Вон там! Там, над крышами, возвышались мачты небольшого парусника. Причем голые, как деревья зимой, ни единой снасти, но это был точно корабль, как и обещал ползущий. Они помчались по улице Синего Стекла, уже бултыхаясь в воде. По колено, по пояс, по плечи – а потом отвратительные пальцы Двенадцати Кровавых Солнц сковали ее запястье и подняли Кари на палубу этого отверженного судна. Равнодушно улыбнулась маска: – Итак, в Кхебеш! Как только корабль тронулся с места, Кари рухнула на колени. Ни парусов, ни весел, ни мотора – лишь колдовство. Палубные доски прогнили и набухли от воды – это вообще не корабль, а ожившие, поднятые волшбой с морского дна останки крушения. Внутри кособоких планок копошились бледные жгутики – и до нее дошло, что древесина источена могильными червями. Весь корабль – это единый ползущий. С неправдоподобным изяществом мертвое судно отчалило из Ушкета, забирая в узкие каналы – затопленные улицы. Кари пошла вслед за Адро с семьей в каюту и присела к липкой переборке. – Эй, Кари. Она забыла, как разговаривают. – Почти как в старые времена. Мы выбрались. Мы ушли. Двенадцать Кровавых Солнц просочился сквозь стенку каюты, складываясь перед ними в прежнюю форму. Извивающиеся червяки позабавили девочку, и ей захотелось сунуть ладошку в скользкую кучу, но Рен привлек ее к себе и крепко обнял. – Где гримуар? – задал вопрос ползущий. Кари замешкалась на долю секунды. Чертова книжка – ее единственный рычаг давления, но насчет честности ползущих она иллюзий не строила. Потом придется вести очень продуманную игру, но прямо сейчас необходимо сотрудничество. – У капитана Хоуза. На «Розе». – Тогда небольшое отклонение от курса. – Червивый корабль вздрогнул и лег на другой галс. Двенадцать Кровавых Солнц рассмотрел ребенка и наклонился поближе. Фарфоровая маска изменилась, стала похожа на клоунскую. – Попозже мы с тобой поиграем, малышка, – произнес он и снова распался. – Хоть разок бы от этой погани не пробрало до печенок, – пробормотала Кари. Рен взял на руки Аму, прижал к себе, потом передал Адро и протянул руку Кари. – Адро часто о тебе говорил, но я не думал, что мы когда-нибудь повстречаемся. – Угу, ну, в общем, вот она я. – У Адро доброе сердце, и он поверил тебе – теперь мы в твоих руках. – Рен окинул взглядом прогнившую каюту. – Еды я взял мало, а впереди неблизкое путешествие. Будем надеяться, эти червелюды питаются не только телами покойников. – Не уверена в этом, но мы можем пристать к берегу до того, как начнется голод. – До того, как начнется голод, – эхом повторил Рен, глядя на девочку на руках у Адро. – Прекрасно. – Да ладно тебе, Рен. Мы снялись с Утеса. – Адро ухмыльнулся. – Это такое же приключение, как те, про которые я рассказывал. Кари, подойди сюда, познакомься с Амой как положено. – Ама была меньше, чем Кари в ту пору, когда ее отправили к тете Сильве. Она почти ничего не помнила с тех времен, разве что свое замешательство от того, что все вокруг так круто переменилось. Взрослые люди, не спросясь, переиначили весь ее мир по совершенно непонятным причинам. Отправиться жить в деревню неподалеку от Гвердона не совсем то же самое, что поневоле уплыть на корабле из червей в сумасшедший поход на остров чародеев, но для ребенка, быть может, и то и другое одинаково странно. Ама пялилась темными глазенками на Кари. Кажется, Кари не так очаровала ее, как ползущий, – ну, на это не следует обижаться. – Где вы ее подобрали? – Ее нашел Рен, – сказал Адро, раскачивая девочку на колене, – но мы не поминаем те дни, да? – Ама засмеялась, и Кари задумалась, хорошо ли маленькая девочка запомнила Божью войну и падение Ильбарина и что она уже понимает. Ребенок внезапно показался Кари таким ранимым, совершенно не осознающим, каким опасностям подвергается. Из одного разгромленного богами края они плывут в другие опустошенные земли, и кто бы знал, на кого наткнутся в пути. Кари представила, как Ама несется по тому склону возле горной часовни – и тут себя проявляет богиня. Пальцы, сухие колючки, рвут на