Вранье. Полное вранье. Но откуда бы древнему призраку все знать? «Не шевелись». Она не могла об этом говорить. Ни с кем. Пока не могла. – И что ты сделала? – спросила Роберта. Это был простой вопрос. – Рванула нахрен оттуда. Только Сисси, сидевшая, прислонившись к изголовью кровати, охнула, услышав ругательство. Для незаконнорожденной ей дали тонкое воспитание. – Я бы тоже убежала, – призналась она. – Я однажды видела мальчика. У Элсмеров. Эту фамилию носила семья отца Сисси, но ей она не досталась. – Однажды я играла на заднем дворе, пока мама работала. Взглянула вверх, а там в окне стоит мальчик и смотрит на меня. Я помахала, но он мне не ответил. Когда я спросила у мамы, почему мальчика не пускают на улицу, она очень странно на меня посмотрела и сказала, что мне показалось. И чтобы я никогда не говорила про мальчика, особенно при Элсмерах. Больше я его никогда не видела. Интересно, кто это был… – Мне бабушка часто рассказывала про призрака, что жил у нее на чердаке, – сказала Роберта. Он все время передвигал мебель и шумел. Бабушка говорила, что иногда ночи напролет лежала и слушала, как он таскает по полу сундуки и буфеты. Мама думала, что бабушке просто хочется внимания, но однажды летом я прожила две недели в бабушкином доме и тоже это слышала. Все было так, как она рассказывала, – слышно было, как кто-то двигает по полу мебель, потом поднимает старую медную напольную лампу и ставит на другое место. На следующее утро я спросила, может быть, это делает призрак дедушки, а она посмотрела на меня и ответила: «Нет, милая. Это кое-что похуже». – Роберта замолчала на какое-то время. – Больше я туда не возвращалась. В тот же год на Рождество бабушка умерла, и мама продала дом. – А ты, Соня? – спросила Сисси. – Ты когда-нибудь видела призрака? Соня вытянула ноги, встала и закрыла окно. Снаружи перестало тянуть холодом, но Кейти все равно знобило. – Что мертво, то мертво, – ответила Соня. – От призраков прока нет. Кейти смотрела на ее силуэт в почти полной темноте. Ее слова прозвучали пренебрежительно, но все-таки Соня не сказала, что не верит в привидений. Или что ни разу их не видела. Или что они не существуют. Она знала, и все они знали. Дождь снова забарабанил в окно. «Не шевелись», – снова сказал голос в голове Кейти. «Не шевелись». Она крепко обхватила себя руками и зажмурилась. Глава 3 Бэрроне, Вермонт Ноябрь 2014 г. – Джонас, – сказала Фиона на следующее утро, входя в захламленный офис «Лайвли Вермонт». – Ты знаешь, что Айдлуайлд-холл реставрируют? В большой комнате никого не было, но дверь в кабинет Джонаса была распахнута, и Фиона знала, что он там. Он всегда был там. Она протиснулась между столов и картонных коробок, которыми была забита большая комната, и направилась к логову владельца журнала, он же занимал пост главного редактора. – Это ты, Фиона Шеридан? – раздался голос изнутри. – Давно я тебя не видел. Она добралась до двери и взглянула на Джонаса. Тот склонился над столом, рассматривая распечатанную фотографию. Компьютер за его спиной был выключен. Типичный Джонас. – Тогда мне повезло, что я на тебя не работаю, – ответила она. Редактор поднял глаза: – Ты фрилансер. Это считается. Фиона не могла не улыбнуться. – Только не в том случае, если хочешь получить медстраховку. Он сделал непроницаемое лицо, но Фиона знала, что он шутит. Джонасу Куперу был примерно полтинник. У него были темно-русые с сединой волосы, зачесанные назад и лежавшие красивыми волнами. Живые глаза, резкие темные брови. На нем была футболка, а сверху полурасстегнутая рубашка в красно-черную клетку. Джонас и его жена купили «Лайвли Вермонт» более десяти лет назад, и после развода в прошлом году он изо всех сил старался удержать журнал на плаву. – У тебя есть для меня материал? – спросил он. – Нет, – ответила Фиона. – Я уже прислала тебе одну статью в пятницу. Ты сказал, что и на нее не хватит бюджета. – В этом выпуске не хватит. Но всегда есть следующий. «Не факт», – подумала она. «Лайвли Вермонт» был лишь одним из нескольких местных