Виталина выдыхает и трясущими руками открывает старый фотоальбом. Вздрагивает, когда вместе с этим действием слышит спокойный женский голос директрисы. – Анна к нам попала в десять лет. Ее родители попали в автокатастрофу. Девочка выжила, родители нет. Из родственников была только тетя по отцовской линии в десятом поколение родства. У нее были проблемы с алкоголем и ей девочку не отдали. Аня была очень спокойная, пока ее не начинали задирать. Она с легкостью могла дать сдачи и, так сказать, навалять даже детям старше себя. В общем, девочка не давала себя в обиду. Виталина перелистывала страницу за страницей, с легкостью находя на фотографиях маму. Та сияла. Несмотря на то, что судьба преподнесла такие трудности и потери, девочка на фото улыбалась. Где-то грустно и натянуто, где-то ярко и счастливо. Ви не могла удержаться и повторяла мимику девочки на фото. – Аня была активисткой. Училась хорошо. Спортсменка. На нее никак не смогла повлиять атмосфера детского дома. Хулиганские поступки других детей и злые языки. На самом деле ей многие завидовали. Она шла по жизни с гордо поднятой головой с улыбкой на лице, в любой момент готовая дать сдачи. Не только людям, но и судьбе. Когда ее волейбольная команда победила, то ее пригласили в ведущий университет того времени. Ее и еще несколько девочек. Аня была рада, в прочем, как и мы все. Когда она уходила от нас, плакал весь персонал и многие дети. Девочка уходила во взрослую жизнь. За нее особо никто не переживал. Аня была очень умной и мы верили, что ее жизнь сложиться лучше, чем у других. Ольга Викторовна замолчала. Повернула голову в сторону окна и о чем-то ненадолго задумалась. В напряженной тишине Виталина до листала до последней страницы и замерла. Там была все так же ее мама, только старше. С совершенно потухшим взглядом. Она сидела на стуле, а на ее коленях совсем маленькая девочка, не больше года. Ви замерла. Сердце ухнуло и будто перестало биться. Почему-то глаза наполнились слезами. Хватка на ее бедре усилилась, будто предупреждая. Девушка положила свою ладонь поверх мужской, сжимая. Но мужская выпуталась и быстро переплела пальцы. Легче не стало, зато появились силы дослушать до конца. Директриса выдохнула. Встала. Снова подошла к шкафу. Пара легких движений и вот уже в руках конверт. Женщина села обратно в кресло и тяжело вздохнула. – Аня посещала нас очень часто. Порой помогала с детьми. Старалась уделить время каждому малышу. Ее очень сильно любили дети, да и весь персонала, что уж лукавить. Когда она окончила университет пришла не одна, привела молодого человека, в будущем мужа. – У рыжеволосой мурашки по коже и плохое предчувствие в груди. – Аня вся светилась, ярко улыбалась, была счастлива, влюблена. Я скажу честно, Виталина, никому не понравился выбор твоей матери. Я не увидела в нем теплоты, но не мне судить. В скоре они сыграли свадьбу. Все газеты трубили, что наследник бизнесмена Ёлкина женился на детдомовской. Кто-то хвалил его, кто-то осуждал, мол невыгодная партия. В прочем, скандал быстро утих. А твоя мама стала спонсировать наш дом. Все так же уделяла внимание детям. Но после года замужества, с каждым ее приходом она будто гасла. Аня не рассказывала, что происходило у нее в жизни, но мы видели. Замечали, что что-то с ней происходит. Последовали редкие визиты, она перестала появляться на публике. В предпоследний раз она пришла уже беременная. – Женщина улыбнулась и пристально посмотрела прямо в зеленые глаза напротив. – Аня нежно гладила живот, говоря, что это единственная радость в ее жизни. Тогда она будто исповедовалась. Рассказала, как муж ей изменяет, что поднимает на ее руку, не сильно, чтобы не было синяков, но ощутимо. Сказала, что хочет подать на развод и уйти. Рассказала, что есть мужчина, к которому она хочет уйти. Который готов ее принят с ребенком. Я не особо понимаю, что произошло. Последний раз она пришла вся нервная. Передала этот конверт и убежала, ничего не объяснив. Только сказала, что если ты когда-нибудь придешь сюда, чтобы я передала тебе его. Директриса положила старенький конверт поверх открытой фотографии. А Виталина пыталась осознать только что услышанное. – Я не