Виталина посмотрела на каждого присутствующего близкого для нее человека. Неделю они все не отходят от нее. Неделя беспокойства и тревоги. Неделя. Это целая вечность. Ви бы сошла с ума за это время, если бы родной для нее человек семь дней лежал без сознания. Она тяжело вздохнула. В глазах навернули слезы. – Спасибо, – прошептала она, – что были со мной все это время. Мирослав крепче сжал ее ладонь, выражая этим поддержку и не мешая врачу делать свою работу. – Вот видите, доктор, у нее что-то с головой, – проговорила Лекс, крепко прижимаясь к боку Мстислава и еле сдерживая подкатившийся ком в горле. – Как будто мы могли поступить иначе. – Доктор, а вы не можете проверить мой слух? Мне кажется, что с того угла доносится шипение, а не человеческий голос. – Господи! Дай мне сил! – Закатил глаза Мстислав. – Ви, пока ты тут отдыхала, эти двоя сводили меня с ума. Мне нужен напарник, чтобы выдержать этих энергетических вампиров. – Ну по части соса… – Я тебе сейчас шею сверну – мило улыбнулась Лекс, сверкая яростным взглядом в писателя. Мстислав только с мольбой посмотрел на Виталину, которая на самом деле наслаждалась этой перепалкой и только могла улыбаться. *** Рыжеволосая чувствовала, как она шагает в новую жизнь, когда выходила из больницы. Как только они за руку с Мирославом, вышли из угнетающих серых стен, сердце пропустило удар. – С тобой кое-кто хочет познакомиться. А глаза уже встретились с такими же, как и у нее – зелеными. Все мысли вылетели из головы, а тело перестало слушаться. – Мой мальчик, – прошептали в миг онемевшие губы. На негнущихся ногах, Ви сделала несколько шагов к своему ребенку. Мальчик отошел от бабушки, которую рыжеволосая не заметила. Женщина стояла молча, глотая слезы. Наблюдая за своей дочерью и душераздирающей картиной. Мать и сын встретились на пол пути друг к другу. Ви упала на колени, притягивая своего ребенка к себе. Носом утыкаясь в район деткой шеи. Вдыхать запах своего чада это наивысшая степень наслаждения. Запах родного человека. Запах своего ребенка, которого носила в утробе. Которого не могла вот так крепко обнять всю его недолгую жизнь. – Прости меня, – шептала Ви. – Богдан, мальчик мой, прости. А маленькая ладонь гладила в ответ рыжие волосы. Простил. Никогда и не злился. Ждал и верил, что его заберут. Он не стеснялся своих мальчишеских слез, стойко держал свою маму в объятьях, проявляя уже мужской характер. Его мама настоящая в его руках – для маленького мужчины, это была главной мечтой последние несколько лет, как он узнал правду. Виталина вытерла слезы. Отстранилась от ребенка. Улыбнулась своей самой яркой и счастливой улыбкой, получая в ответ маленькую копию. Она поцеловала ребенка в щеки и лоб. – Ты хочешь улететь со мной в Америку? – Голос дрожал. Сердце отчего-то перестало биться от ожидания ответа. А вдруг она торопится? Этот вопрос грыз изнутри. – Конечно. И жизнь заиграла новыми необычайно яркими красками. Ви еще раз чмокнула сына. Встала с колен, взяла за руку ладонь сына. Подняла взгляд и застыла. Новая волна шока, радости и обиды, прокатилась внутри новой волной. Перед ней стояла ее мама. Не та молодая девушка, что смотрела на нее с фото. А уже статная взрослая женщина, с еле заметными морщинками вокруг глаз. Именно так Ви ее и представляла, когда узнала, что мама жива. Анна подошла ближе. Тушь была размазана от пролитых слез. – Дочка. – Голос сорвался. У Ви снова ком в горле. Она была зла на маму, но так же она любила ее. – Мама. – Голос ровный, с нотками боли. Боли детской обиды. Виталина перевела взгляд на сына, а потом на маму. Богдан смог ее простить. Теперь ее очередь отпустить детские обиды и сделать шаг навстречу. И она делает. Прямо в материнские объятья. Каждый заслуживает шанс. Если Богдан позволяет второй раз стать мамой. То и Ви позволит себе быть счастливой. Рядом со своим ребенком, рядом с мамой, рядом со своим любимым человеком. *** Процесс установления родственной связи матери и сына прошел быстро, с легкой подачи руки Мстислава. Лекс восхищалась его твердой хваткой, умением манипулировать и тянут за нужные ниточки. Она присутствовала на всех встречах, стояла рядом. Она никогда не видела, как ее мужчина решает проблемы, оказывается это самое сексуальное, что может быть в жизни. Прежде чем вернуться в Америку, пары задержаться в Европе. Сначала убедятся, что мама парней получает должное медицинское обслуживание и лечение. Непосредственно познакомятся. И отдохнут от пережитого стресса. Затем Ви, Мирослав и Богдан заедут к Анне, чтобы познакомится с ее мужчиной и немного сблизиться. Лекс вернется в Америку с Мстиславом, чтобы перевести вещи в квартиру мужчины и подготовить апартаменты маленькой зарождающейся семье. Жизнь потихоньку поплывет. Где-то будет превращаться в шторм, где-то будет штиль. Главное, что рядом нужные люди. Любимые и верные. Эпилог. Счастье на троих У счастья нет завтрашнего дня, у него нет и вчерашнего, оно не помнит прошедшего, не думает о будущем, у него есть настоящее, — и то не день, а мгновение. Иван Сергеевич Тургенев Смотреть как по берегу океана бегут самые любимые мужчины на свете – бесценно. После пережитого, обыкновенное спокойствие – наивысшая награда. Если у Ви спросить, что такое счастье. Она без колебаний ответит: улыбки и объятья ее двух мужчин. Ее сына и ее любимого человека. Жизнь состоит из взлетов и падений. Из