Глава 1 В иные дни Кари приходилось напоминать себе, что не все прошлое было сном. Теперь с нею привычная корабельная качка. Запах морского ветра и трюмная вонь. Скрип канатов и древесины, плеск воды об обшивку, крики матросов – все, из чего раньше состояла жизнь, стало ею опять. Необъятная ширь – небеса, а под ними море. Кари облокотилась о фальшборт на носу, осматривая горизонт. Пустой простор делал ее упоительно безымянной. Открытый океан не признавал имен, которыми пытались наделить его смертные или боги. Не принимал истории, существуя лишь в настоящем, всевечном сейчас. Океан дарил рождение заново с каждой набегавшей волной. В океане ее сухопутная жизнь казалась сном. «Но то был никакой не сон, правда?» – произнесла про себя Кари, и пальцы сжали черный амулет, вновь украсивший ее шею. На ответ не приходилось рассчитывать – Шпат за полмира отсюда. Даже будь она сейчас в Новом городе, в сердце великого поселения, которое ненароком сотворила из его мертвого тела, неизвестно, смог ли бы он отозваться. Но Кари все равно мечтала об ответе. Изо всех сил напрягала некое психическое подобие слуха. Ничего. Только круговерть собственных растрепанных мыслей. Забавно, как ни крути. От страха перед зовом незримых сил она когда-то сбежала из дома, найдя покой в обезличенности океана. С расстоянием голоса в голове глохли. Каждая новая миля от Гвердона ложилась бальзамом на израненную душу. А теперь страшит отсутствие одного конкретного голоса, и каждый день плавания – непозволительная трата времени. Если бы только был способ телепортироваться на край света, а не месяцами обходить Божью войну кругом, она давно так бы и поступила, в задницу любую цену. «С тобой всегда все непросто», – мысленно проворчала она. И снова не получила ответа. Только воспоминание, как на задворках улицы Желаний двоюродная сестра Эладора, лежа в крови, зло шептала: «Ты вечно все портишь». Ну, уж не в этот раз. – Ильбарин! – долетел окрик из вороньего гнезда. – Вижу Ильбаринский Утес! Кари уставилась на горизонт, высматривая горб далекой горы. Снизу пока мало что видно. Она справилась с желанием взобраться на такелаж и как следует осмотреться. Половина прежней жизни прошла на снастях, и раскачка мачты не внушала ей страха. Но ценный трофей нельзя бросать без присмотра. Кари похлопала по непромокаемому свертку, с которого шесть месяцев не спускала глаз, – внутри качнулась ободряюще увесистая книга. Ободряюще увесистая? Скорее, пипец, неподъемная. Книга была громадной до нелепости, а обложка окована металлом с мощным замком. Еще, поди, и с обережными чарами. Хреновина остановит пулю, причем не самую мелкую. Если Кари когда-нибудь попадет под артобстрел (в смысле снова), то прикроется этой дурацкой книжкой. Гримуаром доктора Рамигос, если уж именовать ее более-менее подобающе. Судя по объяснениям Эладоры, это своего рода чародейский дневник. Хотела бы Кари знать, какие страницы журнала колдуньи и впрямь важны. Разбирайся она, что ценно, что нет, то просто вырезала бы нужные листы и свернула их в удобненький свиток. Так нет же – все написано непостижимыми заклинательными рунами. Никак не понять, где потрясающие мир таинства, а где волшебные рукописания навроде «Расстройство желудка, день восьмой. Сегодня стул зеленоватого цвета, без резкого запаха», поэтому приходилось таскать том целиком. Она перла чертову книжку из Гвердона в Хайт, через море до Варинта, на юг в Паравос, потом за Халифаты на Огнеморье – и вот уже скоро Кхебеш. Стоит задуматься: шесть месяцев с книгой попадают в ряд ее самых продолжительных отношений с кем бы то ни было, притом что Кари не могла прочесть ни единой строчки. Она снова напрягла слух. Шпата веселили ее шумные тирады. А она до сих пор просеивала мысли, отбирая те, что могли бы его порадовать. Но, увы, он – прореха в душе, незримая рана. Отрубленная конечность, которой не было у прочих людей. С ней нынче лишь собственные