понимаю, – шепчет потеряно, смотрит невидящим взглядом на конверт. – Мне сказали, что она умерла при родах. – Тебя обманули. – Ольга Викторовна смотрит сочувствующие. Понимает, что жизнь дочери, как и матери, испортил один единственный человек. – Я все равно ничего не понимаю. Голос предательски дрожит. Она одной рукой берет конверт, другой сжимает мужские пальцы. Ей больно. Она ничего не понимает. И хочется просто кричать. Виталина смотрит на посеревшую бумагу и не знает, что делать. Не понимает, зачем ее обманывали и не понимает что делать дальше. Ее рука дрожит. В мгновение и ее переполняет злость. В порыве уголок конверта становится мятый. Внезапно мужская рука ложится поверх сжимающего кулака. Поглаживает нежно, но настойчиво. – Виталина, – требовательно, но ласково. Девушка переводит взгляд полный злости и обиды. Глаза застилаемые слезами. – Я ничего не понимаю, – подрагивающий шепот. – Мы разберемся. Голос уверенный. Ему хочется верить. Девушка разжимает кулак, Мирослав забирает конверт, с нежной улыбкой. Он положил конверт в свой карман. На самом деле хочется сейчас уйти отсюда. Хочется оказаться в сильных мужских объятьях. А потом собрать вещи и уехать из этого проклятого города. Но понимает не время. У нее здесь есть неотложные, очень важные дела. – Я понимаю, у тебя много вопросов, но я, к сожалению, больше ничем не могу помочь. Надеюсь в письме ты найдешь для себя что-нибудь важное и полезное. – Если честно, я не знаю благодарить вас или нет, – говорит Виталина, обращая внимание на женщину. – Я понимаю, — Ольга Викторовна тепло улыбается. – У тебя непростая ситуация. У тебя много вопросов. К сожалению, я их только прибавила. Я не знаю твою историю, только то что пишет пресса. Знаю, что тебя здесь не было семь лет. Удивительно, правда, тебя не стало, зато появился рыжеволосый мальчик. Виталина вспыхнула. – Вы очень наблюдательны. Женщина только лукаво улыбнулась. Кабинет погрузился в тишину. Молчание такое легкое, не напряженное. – Я думаю нам пора. Спасибо, что уделили время. – Не стоит. Я лишь исполняю просьбу. – И все же. Мы попытаемся придумать что-нибудь с финансированием. У нас есть несколько идей на это счет. К сожалению, сами большими суммами не располагаем, но мы хотим помочь. Деловую беседу взял на себя Мирослав, но он все это время держал рыжеволосую крепко за руку. – Мы были бы очень сильно благодарны. А писатель почему-то, кажется, что сейчас речь идет совсем не о деньгах. А в глаза директрисы читается “береги ее”. Возможно это его воображение разыгралось, но он еле заметно кивает, получая в ответ улыбку. – До свидания. – Бормочет девушка. – Всего доброго. Слышится перед тем как они выходят за дверь. Виталина находится в прострации. Она успевает улыбаться мимо проходящим детям, персоналу, но на автомате, не осознанно. В голове и на сердце сплошное месиво. То ли злится, то ли сожалеет, то ли еще что-то такое не понятное, зудящие глубоко в душе. Около машины она приходит в себя. И ее тут же накрывает безудержное желание обнять. Мысленно посылая все к чертям, она поддается этому порыву. Виталина резко обнимает Мирослава, пока он не отошел от нее. Так крепко, как только могла. Она будто прячется. Утыкается лбом в сильное плечо и тут же чувствует, как ее крепко держат в этих объятьях. Нежно поглаживая по голове. Она не говорит, спасибо. Но он понимает. Хочется расплакаться. Разрыдаться от собственного бессилия и не понимания. Хочется оказаться маленькой девочкой без каких либо проблем. Ей было трудно слушать о маме. Пытаться представлять ее образ, эмоции. Она совершенно ничего не знает о ней. От этого становится больно и обидно. А еще это чертово осознание, что отец испортил не только ей жизнь, но и мамину. Возможно, на данный момент портит жизнь ее сына. А от этого злость растекается по венам. В одном из окон слегка подрагивает штора. Директриса улыбается и набирает номер на мобильном телефоне. Глава 17. Рядом с тобой Виталина не нашла сил прочитать письмо. Когда они вернулись из детского дома, Мирослав положил конверт на тумбочку около ее кровати и вышел из комнаты. Ви долго гипнотизировала конверт, но сил открыть его так и не обнаружила в себе. Когда