* Женя и Маша расстались на перекрёстке возле автостанции, где на улице стояли пару человек в ожидании автобуса. Маша всё заверяла, что концерт пройдёт на ура. Женя соглашалась, пытаясь поверить в это. Но почему-то казалось, что обязательно что-нибудь случится. Ну не может выступление в старших классах пройти без происшествий. Или всё же может? Глава 2. Дима Вторник обещал быть волнительным и бодрым. От планов и мероприятий, что начинались с этой недели, Дима чувствовал приятное волнение и совсем немного гипервентиляцию лёгких. Он сосредоточился на дороге в школу, на воздухе, что холодил горло, потому как дышал Дима часто и поверхностно, сосредоточившись на лужах, что покрылись лёгкой корочкой льда, которую уже кто-то успел похрустеть. Вчера к ним в кабинет после уроков заявилась Людмила Анатольевна. Говорила про новогодний концерт, к которому уже пора готовиться, про выступления, про постановку, которую в этом году она решила «сделать оригинальней и заковыристей». И Дима даже не ожидал, что его выберут на одну из ролей, а выступить он как раз хотел: сказывалось желание под конец обучения участвовать в школьном активе всё больше, чтобы потом было что вспомнить. Раздевалка полнилась голосами и кричащими пятиклассниками, которые, казалось, наводняли её уже часов с восьми, хотя уроки начинались без пятнадцати девять. – Димочка, привет! – приторно-сладкий, разбавленный лёгкой хрипотцой голос Карины догнал его на выходе из раздевалки. Она легонько провела ему по плечу и улыбнулась, показывая идеально ровные, но желтоватые зубы. – Как прошли выходные? – Привет, неплохо, – усмехнулся Дима, чувствуя, как потянулись к ним взгляды младшеклассников. – А у тебя как? – Ой, отлично, – расплылась в улыбке Карина, видимо, довольная тем, что её спросили. – Юльчик приходила в гости, смотрели с ней кино, потом под вино до ночи болтали. – Устроили девичник? – для приличия спросил Дима. Они шли по школьному крылу, где по паркету разносилось уверенное цоканье каблуков Карины. – Ну да, мама опять по делам уехала, – добавила она вроде как беззаботно, но шаг сбился. – А что, Сергей твой не приезжал? – решил уточнить Дима опять же для приличия. Так-то ему было неважно на суженого-ряженого Карины, который учился на первом курсе энергетического института, и которым она гордилась. – Не-ет, у него не получилось, – печально проговорила Карина, неловко цепляя Диму под локоть. Но прошла она так недолго: было неудобно – невысокий Дима и Карина на каблуках не совсем подходили для прогулки под ручку. Из-за угла на них вынырнули две девушки из десятого класса. Дима знал их только благодаря необычности их пары: одна высокая, даже выше Карины, даже выше Степанова из их класса, и бледная, а другая низкая, шумная и чересчур эмоциональная для такого маленького человечка. Сориентироваться никто из них не успел, и высокая девушка, которую вроде звали Женя, налетела на Карину. А Карина даже в самые светлые дни могла вылить на несчастного зацепившего её человека столько грязи, что неделю пришлось бы отмываться от неё. И потом ещё неделю выскабливать остатки из складочек. – Слышь, ты, шпалера, смотри, куда ставишь свои костыли! Ты мне все носки отдавила, жираф белобрысый! Дима заметил, как скукожилась Женя, открывая рот то ли чтобы оправдаться, то ли извиниться. Заметил, как некрасиво раскраснелась Карина, и как выпучила глаза, а та, другая, маленькая девушка заулыбалась и… расхохоталась. – Боже, Трошина, ну ты и тупая. – Ч-что? – Карина покраснела ещё больше, но замолкла, перестала голосить и плеваться слюной. Диме стало неудобно: ему не нравилось, когда девочки ругались, когда пытались в разборки, как заносчивые пацаны. Словно нельзя решить проблему разговорами, но спокойно, достичь согласия и разойтись. А чтобы орать и метать молнии… Диме нравились женственные и тихие девушки, которые могут постоять за