мысли, а для Кари остаться наедине с собой всегда значило попасть в дурную компанию. Кое-кто из моряков мог бы ее понять. Некоторым из них тоже пришлось пройтись под занебесной сенью. Это не гвердонское судно; Кари села на борт в… одном из портов, занятых Халифатом, что ли? В Тервозе или то была предыдущая пересадка в ее долгом, извилистом путешествии? Судно не из Гвердона означало не гвердонскую команду, и на борту находились тронутые богами. С ними плыл Эльд – заклинатель погоды, мелкий святой Матери Облаков. Он околачивался повсюду, жаловался на опухшие колени и вздутый живот и, когда требовалось, рожал воздушных сильфов, чтобы те наполняли паруса, поддавая кораблю ходу. У другого матроса на закорках каталось могильное дитя из Уль-Таена, морок детского жертвоприношения. Кари иногда видела это дитя, если солнце било под правильным углом. И еще был наемник с наколотой на груди сигиллой Царицы Львов. Все плавание она держалась от него подальше. На одну жизнь с нее врагов уже хватит. Утес Ильбарина рос. Судно пробиралось через загаженное обломками море. Доски колыхались на воде и бились о корпус. Команда поспешила к борту делать промеры – узнать глубину под килем. Конечно, у них имелись таблицы, но в последнее время от таблиц толку мало. Боги запросто могли выдрать океанское дно и швыряться им друг в друга. Пять лет прошло с тех пор, как она видела Утес, но город Ильбарин хорошо ей запомнился. Другие путешественники упоминали о блистательных ильбаринских фонтанах среди пышных зеленых садов или о храмах под золотой кровлей, но Кари в основном помнились заполненные народом причалы, дорожки у складов с припасами, припортовые таверны и лавочки. Здесь, как и на «Розе», проходило ее отрочество. Отсюда она наверняка сумеет двинуться дальше. Судно сменило курс. Далекий Утес Ильбарина скрылся за бушпритом и опять возник по другому борту. Они больше не шли в город Ильбарин, направляясь вместо этого к северной оконечности острова. Кари втиснула гримуар Рамигос в сумку и закинула за спину. Груженый ранец, кажется, перекосил ее набок, а здесь неспокойные воды. Капитан До`ска отыскался у поручней, с поднятой подзорной трубой. Что-то надвигалось. – Эй, – окликнула она. Он не отозвался, тогда она положила ладонь на окуляр трубы, перекрывая обзор. Хоть так добилась его внимания. – Я заплатила вперед за рейс до Ильбарина. Еще добавила сверху, чтобы добраться туда без заходов в другие порты. – Вообще-то это был первый раз в жизни, когда Кари оплачивала, а не отрабатывала проезд, и будь она проклята, но деньги будут потрачены с толком. Доска причмокнул сквозь гнилые зубы. – Мы должны сменить курс, – медленно проговорил он. – В городе Ильбарине больше не безопасно. Произошло, э-э, наводнение. – Вы пообещали доставить меня до города. – Мы там не сможем причалить. – У меня в порту есть друзья. – Использовать настоящее время – смелое допущение с ее стороны. У нее были друзья, в ту давнюю пору. Почитай, семья. Пять лет она провела на палубе «Розы». Хоуз или Адро наверняка ей помогут. В крайнем случае пойдет к Долу Мартайну – деньги на проезд у нее есть. Капитан Хоуз был родом с Ильбарина и всегда повторял, что здесь и осядет. Она была согласна на любой корабль, лишь бы доставил ее к заповедным кхебешским берегам, однако втайне лелеяла мысль, что приплывет туда на «Розе». – Мне необходимо попасть в сам город Ильбарин. Доска выдержал длинную паузу, затем ответил: – Вместо этого мы идем в Ушкет. – Ушкет… Да ведь Ушкет на полпути к вершине их гребаной горы! – Какое же страшное у них наводнение? Вот дерьмо, насколько же устарели ее сведения? Обычный переход из Гвердона в Ильбарин занимал от четырех до пяти недель, но Кари все делает через задницу, поэтому поплыла в обход. Поневоле – ни при каких обстоятельствах она не отважилась бы приблизиться к ишмирским богам после того, что сделала с их повелительницей войн. Она пропутешествовала