поняла, что не сможет прочитать письмо, она вылетела из комнаты, словно там распространяется смертельная зараза. Внутри непонятные эмоции. Ви не знала, что такое материнская любовь. Она ее не получала. Для нее слово “мама” это что-то далекое и неизведанное. Потому что она никогда не произносила это слова, как никогда не слышала в свой адрес. Что можно прочитать в этом письме из прошлого? Слова любви? Поддержки? Объяснения? Но ведь мама ни знает, что ее дочь натворила. Не знает какой она стала. Не знает ее страхов и переживаний. Эти строки ни чем не помогут. Как может человек, исчезнувший из жизни, чем-то помочь и поддержать? Вопросов море. И с каждой новой мыслью их становится только больше. Что на самом деле произошло с мамой? Почему ей соврали, что мама умерла при родах? Куда исчезла мама? Она действительно умерла? Тогда кто в могиле, которую Ви навещала раз в год? Голова раскалывается. Хочется немного отвлечься, забыться, отдохнуть. Ви привычно заходит в гостиную. Усаживается на полу около ног писателя, словно кошка. Голова облокачивается на мужское бедро, как будто требует внимания. И тут же получает, поглаживания по волосам. Пальцы зарываются в шёлк волос, массажируя у корней. Девушка в наслаждении закрывает глаза. Хочется мурлыкать. Они не произносят ни слова. Она требует внимание, он с удовольствием уделяет. Эта молчаливая химия между ними. Понимание. И невероятное притяжение. Мирослав откладывает ноутбук на рядом стоящий журнальный столик и садится на пол, поближе к Виталине, обнимая ее за плечи. Ви не сопротивляется и с удовольствием утыкается в шею, вдыхая естественный мужской запах. Он успокаивает, как и рука поглаживающая волосы. Все это кажется идиллией, посреди разрастающегося хаоса. Оба уверены, скоро у них не будет возможности вот так нежиться в объятьях друг друга. – Предлагаю немного развеяться. – Нарушает уютную тишину мужчина. – Сегодня у Паши день рождение, а я так и не купил ему подарок. – О, Боги! – Встрепенулась рыжеволосая. – Я тоже забыла. Из-за этой гребаной драмы, все вылетело из головы. – Девушка вскочила на ноги, нахмурилась. – Кстати, где он? Он ведь вроде брал выходной на этот день? – У него какие-то проблемы с поставщиком, – поднимается с пола. – Написал смс, что все уладит и ждет нас к девяти вечера в своем баре. – Отмечать день рождение на своей же работа, так себе, если честно, — кривится рыжеволосая. – Это его детище, он боится отпустить контроль. Вот увидишь, пройдет еще пару месяцев и он спокойно будет оставлять бар на своего заместителя. – Которого у него нет, – закатывает глаза. – Ему нужно время, чтобы превратиться в большого нудного босса, – улыбается писатель. – Сомневаюсь в этом, но надеюсь всем сердцем. Поездка по магазинам заняла оставшуюся часть дня. Со стороны они выглядели как молодая супружеская пара. Они не помнят в какой момент взялись за руки. Все время улыбались, смеялись, а порой и смущались. Прохожи оглядывались на них, не из-за громких возгласов, а от того, что эти двоя излучали комфорт и тепло. Между ними искрился флирт и нежность. За такой парой приятно было наблюдать, понимая, что зарождается нечто трепетное и настоящее. – Что можно купить человеку, у которого все есть? – Бурчала Виталина, выходя из очередного отдела в огромном торговом центре. – Надувную девушку. Ви переводит удивленный взгляд на писателя, тот стоит со серьезным выражением на лице. – А что? У него нет девушки, это как альтернатива. Они пару секунд смотрят друг на друга, а потом одновременно начинают хохотать на весь первый этаж. Прохожие оборачиваются на еле стоящую на ногах от смеха, парочку. – Добрый вечер. – Раздается мужской голос. Парочка переводят взгляды на позади стоящего мужчину. У Виталины вся краска с лица исчезает, как и улыбка. Мирослав видит реакцию рыжеволосой, становится серьезным, подходит ближе и притягивает к себе за талию. Писатель на не подсознательном уровне чувствует, что девушка нуждается в защите. Мужчина напротив улавливает собственнический жест со стороны чужака и как-то по-звериному скалится. Мутный узнает в писателе, того кто забрал Ви из клуба, того кто нокаутировал подонка, пристававшего к девушке.