Венли загудела в ритме раздражения. – В стародавние времена все до единой формы были от богов. Мы открыли, что шустроформа нам не вредит. Отчего с буреформой все должно быть иначе? – Это другое, – возразила Эшонай. – Спой песню; спой ее без слов, самой себе. «Оно грядет и приносит с собой ночь богов». Древние силы опасны. – У людей они есть, – сказал Абронай. Он был брачником, холеным и упитанным, но держал свои страсти под контролем. Эшонай никогда не завидовала его положению; она знала из личных бесед, что Абронай предпочел бы другую форму. К несчастью, остальные носили бракоформу лишь недолгое время или не обладали достаточной важностью, чтобы стать частью Пятерки. – Эшонай, ты сама принесла нам донесение, – продолжил он. – Ты видела среди алети воина, который использовал древние силы, и многие это подтвердили. Способность заклинать потоки вернулась к людям. Спрены снова предали нас. – Если умение заклинать потоки вернулось, – проговорил Давим в ритме размышления, – то это может означать, что боги в любом случае возвращаются. Если так, нам лучше подготовиться к встрече с ними. Формы силы в этом помогут. – Мы не знаем наверняка, что они придут, – возразила Эшонай в ритме решимости. – Мы ничего наверняка не знаем. Может, люди и не обрели опять способность заклинать потоки, а это был лишь один из клинков чести. Мы ведь оставили такой в Алеткаре той ночью. Чиви загудела в ритме скепсиса. В шустроформе у нее было удлиненное лицо и собранные в длинный хвост волосы. – Мы угасаем как народ. Я сегодня видела нескольких, ставших тупицами и забывших о прошлом. Они это сделали, потому что боятся – человеки их убьют! Они готовятся стать рабами! – Я тоже их видел, – сказал Давим в ритме решимости. – Эшонай, мы должны что-то сделать. Твои солдаты такт за тактом проигрывают эту войну. – Следующая буря, – заговорила Венли. Она настроилась на ритм мольбы. – Я могу все проверить во время следующей бури. Эшонай закрыла глаза. Мольба. На этот ритм настраивались нечасто. Отказать сестре в просьбе было тяжело. – Мы должны решить единогласно, – заявил Давим. – Другого я не приемлю. Эшонай, ты настаиваешь на возражении? Нам придется провести здесь часы, чтобы достичь согласия? Она тяжело вздохнула, приходя к решению, которое прокладывало путь из глубин разума. Это было решение исследовательницы. Взгляд упал на мешок с картами, который лежал на земле рядом с ней. – Я согласна на эту проверку, – сдалась Эшонай. Поблизости Венли загудела в ритме признательности. – Однако, – продолжила Эшонай в ритме решимости, – я должна стать первой из тех, кто опробует новую форму. Все гудение стихло. Пятерка уставилась на нее, разинув рты. – Что? – спросила Венли. – Сестра, нет! Это мое право. – Ты слишком ценна, – сказала Эшонай. – Ты слишком много знаешь о формах, и бо?льшая часть изысканий хранится исключительно в твоей голове. Я просто солдат. Мною можно пожертвовать, если что-то пойдет не так. – Ты осколочник, – возразил Давим. – Последний из наших. – Тьюд умеет обращаться с моим клинком и доспехом. Я оставлю ему и то и другое на всякий случай. Остальные члены Пятерки загудели в ритме размышления. – Это хорошее предложение, – согласился Абронай. – Эшонай наделена и силой, и опытом. – Но это же мое открытие! – воскликнула Венли в ритме раздражения. – И его оценили по достоинству, – сказал Давим. – Но Эшонай права: ты и твои ученые слишком важны для нашего будущего. – Более того, Венли, – прибавил Абронай, – ты принимаешь этот эксперимент уж очень близко к сердцу. Твои слова это подтверждают. Если Эшонай войдет в бурю и обнаружит, что что-то с этой формой не так, она сможет все остановить и вернуться к нам. – Это хороший компромисс. – Чиви кивнула. – Мы пришли к согласию? – Полагаю, да, – сказал Абронай, поворачиваясь к Зульн. Представительница тупоформы говорила редко. Она носила робу паршуна и считала своим долгом представлять их – лишенных песен – вместе с теми соплеменниками, что пребывали в тупоформе. Это была не менее благородная жертва, чем решение Аброная сохранить бракоформу. И даже более. Тупоформу трудно переносить, и лишь немногие пребывали в ней дольше паузы между бурями. – Я согласна с этим, – сказала Зульн. Остальные загудели в ритме признательности. Только Венли не присоединилась к песне. Если буреформа окажется настоящей, добавят ли они еще одного слушателя к Пятерке? Изначально все Пятеро были тупицами, потом – трудягами. Лишь после открытия шустроформы решили, что каждый будет представлять одну из форм. Это могло подождать. Остальные члены Пятерки встали и начали спускаться по длинной лестнице, вьющейся спиралью вокруг башни. Дул восточный ветер, и Эшонай повернулась к нему лицом, устремив взгляд поверх Расколотых равнин – к Изначалью. Во время грядущей Великой бури она войдет в ветра и станет чем-то новым. Чем-то могущественным. Чем-то, что изменит судьбу слушателей и, возможно, человеков навсегда. – Сестра, я почти обрела повод возненавидеть тебя, – заговорила Венли в ритме упрека, приостановившись возле сидящей Эшонай. – Я не запретила проверку, – напомнила Эшонай. – Ты просто собираешься присвоить всю славу. – Если слава вообще будет, – возразила Эшонай в ритме упрека, – она достанется тебе за открытие формы. Это не подлежит обсуждению. Только наше будущее имеет значение. Венли загудела в ритме раздражения: – Тебя называют мудрой, опытной. Можно лишь подивиться тому, что все забыли, какой ты была: безрассудно уходила в дикие земли, не заботясь о своем народе, а я оставалась дома и заучивала песни. С каких это пор все уверились в том, что из нас двоих ты более ответственная? «Все из-за проклятой военной формы», – подумала Эшонай, вставая. – Почему ты не сказала нам, что ищешь? Ты позволила мне поверить, что предмет твоих изысканий – форма искусника или посредника. Вместо этого ты искала одну из форм древней силы. – А это имеет значение? – Да. Венли, в этом вся суть. Я тебя люблю, но твое тщеславие меня пугает. – Ты мне не веришь, – обвинила Венли в ритме предательства. Предательство. Эту песню пели редко. Укол оказался болезненным, и Эшонай поморщилась. – Посмотрим, на что способна эта форма, – проговорила она, забирая карты и самосвет с заточенным внутри спреном. – Потом продолжим разговор. Я всего лишь проявляю осторожность. – Ты хочешь все сделать сама! – воскликнула Венли в ритме раздражения. – Ты всегда стремишься быть первой. Ладно, хватит. Решено. Пойдем со мной; я должна обучить тебя образу мышления, нужному для формы. Потом мы выберем Великую бурю для преобразования. Эшонай кивнула. Она всему научится. И хорошенько поразмыслит. Может, есть другой путь. Если удастся заставить алети выслушать ее, отыскать Далинара Холина, попросить о мире… Возможно, тогда буреформа и не понадобится. Часть вторая Грядущие ветра Шаллан * Каладин * Адолин * Садеас 13 Шедевр дня Боеформа дана для войны и господства, Дар богов, ниспосланный, чтобы убивать. Не познать, не увидеть ее, но дает превосходство Эта форма тому, кто способен повелевать. Из «Песни перебора» слушателей, строфа 15