много месяцев и почти не получала новостей с юга, пока не добралась до Халифатов. И так рвалась в Ильбарин, что наплевала на все меры предосторожности. – На берег мы вас высадим в Ушкете. С этим ничего не поделать. – Он опять поднял трубу. – Что там? – спросила Кари. Она видела, как к ним направляется какое-то судно, размазывая по небу темные выхлопы. На алхимической тяге, судя по размеру – канонерка. Ильбаринские военные? Она потянулась к подзорной трубе капитана, но Доска сложил и убрал устройство, прежде чем она смогла его взять. – Сопровождение. – Он сверху вниз посмотрел на Кари: – Вам лучше не отсвечивать. Я скажу им, что не везу пассажиров. – Это ильбаринцы? Доска покачал головой: – Нет. Гхирданцы. Гхирданцы. Сраные драконьи пираты. Беги. Прячься. Кари припустила вниз, под палубу, соскочила с трапа, оттиснула Эльда, не обращая внимания на его ругань. Беременное ветрами пузо святого заняло почти весь проход. Кари бросилась в угол, где спала и держала остальные пожитки. В трюме воняло тухлыми яйцами, и запах удавалось терпеть, только постоянно держа люки открытыми. Снизу можно было видеть серебристую синь небес и слышать, как ходят на палубе. Серебристую синь пересек едкий дым, повеяло испарениями двигателя. Канонерка рядом. Послышались окрики, громыханье о корпус, когда чужие люди полезли к ним на борт. Кари нашла укромное место под койкой и вжалась в затемненный угол – маленький ребенок прячется от чудовищ. Нож сжала в руке, готовая нанести удар. Сердце бухало так тяжело, что грозило сломать ей ребра. Весь былой настрой ее покинул вместе с волшебным чутьем. Раньше, в Гвердоне, она была неудержима. Святая Карательница, не хухры-мухры. С опорой на Шпатово чудо Карильон была неуязвима. Шпат хранил ее, принимал на себя любую рану, способную ее покалечить. С его помощью она одной левой вышибла дурь из гхирданского синдиката. Не получив ни царапинки, вышвырнула их пинками из Гвердона. Еще несколько месяцев назад ей не пришлось бы прятаться. Она знала бы заранее, где находится каждая гхирданская сволочь, чуя шаги через каменный пол. Перед ней открылись бы стены, а Новый город пересобрал себя по ее желанию. Мраморная кожа святой стряхнула бы пули, и дюжина противников разом огребла б ее неласковой благодати. Прося у нее пощады. Моля о помиловании. Иногда она их щадила. Иногда – нет. «Как думаешь, им известно, кто я?» – полетела к Шпату шальная мысль. Черт, может, и нет. Может, она перестраховывается. Гхирдана – крупное сообщество, объединение криминальных семейств, во главе каждого стоит здоровенный огнедышащий змей – их людям на Ильбарине вовсе не обязательно знать, что произошло дома. Покамест трижды – два раза в Варинте и один в Паравосе – ей мерещилась слежка, но каждый раз преследователи терялись. И не понять, Гхирдана то была или нет – столько врагов она себе наплодила. Глядишь, получится пустить пыль в глаза. Держа нож в кармане, вразвалку подняться на палубу с обыденным видом. «Кто, я? Да я тут на корме вкалываю». Но тогда они могут заметить эту чертову книжку. Поэтому Кари продолжала прятаться и ждать. Плечи и ноги затекли от скрюченной позы под койкой. Металлический угол книги впивался в копчик. По рукам, по ключицам ползали тараканы. Она не шевелилась. Забилась в угол, как напуганная малышка. Откинулся люк, и в трюм полезли двое мужчин. Оба носили военное облачение, но из частей и кусков разных мундиров, с содранными знаками различия. Оба вооружены. А у нее зажат в ладони лишь ножичек. Столько бойцов никак не осилить – их на целых два больше. Два – а ведь было дело, когда она над дюжиной таких скотов лишь посмеялась бы. Мужчины обошли трюм, пинком распахнули боцманский рундук, бегло осмотрели и отбыли. Скрип ступенек под сапогами просигналил, что они ушли наверх. Она выдохнула. «Лопухи зеленые. Мое время еще на них тратить. Вот бы Шпат поржал». Кари немного расслабилась, но по-прежнему