море эмоций. Событий. И сменяющих друг друга людей. Главное не быть слепым, чтобы не пропустить своего человека. Не быть глупым, думая что со всем справишься одна. И перестать винить себя за прошлое, которое никак не исправить. Виталине до сих страшно, что она моргнет и проснется одна. В пустой кровати, квартире и все это сон. У нее нет ни Богдана, ни Мирослава. Она все еще вздрагивает по ночам, просыпаясь. Идет в комнату сына, чтобы проверить, там ли он или она сошла с ума. Она не знает, что Мирослав просыпается вместе с ней. Молча ждет, когда она вернется в кровать, а потом делает вид, что во сне притягивает ее и обнимает еще крепче. Ждет, когда женское тело расслабится в его объятьях и только потом засыпает сам. Он тоже боится, что она исчезнет из его жизни. Что однажды позвонит на ее номер, а он недоступен. Но они стараются забыть, все то что случилось за океаном. Продолжают жить. И строят по кирпичику уют, доверие и совместную жизнь. Через неделю после возвращения в Америку, Алексия, которая благополучно съехала к своему парню, предоставив квартиру молодой семье, заведет разговор о случившимся. Никого не будет дома. Мстислав, Мирослав и Богдан поедут знакомиться с городом, а девушки останутся готовить ужин. Один вопрос “как ты?”. И у Ви случится первая и последняя истерика. Уродливая, яркая и безумная. Лекс, которая несколько лет с истерикой на “ты” и в обнимку, поможет ее пережить. Когда рыжеволосая перестанет бесновать и рвать на себе волосы, вернутся парни. Мстислав уведёт с собой Лекс и Богдана, дав паре поговорить и разобраться. После этого разговора все действительно станет хорошо. Но Ви придется пройти курс терапии у психолога. К сожалению, ничего не проходит бесследно. Мама Мирослава и Мстислава пройдет курс лечения и болезнь отступит. Родители несколько раз в год будут навещать своих детей и будут в полном восторге от их вторых половинок. С мамой Ви будет очень много и часто разговаривать по видео звонкам. Они будут узнавать друг друга, знакомиться, учиться доверять. Анна раз в месяц будет приезжать на неделю в гости. Проводить время с дочерью, внуком и будущем зятем. Анна в восторге от Мирослава. Как и от пары Лекс и Тис. Анна, которая не могла дарить долгое время свою материнскую любовь, относилась ко всем как к своим детям. Алексия часто плачет по этому поводу, сравнивая отношения родной матери и совершенно чужой. Анна, уезжая, всегда говорит, что хочет много внуков. Намекая, что детей Лекс будет воспринимать, как родных, от чего девушка заливала слезами женское плечо, стоя в ее объятьях. Виталина в такие моменты сама смахивая слезы и всегда была благодарна матери, что та дарит нежность не только ей и ее маленькой зарождающейся семье, но и друзьям. Хотя Лекс и Тис уже давно стали частью семьи. С Богданом Ви очень осторожна. Постепенно они узнают другу друга, начинают понимать. Самое главное девушка не видит в таких же зеленых, как и у нее глазах обвинения, осуждение или злость. Мальчик терпелив к своей маме, которая по началу ведет себя с ним робко и боязливо. Однако, время удивительная штука. И вот Ви уже отчитывает свое чадо, потому что тот вернулся домой поздно (опоздал на целых десять минут), заигрался с новыми друзьями, а телефон сел. Виталина тогда чуть весь город на уши не поставила, благо Мирослав всегда рядом и может ее остановить. Мальчик большой хитрец. Зря говорят, что дети ничего не понимаю. Ложь! Они понимают и замечают больше взрослых, не скрывая своих намерений и желаний. Видя осторожность взрослых, специально опоздал, специально выключил телефон. И он будто стер границу этим поступками между ними. Виталина перестала бояться. Вкушая все радости материнства с проказливым мальчишкой. Раздавая подзатыльники с нежным благоговением, с серьезным лицом, но с улыбкой в глазах. Однажды, когда они вдвоем с Алексией будут пить вино, выгнав мужчин в другую квартиру скажет, что безумно сложно быть матерью. Но она так сильно любит своего ребенка. И неважно были ли они вместе с рождения или смогли воссоединиться только сейчас, она готова лопнуть от переполняющей ее любви. Она так счастлива. Поделится, что готова стать мамой во второй раз, если Мирослав захочет ребенка. Через месяц Мирослав сделает неожиданный подарок. Богдан уйдет к своим любимым тете и дяде, оставив родителей одних. Именно родителей. Мальчик как-то спросил на очередном семейном ужине где будут и Лекс с Мстиславом, можно ли называть Мирослава папой. Тогда прослезились все взрослые, а новоиспеченный родитель чуть не разрыдался обнимая ребенка и целуя в макушку. Позднее наедине с братом он расплачется от счастья, получая ободряющие объятья Мстислава, говорящие “ты справишься, но если что я помогу”. Виталина развернет небольшой прямоугольный сверток, обнаружив книгу. На обложке будет она, а внизу большими буквами написано “Сломленная”. – Это книга в одном экземпляре. – Почему одна? – В ней твоя история. Есть истории, которые нужно написать и поставить на полку. Они не для чужих ушей. Я дарю тебе не для того, что бы ты ее перечитывала. А для того, чтобы прошлое осталось на этих страницах и ты к нему никогда не возвращалась. – А у моей истории будет вторая часть? – на глазах стоят слезы. – Безусловно. И это будет самая ужасно–приторная, слащавая история с тошнотворно–счастливым сюжетом. – Оу, ты мне ее расскажешь? – Нет. Я тебе ее покажу.