журналов, для которых она писала, и все они отчаянно цеплялись за жизнь. – Что это? – спросила Фиона, показывая на фотографию. – Работа местной девушки-фотографа, – ответил Джонас. Он снова посмотрел на фото перед собой и пожал плечами. – Живет в Ист-Шарлотт. В целом снимает неплохо. Я бы даже мог сделать с ней большую статью, если бы ее кто-нибудь написал. – Нет. Совершенно точно нет. – Почему? – Джонас откинулся на спинку своего винтажного офисного кресла и бросил фотографию на стопку бумаг. – Потому что я только что написала для тебя про крафтовый сыр. В этом месяце я тебе больше ничего не должна. Джонас посмотрел на нее так, будто хотел сказать: «Я знаю, что ты врешь». Так и было. Фиона отлично писала про милую чушь и никогда не претендовала на звание великого журналиста. Ей просто не хотелось иметь дела с фотографом, потому что фотографы всегда спрашивали ее об отце. – Подумай вот о чем, – сказал Джонас. – Если статья выгорит, я, возможно, поскребу по сусекам и даже заплачу за нее. Так о чем ты там кричала, когда зашла? У Фионы забилось сердце, как будто она собиралась попросить у Джонаса что-то запретное. – Айдлуайлд-холл. Я слышала, его восстанавливают. Джонас посмотрел на нее рассеянно, затем кивнул: – Новый владелец. – Кто он такой? – Она. Маргарет Иден. Вдова инвестиционного гения Джозефа Идена. Это имя тебе что-нибудь говорит? Фиона припомнила что-то связанное с финансовым кризисом 2008 года. Она видела Идена в новостях. – Так это он купил участок? – Нет. Все сделала вдова после его смерти. Вроде бы она даже приехала из Нью-Йорка, чтобы контролировать работы. Фиону немного уязвило, что Джонас все это знает. – Эта земля много лет принадлежала Кристоферам, – сказала она. – С тех пор, как школа закрылась в 1979 году. Мне никто не сказал, что участок продали. И что там будет строительство. На лице Джонаса появилось сочувствие. – Это не мой участок, – мягко сказал он. – И строительство до последнего было всего лишь темой для разговоров. Я не думал, что кто-то на самом деле этим займется. – Но кто-то им все же занимается. Прошлой ночью я видела объявление на воротах. Джонас молчал. В 1994 году его здесь еще не было – он переехал после покупки редакции, – но он знал об убийстве Деб, о том, что ее тело нашли на территории Айдлуайлда, и об осужденном Тиме Кристофере. Все об этом знали. Ни семья убитой, ни родственники самого известного городского убийцы не могли рассчитывать на сохранение тайны. И даже Джонас понимал, что в поездках Фионы к Айдлуайлду было что-то нездоровое. – Не надо, – предупредила Фиона. – Ничего не говори. Он поднял руки в знак оправдания. – Это твое дело. Я всего лишь выпускаю журнал. Какое-то время Фиона молча смотрела на него, чувствуя, как адреналин этой ночи еще пульсирует в крови. – Так что, тебе правда нужна от меня статья? – Почему-то мне кажется, что я пожалею, если скажу «да». – Айдлуайлд, – сказала Фиона. – Вот про что я напишу. Возьму интервью у Маргарет Иден, изучу планы школы, осмотрю все постройки, сделаю снимки – всё как надо. – Господи, – сказал Джонас. – Я не знаю, Фиона. – Подумай про местный колорит, – продолжила она, чувствуя, как у нее начинают пылать щеки. – Возрождение, новая школа, больше рабочих мест. И ты первый об этом напишешь. Это будет гораздо лучше статьи про фотографа. Разве не это нужно «Лайвли Вермонт»? Она взглянула ему прямо в глаза и добавила: – Все нормально, Джонас. Я справлюсь, честно. К своему облегчению Фиона увидела, как сомнение в его взгляде сменил профессиональный расчет. Джонас и его бывшая жена Эмили купили «Лайвли Вермонт», когда это было независимым аналитическим изданием для янки, но под руководством Эмили оно постепенно превратилось в беззубый бытовой журнальчик из тех, что печатают объявления о продаже свечей за 80 долларов и пледов ручной работы за пять штук. Джонасу это всегда не нравилось. Ему хотелось большего, и поэтому он продолжал давать Фионе работу в надежде, что однажды в ней проснется журналистский талант ее знаменитого отца.