вслушивалась, как бурчит мотор канонерки. Светло-серебристая синь покрылась позолотой, солнце начало садиться. Наверху Доска выкрикивал команды. Был различим шелест убираемых парусов, лязг цепей и характерный рывок, когда что-то потянуло корабль вперед. Их буксируют в порт, наверно, с помощью гхирданской канонерки. По-видимому, в Ушкет. Двигатель канонерки натужно понизил обороты, и корабль закачался. План такой: ждать, пока их не пришвартуют к причалу. Ждать до темноты. Улизнуть на берег; двинуть на юг, в обход Утеса к городу Ильбарину, последнему отрезку пути до Кхебеша. Даже без Шпатовых путеводных чудес, даже под тяжестью гадской книженции у нее достанет сноровки незаметно выбраться на берег. А если засекут, что ж, она давно наловчилась насаживать гхирданцев на резак. «Но ты утратила неуязвимость, поэтому не давай им по тебе попадать», – указала она себе голосом Шпата. Позолоченное серебро небес стало оранжевым, потом посерело. Тут, на дальнем юге, темнеет быстро. Снаружи оборвался шум двигателя, уступив скрипу канатов. Корабль с приглушенным стуком ткнулся о какую-то пристань. Кричат портовые грузчики. Путешествие завершено. Капитан Хоуз учил Кари всегда благодарить местных морских божеств за благополучное прибытие, но она не смела даже шептать. Ждать осталось уже недолго. Вдруг трап вновь заскрипел, застонал под тяжестью. Раздалось шипение дыхательного аппарата. Дневной свет почти угас, поэтому Кари видела лишь силуэт. Шлем из металла. Прорезиненный костюм, покрытый трубками и металлическими пластинами, на них поблескивали колдовские знаки. Доспешная фигура валко протопала на середину и остановилась, изучая трюм. Кари вторично вжалась в обшивку, сердце опять забабахало, во рту пересохло. Она и раньше встречала таких вот бронированных персонажей. Подобные костюмы изначально предназначались для защиты от алхимических выбросов, токсинов, инфекций, дымолезвий и прочей солянки, но она видала также их переделки, припособленные под изоляцию неизлечимой заразы. В Гвердоне есть торговец вторичным алхимвеществом по имени Дредгер, он носит такой постоянно. Еще был Холерный Рыцарь, громила, который работал на старого главаря гвердонской преступности, Хейнрейла. Шпат убил Холерного Рыцаря, при этом едва не погиб, хоть и обладал тогда силой каменного человека. Хейнрейла Кари низвергла сама, одной силой мысли, но это было еще тогда, когда она умела творить чудеса. Сейчас у нее ничего нет, кроме ножа, нечего уповать на чудо или необычайную силу. В своем доспехе Холерный Рыцарь походил на котел с ногами, морской броненосец, втиснутый в переулок, в латах и клепках. Этот костюм изящней, вычурней – может, и хрупче? Шлем напоминал морду вепря, и распахнутая звериная пасть открывала внутри бесстрастное металлическое лицо. Женское, холодное и жестокое. В глазницах – зеленые линзы. «Цель в дыхательную трубку, цель в сочленения, саму броню не пробьешь, – подумала она. Рукоять ножа проскальзывала в кулаке. Она обтерла кисть о рубашку, снова стиснула свое оружие. – Цель в трубку». Доспешная фигура подняла руку, что-то проклокотала – и трюм внезапно затопил свет. Дюжина маленьких шариков, пронырливых светляков, заплясали в воздухе. Это чародейские огоньки – бронированная тварь еще и колдует. Блин горелый. Теперь к страху внутри Кари подмешалась холодная струйка неуверенности, чего она терпеть не могла. Чародеев трудно оценить верно, с ними тяжело драться. Не предскажешь, насколько они умелы, пока не начнут швырять заклинания. Не предскажешь, насколько сильны, ибо это прямо зависит от степени их взбешенности. Волшебство выжигает их изнутри. Накатило воспоминание, все то же самое, когда бы она ни закрыла глаза: Шпат опрокидывается, падает, валится из-под купола громадного Морского Привоза навстречу гибели на твердом полу. Лицо стянуто ужасом, взгляд устремлен на нее. Он падает, а она стоит застывшая, парализованная заклинанием.