себя, но грамотно, чтобы без взаимных оскорблений. А здесь же происходил какой-то балаган. – Говорю, учиться надо лучше, а потом уже начинать оскорблять людей, – низкая девушка задумалась. Дима вспомнил, что её звали Маша. – Да и после этого лучше не обзываться. Ничем хорошим это не кончится. Всё ещё качая головой, Маша схватила Женю за рукав и потащила мимо. Карина выпученными глазами посмотрела им вслед. – Нет, ты видел! – она опять начала громко возмущаться. – Совсем обнаглели мелкие. Как будто не мы в одиннадцатом, а они! – Так-то они младше всего на год, – не понял Дима, идя на первый этаж за Кариной, которая уже не стеснялась быть не милой. – Да мне по фиг! – зло огрызнулась она, отчего проходящие мимо школьники притихли, стараясь прошмыгнуть тише, незаметней. – Тоже мне, умные нашлись. Ну ничего, я найду на них управу. Дима решил промолчать, но успел недовольно поджать губы. Карина побесится и успокоится, а слушать её о том, что люди обнаглели оттого, что просто ходят… это было выше его понимания. * Уроки пролетали незаметно, насколько это было возможно во всего лишь второй день учебной недели. На большой перемене во время обеда Дима слышал, как Карина возмущённо рассказывала Юле о произошедшем утром, тыкая при этом в Женю и Машу, которые словно не замечали многочисленных шепотков и взглядов в их сторону. Хотя Дима подозревал, что им тяжело было мириться с подобным отношением. Он и сам знал о проблеме роста не понаслышке. Родители Димы были невысокие, да и как он понял, в его семье даже раньше не было высоких людей. Поэтому он и сам оказался довольно низкого роста по сравнению с, например, одноклассниками. И никакие успокоения родителей два года ранее не убедили его, что он вырастет. Как был Дима сто шестьдесят два сантиметра, так и остался. В то время как остальные одноклассники добрались до отметки среднего роста парней. Вначале над ним посмеивались, называли коротыш, но когда Дима начал заниматься в качалке и набирать мышечную массу, чтобы при случае дать отпор, пыл издевательств поутих: одно дело – моральное давление, но Дима совершенно не желал, чтобы его запирали в туалете и там заставляли чистить чьи-нибудь кроссовки, потому что рост, видите ли, позволял. Да и к одиннадцатому классу одноклассникам как будто стало не до этого: необходимо было готовиться к экзаменам, к выпускному, к новому этапу жизни, что скоро должен был их завертеть и закрутить. Они все словно повзрослели, правда, иногда в их взглядах проскальзывала насмешка, когда Дима выходил отвечать. Хотя, казалось бы, возле доски все одинаковы, все одного роста, к чему этот смех и кривая ухмылка? Дима задумался. Нет, эта Женя точно возле доски выделяется. И может с лёгкостью достать до верхнего угла, чтобы стереть обзывательство о себе. Не то что Дима. – Ты есть-то будешь? – Егор легонько толкнул Диму в бок. – Да, да, буду, – Дима отвёл взгляд от Жени, бóльшая часть которой была под столом. Чёрт, как же она стеснялась своего роста. Даже сильнее, чем Дима. – Ты чего сегодня так пялишься на неё? – усмехнулся Егор, утаскивая хлеб с тарелки Димы. – Да мы столкнулись перед уроками, Каринка её обложила матюками. Как-то жалко девчонку стало, – пожал плечами Дима, не обращая внимания на уменьшившуюся порцию. – Уверен, она не дала себя в обиду и что-то ответила, я прав? – хохотнул Егор. – Эта мелкая такая шубутная, жесть. – Нет, я не про Машку, – Дима нахмурился, понимая, что да, Маша-то ответила, она-то постояла, хоть и не за себя. – А про светлую, Женю. – О, эта, – жуя, проговорил Егор. – Она странная, и тихая. И о-очень высокая. Красивая, конечно, но не в моём вкусе. Егор улыбнулся, запивая съеденный хлеб сладющим чаем. – Да уж, тебе только брюнеток и подавай, – фыркнул Дима, мысленно соглашаясь с Егором: Женя и правда была по-своему красивая – пухлые губы и чуть раскосые голубые глаза, холодное блондинистое