потом и личные вопросы, она просматривала результаты поиска. Отец рассказывал ей о походе к врачу, который так долго откладывал, и о том, как ненавидит сдавать анализы, но она его остановила. – Пап. – Фиона смотрела на экран ноутбука, и сердце билось у нее прямо в горле. – Пап. Отец хорошо ее знал, к тому же обладал отличным журналистским чутьем. Он тут же понял, что случилось нечто важное. – Что там, Фи, что такое? – Ты упомянул нацистских преступников. Я погуглила, и оказалось, что один такой жил у нас. В Вермонте. Она услышала шорох и щелчок. Судя по всему, Малкольм поднял старый телефонный аппарат на длинном проводе и понес его в свой кабинет, ближе к компьютеру. – Правда? Я никогда об этом не слышал. Фиона пролистала вниз открытую статью. – В 1973 году в Берлингтоне арестован нацистский военный преступник. Суд вынес оправдательный приговор за недостаточностью доказательств, однозначно устанавливающих личность. – Правда? И что с ним случилось? Фиона вздохнула. – Планировался второй суд. В Германии. Но она не дожила до него – умерла от сердечного приступа в собственном доме. Голос Малкольма прозвучал удивленно: – Она? – Да, – сказала Фиона, кликая на фотографию в статье. На нее смотрела женщина с широким лбом, аккуратно завязанными на затылке густыми волосами, прямым носом и узкими губами на круглом лице. Глаза у нее были правильной формы, зрачки – темными, взгляд – мягким и невыразительным. Ее сфотографировали в тот момент, когда она выходила из здания суда, вполоборота, будто она развернулась, чтобы уйти. Надпись под фото гласила: «Роуз Элберт, обвиняемая в сотрудничестве с нацистами в качестве охранницы концентрационного лагеря, служившая там под именем Розы Берлиц, покидает суд после вынесения оправдательного приговора». – Это женщина, – сказала Фиона. – Ее обвиняли в том, что она состояла охранницей в Равенсбрюке. И ей удалось уйти. Глава 27 Кейти Бэрроне, Вермонт Декабрь 1950 г. Сначала они решили, что Сонина мечта сбылась. Что родственники приняли ее с распростертыми объятиями и решили оставить в своем доме. И что прямо сейчас она сидит на собственной кровати в собственной спальне и одновременно с восторгом и страхом думает, как пойдет в новую школу. Но к понедельнику появились слухи, что Соня сбежала, и атмосфера изменилась. Девочки знали, что она ни за что бы так не поступила. За свою жизнь она слишком часто бывала в бегах. Ей требовалось безопасное место, и для этого годился даже Айдлуайлд с его хулиганками и привидениями. Во второй половине дня в понедельник Кейти сидела на уроке английского и чувствовала, как у нее колотится пульс в висках и на запястьях. Где Соня? Она перебирала в уме все варианты. Автобус сломался; она заболела, и об этом еще не успели сообщить директрисе; ошибка в расписании, в результате которой она поехала не туда. Прошло всего 24 часа, может быть, это ничего не значит. Но в душе Кейти понимала, что это не так. Она наблюдала через окно, как по подъездной дороге к главному корпусу приближается машина, замедляется и паркуется у главного входа. Ее класс находился на третьем этаже, и с этого ракурса Кейти видела черно-белые полосы на борту машины и макушки двух мужчин, вышедших из нее и надевающих синие полицейские фуражки. «Только бы они приехали не из-за Сони», – подумала Кейти. Ей хотелось кричать. Тем вечером учителя приказали девочкам оставаться в своих спальнях и прошли по всем комнатам, сверяясь со списком учениц. «Каждый день мы стояли на аппельплаце. Это называлось “перекличка”, но никто ее не проводил», – рассказывала им Соня. Девочки слышали шаги миссис Пибоди по коридору и ее скрипучий раздраженный голос. Только в прошлом году из Айдлуайлда сбежала ученица, и администрация была недовольна. Сисси выглянула в окно и увидела вдалеке свет фонарей. Взрослые прочесывали лес в поисках Сони. Наконец Сисси забралась по лестнице на второй этаж кровати к Роберте, и они уснули там вдвоем, свернувшись калачиками в своих ночных рубашках. Кейти не спала. Она наблюдала за передвижением фонарей. За лесом. Соня не появилась ни назавтра, ни через день. По школе пополз слух, что полиция нашла ее чемодан и что он хранится в офисе миссис Пэттон. Кейти вспомнила, как Соня паковала вещи, как аккуратно складывала свои немногочисленные чулки, блокнот, выпуск «Блэкиз Герлз», который вернула ей Роберта, и сжала зубы от бессильной злобы. На улице становилось все холоднее, но снег еще не выпал. Утром, когда девочки вставали на занятия, небо было еще темным, а когда они заканчивали ужинать, выходили из столовой и брели через внутренний двор в общежитие, уже снова наступала темень. Утренние тренировки Роберты начинались в полной темноте, и девочки в темно-синей форме казались чернильными пятнами на фоне игрового поля. Перед рассветом весь мир казался застывшим, и они играли в тишине, не издавая ни звука. Когда Роберта переодевалась, Кейти видела, что кожа у нее бледно-серая – как, вероятно, и у нее самой, – глаза расширены, рот плотно сжат. В дни после исчезновения Сони в школе царили мрак и безмолвие. Темнота, тишина, подъем, снова