части нежную детскую плоть. Ама опять засмеялась, и Кари заставила себя улыбнуться. Рен зашептал что-то Адро, тот встал и вынес Аму на палубу. Отсюда было слышно, как он заглядывает в другие каюты на этой гнилой, червивой лохани. – А когда нападет Гхирдана, – спросил Рен, – ползущий нас защитит? Когда, а не если. Она попробовала его ободрить: – Конечно. Наверно. Послушай, как только мы выйдем в море, то сразу поплывем как можно дальше от Утеса. Мне надо попасть в Кхебеш… – Паравос ближе и куда безопаснее. – Такова сделка. Сперва в Кхебеш. – Когда-то давно, – мягко промолвил Рен, – я был слугой в доме префекта девятого округа Ильбарина. Когда перед ее судом представали особо сложные дела, где было замешано волшебство, то префект диктовала мне письма к чародеям Кхебеша. Величайшие мировые ученые, говорила она, в наши злосчастные времена они мудрее богов. – Рен развел руки знаком для отвода зла. – Разумеется, в храм Всевидящего она тоже писала, но все уже знали, что бог сошел с ума, и ответы его жрецов мы выкидывали, не читая. – А кхебешские чародеи отвечали на письма? – Часто от них приходили ответы – мудрые и толковые наставления. А пару раз нам присылали чародея с белым посохом и огромной книгой. Чародей ничегошеньки не делал, только пялился на всех, бормотал и царапал пометки в своем томе. Он меня крепко разочаровал: рыночные заклинатели могли вызвать демона и заставить огни плясать вокруг площади – это, конечно, впечатляло намного больше. Но однажды чародеи перестали к нам приплывать, и ворота Кхебеша оказались закрыты. Вот тогда я и убедился в их истинной мудрости – они предвидели надвигавшуюся войну и спрятались от нее. – У меня есть ключ к их воротам. – Адро так и сказал. – Рен провел пальцем по коротко стриженным седоватым волосам. Кари заметила, что у него порваны обе мочки ушей – он носил серьги, и кто-то их вырвал. – Я знаю людей, что, спасаясь с Ильбарина, попытались пристать в Кхебеше, но ворота оставались закрыты, и им пришлось возвращаться. Вот я и думаю – какие ж там люди, раз не открыли дверь перед несчастными, бегущими от безумных богов. По взгляду он вроде бы хотел что-то добавить, но разговор прервал детский крик. Кари вскочила, подхватывая капитанскую шпагу, но Рен не суетился и выходить не спешил. Адро пришел назад, девочка ревела навзрыд у него на руках. – Показалась луна, и она увидела, где мы. – Давай возьму ее. – Ама перекочевала от одного родителя к другому, по-прежнему вскрикивая и жалобно лепеча. Истошно сотрясаясь всем телом снова и снова. – Она боится воды, – укачивая, объяснил Рен. – Есть другая каюта, – проговорил Адро под рыдания дочери. – Завалена морскими трофеями и другим барахлом. Я ее вычищу. Припасов нет нигде. Капитан здешнее безобразие не потерпит. Он будет орать на червей, пока палубу не отдраят до последнего пятнышка. Адро погладил Аму по голове, и девочка начала утихать. – Ступай разбери в каюте, – сказал Рен. – И продолжай искать подходящую ей еду. Кари ненадолго присела, слушая, как редеют всхлипы Амы. Ветхий корабль скрипел, и на каждый скрип черви отвечали шелестом заклинаний, удерживающих их на плаву. Все вокруг Кари вдруг стало невообразимо непрочным, особенно Ама. Нижние боги, неужто Адро действительно безмерно глуп или безмерно храбр, чтобы любить такое хрупкое существо? Если по пути в Кхебеш попадется хоть одно безопасное место, она с радостью высадит там Адро вместе с семьей. А сама исчезнет, как раньше, и возьмет с собой не больше, чем сможет нести так, чтоб в одной руке держать нож. Она вспомнила, как ругалась со Шпатом, уже два года назад. Когда он был жив, когда Черные Железные Боги посулили ей свою силу. «Я не хочу, чтобы от меня все зависело, – заявила она ему, – я хочу уехать. В открытое море, в места, где меня никто не знает». Навсегда отделаться от своей фамилии – от всех богов, всех ужасов и обязательств, к ней прилагавшихся. А Шпат утверждал, что ей надо остаться. «Кроме Гвердона есть еще столько всего! – втолковывала она. – Божья война грохочет далеко не везде». Это больше не правда. Все меньше и меньше мест, куда пока не дотянулись сумасшедшие боги, все меньше нетронутых ими людей. Надо было, Шпат, нам с тобой уехать, подумала она. Но тот спор он выиграл вчистую. Они забрали себе силу богов и с пользой применили ее, переделали город. А после он выиграл снова. Она осталась и опять была в ответе за все. Святая Карательница охраняла жителей Нового города – но ей это давалось легко. Ей ничего не могло навредить, и никакие обещания ее не связывали. Если что-то и задевало, проявление насилия или несправедливости – ну, или старые счеты, не сведенные в Мойке, – в ее власти было разить небесною карой. Она себя не щадила, надолго пропадала без сна, шла на страшный риск, кидалась в бой против всевозможной жути, однако была хозяйкой своим поступкам. И обладала силой, позволявшей все это вынести. «Доберись до Кхебеша, – сказала она себе. – Найди способ помочь Шпату. Потом возвращайся. Выкинешь Гхирдану, теперь уже окончательно». На ум опять забрел прежний образ – Адро и Рен в своей скромной квартирке, только в этот раз Кари представила, что они живут в Новом городе, в сохранности и счастье. Ама, резвясь, бегает по улицам, лазит по башням, беспечно смеется. Все под присмотром Святой Нового города, не знают войны и горя. Эту мысль надо отложить и запомнить. Шпату понравилась бы такая картина. Кари поделится ею с ним, когда доберется домой. Корабль вновь заскрипел. На пороге каюты показался Двенадцать Кровавых Солнц: – Возникла проблема. Она вышла вслед за ползущим. Глядя на Ушкет в лучах рассвета, Кари могла рассмотреть весь протянувшийся перед ней несчастный город. Глыбу цитадели из белого камня, окрашенную зарей в нежно-розовый. Новую гавань, уродливую, как грубо зашитая рана. Все густо выпачкано илистой жижей. А слева – длинное побережье погибших кораблей. Черный дым. Откуда-то возле «Розы». А может – может быть, от самой «Розы»? Слишком далеко, точно не скажешь. – Ох. – Теперь собственный голос показался Кари тонким и детским. «Роза» была ее домом. А она навлекла на корабль беду. Вечно ты все портишь. Она поискала какие-либо признаки того, что капитан еще жив. Его непременно должны были забрать в трудовой лагерь под Ильбарином. Значит, она придет на выручку – потребует у ползущего помощи и вытащит капитана оттуда. Хоуз наверняка выжил. – Гримуар уничтожен? – учтивый голос Двенадцати Кровавых Солнц выражал сочувствие и искреннюю заботу, однако Кари была уверена – ползущий уже готов списать свои убытки. Без гримуара врата Кхебеша не отворятся, для ползущего не будет толка ни в ней, ни в ком другом на борту. – Он цел. Капитан спрятал книгу! – Она вложила в ответ столько пыла, сколько удалось наскрести. – Но нам придется отойти назад. Судно плавно развернулось, бесполезный руль шарахнул по корпусу, мачты вздрогнули, сотрясаясь от внезапной смены курса. Они не столько идут по морю, сколько их везут в деревянном ящике. Плавучем гробу. Подбежал заметивший дым Адро: – Там «Роза» горит? – Не знаю. – Ильбарин снова разросся перед ними, будто Утес источал некое злокозненное тяготение и волок их обратно. – Мы ненадолго, – упорно заявила Кари не только Адро с Двенадцатью Солнцами, но и себе. – Только захватим капитана и книгу – и сразу в путь. Прямо в Кхебеш. Адро вытащил из кармана коробок, показывая Двенадцати Солнцам, что хранит его, несмотря ни на что. – Мы высадим твоего ползуна, как только ты нас туда привезешь. Двенадцать Кровавых Солнц не ответил. Ползущий затрясся, а с ним весь корабль. Вокруг поднялось многоголосое шипенье и шкворчанье, словно от куска сала на сковородке. Корабль замедлился, почти остановился. Неожиданно чары ползущего перестали толкать их вперед, отдавая на милость соленой зыби. – Двенадцать Солнц? Вода за бортом побелела от плоти червей. Корабль дал течь, черви повыпирали наружу изо всех щелей и досок, полились белесыми потоками. Она увидела, как клубки червей отделялись от корабля, свиваясь в новые формы, наподобие угрей или дельфинов.