каре, которое всегда было идеально прямое, отчего подчёркивало её худоватое лицо. И длинные ноги, которые она постоянно прятала за джинсами и спортивками. Дима не помнил, видел ли её когда-нибудь в юбке. – Хватит пялиться, это уже странно, – кашлянул Егор. Дима понял, что и правда засмотрелся, но не успел отвернуться, не успел спрятать своё любопытство в тарелке с макаронами и котлетой, – Женя подняла светлые, льдистые глаза и посмотрела прямо на Диму. Его бросило в жар от неловкости и пронзительности её ответного взгляда. Казалось, она поняла, что он думал, потому как Женя улыбнулась. Но потом он заметил, что улыбка предназначалась не ему, а Маше, которая как раз в этот момент что-то говорила и сама почти смеялась. Дима повернул голову к Егору, чувствуя, что щёки стали горячими. – Да ты, друг, покраснел, – довольно прошептал Егор, посматривая на девушек. – Хм, кстати, мелкая тоже ничего. За лето похорошела, чёт я этого не замечал. – Теперь ты на них пялишься, – ухмынулся Дима, возвращаясь к обеду. – Ну и ладно. Смотреть пока не запрещено, – Егор пожал плечами, допивая чай. – Пошли, нам ещё параграф повторить надо. А то Филя с первых спросит, память у неё дай боже́. В ответ Дима простонал. Параграф-то он прочитал, по возможности запомнил, но это не отменяло того факта, что историю Дима терпеть не мог. А Надежду Юрьевну, что её преподавала, не понимал: она уж сильно строго и серьёзно спрашивала свой предмет. Так, словно ничего другого в школе больше не рассказывалось и каждый из учеников мечтал пойти только на историческое или юридическое направление. * В одиннадцатом классе у них каждый день было по шесть уроков. Но по вторникам последним уроком был факультатив по литературе и по информатике: смотря кому и куда надо. Дима собирался пойти на физико-математическое направление и записался как раз на физику и алгебру, а информатику выбрал на всякий случай. После шестого урока Дима и Егор пробирались через ещё оставшихся школьников на репетицию в актовый зал, в котором до сих пор стоял запах полуфабрикатных котлет, так как зал был по совместительству и столовой. – О, смотри, подруга твоя тоже здесь, – прошептал Егор, но Дима задумался о Жене, которую, по причине малого количества учеников в школе и размера самой школы, видел почти на каждой перемене. Конечно, он замечал её и в прошлом году. Особенно после того, как она вытянулась и стала привлекать внимание каждого ученика. Но в этот день всё было как-то не так, иначе. Может, он впечатлился столкновением, а потом зрительным контактом? Только этим Дима объяснял свою задумчивость. – Что? – переспросил он, возвращаясь из мыслей. – Шпала здесь, говорю, – шепнул Егор, потому как они уже приближались к небольшой кучке, как догадался Дима, выступающих. – Не называй её так, – резко остановился Дима и строго посмотрел на Егора. – Прости, – Егор поднял руки в знак капитуляции, – я не знал как сказать, чтоб ты понял. – Её зовут Женя, – тихо проговорил Дима и разжал кулаки, которые… когда он успел разозлиться? – Ага, отлично, мальчики пришли, – рассматривала подходящих Людмила Анатольевна. В руках она держала массивную папку и выглядела слишком радостной и довольной, словно недавно получила пятёрку по трудному предмету. – Прекрасно. Так, а где Трошина? Где эта звезда? Дима с Егором переглянулись. – Домой вроде бы ушла, – наконец сказал Егор. В стороне кто-то фыркнул и проговорил: «Не удивительно». – Ну я же ей сказала… – начала было распаляться Людмила Анатольевна, но замолчала, потому как со стороны вестибюля послышался частый перестук каблуков, который перешёл на лестницу, на коридор. И в зал торопливо зашла Карина. – Я пришла, – выдала она под аккомпанемент своего частого дыхания с лёгкими присвистами, словно не бегала с рождения. – Трошина, ты в своём репертуаре. Хоть бы извинилась, – покачала головой Людмила Анатольевна.