в постель. Затем снова темнота и тишина. После первой ночи фонари в лесу исчезли, но после ужина в школе все равно вводили комендантский час, и девочкам приходилось сидеть в своих комнатах, пока учителя делали обход. Сисси отважилась пойти в кабинет к миссис Пэттон и умоляла ее продолжить поиски. – Она не сбежала, – сказала Сисси директрисе, заговорить с которой не осмеливалась ни одна девочка в школе. – Она не могла сбежать. Пожалуйста, мы должны ей помочь! Все это было бессмысленно. Сисси просила Кейти пойти с ней, но та отказалась. Она словно застыла в темноте и тишине. Тело стало бесчувственным, мозг словно заснул, и Кейти наблюдала за всем происходящим будто на расстоянии. Она видела, как с лиц других учениц постепенно сходит страх и они начинают болтать друг с другом как прежде. – Она просто сбежала, вот и все, – сказала Сьюзан Брейди. Она кичилась своей важной ролью комендантши общежития и каждый вечер помогала учителям с перекличкой. Поэтому она слышала то, что ученицам знать не полагалось. – Так говорят полицейские. Мол, у нее появился парень. Наверняка он мог купить ей новые вещи, поэтому она и бросила чемодан, верно? Лично я так и думаю. Она была тихая, никому ничего не говорила. Как знать. Учителя постепенно расслаблялись и утрачивали бдительность, а на место злости возвращалось их обычное повседневное раздражение. «Леди, леди! Ведите себя спортивно!» Хватило всего трех дней. Потом четырех. Пяти. Шести. «С ней случилась беда». Девочки об этом не заговаривали. Они вообще почти не говорили. «Я ее подвела, – думала Кейти, и эти слова постоянно звучали у нее в мозгу, как отдаленное эхо. – Она нуждалась во мне, а я подвела ее». Сисси хватило смелости пойти к директрисе. Роберта пораньше уходила с тренировок, чтобы поискать Соню в лесу. Кейти же была бессильна что-либо предпринимать – так же бессильна, как в тот момент, когда Томас швырнул ее на землю на детской площадке и задрал ей юбку; так же бессильна, как в тот день, когда она вышла из родительской машины и впервые увидела Айдлуайлд. Вся ее храбрость, вся бравада явилась враньем. Когда дело дошло до чего-то действительно важного, Кейти оказалась всего лишь обычной девчонкой. * * * На каждом этаже общежития в конце коридора располагалась ванная комната. Помимо ежедневного умывания каждой девочке разрешалось раз в неделю принимать ванну по общему графику. Очередь Сисси наступила вечером через неделю после исчезновения Сони. Кейти лежала на своей кровати и рассматривала потолок, пытаясь хоть чем-то занять бесконечно скучное время между ужином и перекличкой. И тут она услышала крик в конце коридора. Она вскочила, выбежала из комнаты и протолкалась в ванную, распихивая других девочек, которые уже толпились у входа. Они легко уступали дорогу, когда узнавали Кейти, так что она даже ни разу никого не ударила. Сисси все еще сидела в ванне, прямо в воде, скрестив руки на своей пышной груди. Мокрые волосы облепили все ее лицо, губы у нее были синими, а глаза пустыми. Ее била дрожь. Кейти обернулась на других девочек. – А ну пошли отсюда! – рявкнула она и, когда те подались назад, резко захлопнула дверь. Потом она повернулась к подруге: – Что случилось? Огромные глаза Сисси были полны ужаса, а зубы стучали. Впервые за эту неделю Кейти воспринимала все предельно отчетливо: лужи на холодной плитке пола; бортик огромной старой ванны, установленной в год постройки Айдлуайлда; запах школьного шампуня, смешанный с липким ароматом лаванды – ею пахло мыло, которое привозила старшая сестра Мэри ван Вортен; петли радиатора на стене, похожие на кишки; сливную решетку на полу – темный металлический квадрат среди белых плиток; холодный воздух, как будто по комнате прошел сквозняк, – и она почувствовала, словно кто-то дал ей пощечину, чтобы она проснулась. – Что случилось? – снова спросила она у Сисси, хотя уже знала ответ. – Она была здесь. – Мэри? – настойчиво переспросила Кейти. – Прямо в комнате? Сисси отвела взгляд, не переставая стучать зубами. – Я мыла волосы. Легла на дно и тут увидела тень… – Она дрожала так сильно, будто ее ударили электрошокером. – И что-то держало меня под водой. Кейти посмотрела на нее. Она ни на секунду не сомневалась в ее словах. Мать Снеси пыталась ее утопить и тоже держала ее под водой. Поэтому Снеси и оказалась здесь. Мэри Хэнд всегда била по больному. Кейти закатала рукав, засунула руку в воду и вытащила затычку. Вода забурлила, и тут дверь за ее спиной открылась с тихим щелчком – в Айдлуайлде только туалеты закрывались на замок. Кейти повернулась, чтобы наорать на непрошеную гостью, но в дверях стояла Роберта. Она осторожно закрыла дверь, посмотрела на обеих подруг, и у нее на лице отразилось понимание. Роберта взяла банное полотенце и подала Снеси. – Ты в порядке? – спросила она. Снеси кивнула, глядя в пол. По ее щекам потекли слезы, а плечи затряслись от всхлипов. – Пойдемте отсюда, – сказала Кейти. Но взгляд Роберты приковало зеркало. – Смотрите. Запотевшая поверхность уже высыхала, но у верхнего края еще виднелись нацарапанные чем-то острым буквы: