Мы даже не думали, что шпионы паршенди прячутся среди наших рабов. Вот еще одна вещь, о которой мне следовало бы подумать заранее. Из личного дневника Навани Холин, йесесан, 1174 Шаллан опять сидела на своем ящике на палубе, но теперь у нее на голове была шапка, поверх платья – теплая накидка, а на свободной руке – перчатка. Защищенную руку, разумеется, укрывал рукав. В открытом океане царил невообразимый холод. Капитан сказал, что еще дальше к югу сами волны замерзают. Это казалось немыслимым; она бы хотела такое увидеть. Девушка время от времени видела снег и лед в Йа-Кеведе, когда зимы выдавались необычными. Но целый океан льда? Потрясающе. Она наблюдала за спреном, получившим имя Узор, а наблюдения записывала. Вот спрен поднялся над поверхностью палубы, превратившись в сгусток клубящейся темноты – клубок бесконечных линий, что изгибались таким образом, который ей никак не удавалось передать на плоской бумаге. Поэтому она писала заметки и сопровождала их набросками. – Пища… – сказал Узор. Голос спрена походил на жужжание, а еще он вибрировал, когда издавал звуки. – Да, – ответила Шаллан. – Ее нужно есть. Она взяла из стоявшей рядом миски маленький лимафрукт, положила в рот, прожевала и проглотила. – Есть, – бормотал Узор. – Превращать… ее… в себя. – Да! Именно. Он опустился, вошел в доски палубы, и чернота растворилась. Спрен снова стал частью материала – древесина из-за него пошла волнами, словно вода. Он скользнул по палубе, потом по ящику рядом с Шаллан забрался в миску с маленькими зелеными фруктами. В миске Узор расположился на всех фруктах сразу, и кожура каждого покрылась складками и выступами, вторя его форме. – Ужасно! – донесся из миски вибрирующий голос. – Ужасно? – Разрушение! – Что? Нет, мы так выживаем. Все существа нуждаются в еде. – Ужасное разрушение – есть! – ошеломленно заявил спрен и перебрался обратно на палубу. «Узор излагает все более сложные мысли, – записала Шаллан. – Отвлеченные понятия даются ему легко. Ранее он задавал мне вопросы: „Почему? Почему ты? Почему быть?“ Я истолковала это как вопрос о моей цели и ответила: „Чтобы искать истину“. Он, похоже, легко понял, что я имела в виду. И все же некоторые приземленные вещи – вроде того, зачем людям нужно есть, – целиком ускользают от его понимания. Это…» Она перестала писать – бумага пошла складками, и на странице проявился Узор, чьи тонкие грани приподняли только что написанные ею буквы. – Почему это? – спросил он. – Чтобы помнить. – Помнить, – повторил спрен, пробуя новое слово. – Это значит… – Буреотец! Как же ей объяснить, что такое память? – Это значит осознавать, что ты делал в прошлом. В другие моменты, которые случились много дней назад. – Помнить. Я… не могу… помнить… – Какое твое самое раннее воспоминание? – спросила Шаллан. – Где ты был вначале? – Вначале, – проговорил Узор. – С тобой. – На корабле? – Девушка начала записывать. – Нет. Зеленое. Пища. Пища не чтобы есть. – Растения? – Да. Много растений. Он завибрировал, и Шаллан подумалось, что вибрация подражает шуму ветра в ветвях. Она сделала глубокий вдох. Казалось, еще чуть-чуть – и палуба превратится в тропинку, ящик станет каменной скамейкой. Все выглядело зыбким, ненастоящим, но таким похожим на настоящее. Отцовский сад. Узор на земле, нарисованный в пыли… – Помнить, – шепотом проговорил спрен. «Нет, – в ужасе подумала Шаллан. – НЕТ!» Видение растаяло. Ей ведь просто померещилось, так? Веденка прижала к груди защищенную руку, ее дыхание сделалось прерывистым. Нет. – Эй, барышня! – раздался позади голос. – Расскажите-ка этому новичку, что приключилось в Харбранте! Шаллан, все еще с колотящимся сердцем, повернулась и увидела Ялба. Тот направлялся к ней с «новичком» – шестифутовым громилой, который был по меньшей мере на пять лет старше самого Ялба. Они подобрали его в Амидлатне, последнем порту. Тозбек хотел быть уверенным, что во время перехода к Новому Натанану на борту хватит рабочих рук. Ялб присел возле ее скамейки. По причине холода он соблаговолил надеть рубашку с истрепанными рукавами и нечто вроде головной повязки, прикрывавшей уши. – Светлость? – спросил он. – Вы в порядке? Выглядите так, словно проглотили черепаху. И не только голову, а целиком. – Со мной все хорошо. Что… что ты у меня спросил? – В Харбранте, – сказал Ялб, большим пальцем указывая себе за спину, – мы повстречали короля или не повстречали? – Мы? – повторила Шаллан. – Я его встречала. – А я был вашим спутником. – Ты ждал снаружи. – Да какая разница! Я был вашим лакеем на той встрече, ага? Лакеем? Он оказал ей услугу и проводил до дворца. – Ну… вроде того, – подтвердила Шаллан. – Припоминаю, ты и впрямь красиво кланялся. Ялб встал и повернулся к громиле: – Вот видишь? Я же упоминал про поклон, верно? «Новенький» что-то проворчал в знак согласия. – Так что давай иди мыть посуду, – продолжил Ялб и получил в ответ сердитый взгляд. – Ну вот только не начинай! Я же предупреждал, что к дежурству на кухне капитан относится с особым вниманием. Если хочешь стать одним из нас, хорошенько потрудись и не чурайся лишней работы. Капитан будет к тебе лучше относиться, как и все остальные. Я же ради твоего блага стараюсь, еще спасибо мне скажешь. Здоровяк как будто успокоился и потопал на нижнюю палубу. – Клянусь Стремлениями! – воскликнул Ялб, глядя ему вслед. – У парня столько же смекалки, сколько света в двух сферах из грязи. Я за него переживаю. Кто-то обязательно этим воспользуется, светлость. – Ялб, ты опять хвастался? – Если добавить чуток правды, то не считается. – Вообще-то, в этом и заключается суть хвастовства. – Эй, – воскликнул Ялб, повернувшись к ней. – А что вы тут делали? Ну, знаете – с цветами? – С цветами? – переспросила Шаллан, похолодев. – Ну да – палуба стала зеленой, ага? Клянусь, я видел. Все из-за того странного спрена, верно? – Я… я пытаюсь определить, что же это за спрен, – пояснила Шаллан, следя, чтобы голос не дрогнул. – Провожу научное исследование. – Так я и думал, – сказал Ялб, хотя ее ответ на самом деле ничего не прояснил. Он приветливо махнул ей рукой и убежал. Девушка переживала из-за того, что Узора не удалось спрятать от моряков. Она пыталась сидеть в своей каюте, чтобы сохранить его в тайне от всех, но замкнутое пространство действовало угнетающе, а спрен не реагировал на предложения держаться от людей подальше. И поэтому на протяжении последних четырех дней ей пришлось позволить им наблюдать за Узором. Он вызывал у моряков понятное беспокойство, но они предпочитали помалкивать. Сегодня матросы были заняты подготовкой корабля к ночному переходу. Мысли об открытом море ночью тревожили Шаллан, но такова была плата за путешествие в такой дали от цивилизации. Два дня назад им даже пришлось пережидать бурю в прибрежной бухте. Ясна и Шаллан высадились на берег и отправились в построенную специально для таких целей крепость, заплатив за возможность укрыться немалую цену, а моряки остались на борту. В бухте, хоть она и не была настоящим портом, имелся хотя бы бурелом, за которым корабль и укрылся. Во время следующей великой бури у них и этого не будет. Они разыщут бухту и попытаются перенести шторм, хотя Тозбек заранее решил, что пошлет Шаллан и Ясну на берег, чтобы они спрятались в пещере. Она снова повернулась к Узору, который теперь парил над палубой. Он чем-то напоминал порожденную хрустальной люстрой игру световых бликов на стене – только вот был трехмерным и состоял из чего-то черного, а не из света. Пожалуй… нет, не очень-то похоже. – Обманы, – сказал Узор. – Обманы от Ялба. – Да, – со вздохом согласилась Шаллан. – Ялб временами просто идеален в искусстве убеждения ради собственного блага. Узор тихонько загудел. Он казался довольным.