– Не ври! Ты даже их цену не знаешь, – бросаю на пышногрудую красотку с карамельными волосами и орехово-медовыми глазами злой взгляд. Тупит глаза, насупилась. – Как же я устала от вас двоих, – бурчит себе под нос. – Не поняла! – Резко бью по тормозам. – Здесь нельзя парковаться! – Говори! – вцепляюсь взглядом в лицо однокурсницы. – Егор твой достал меня. Узнал, что у тебя днюха, передал через меня подарок. Ты бы от него не приняла! – Ты меня продала? – шиплю на Анжелку. – Не так ставишь вопрос. – Сколько золотых? – Помог сдать зачет по макроэкономике. У меня у самой шансов не было, а он всё организовал. – Ну, Анжела, – бью с досады по рулю. – Зачем ты его обманула, что у тебя есть парень? Кусаю губы. У нас это закрытая тема, но сегодня подруга явно осмелела. – Ты не понимаешь, – чуть не плачу я. – Так объясни. – Егор – он не такой хороший, каким ты его считаешь. – Подруга, он тебя спас! На минуточку так, не забывайся. – Спас! – с досадой шепчу. – А потом хотел использовать в грязных играх. Я слышала разговор Бешеного с Малининой. Воронцов и Бешеный поспорили, кто первым уложит девчонку в койку, тот победитель в споре. Они говорили про меня!! – Как ты могла поверить Марине? Она же слюной исходила, завидуя тебе. А Бешеный не простил отказа! – Ты не понимаешь, мне очень больно каждый день видеть Егора, слышать его голос и не иметь возможности ответить. Я… Я…так сильно его люблю. Засыпаю с его именем, просыпаюсь с его синеглазой улыбкой. А потом вижу в реале, и даже не могу до него дотронуться. – Анжела, я достаточно услышал! Спасибо! – тихий мужской голос раздался из зажатой руки подруги. – Что происходит? Анжела надувает губки: – Упс! Надеюсь, когда-нибудь ты меня отблагодаришь. – Точно не сейчас! – Я вся горю, а щеки полыхают от негодования. На меня с экрана мобильного смотрит Воронцов. – Убирайся из моей машины, – выталкиваю Анжелу за борт. Не успеваю нажать на газ, как спереди меня поджимает серебристый мерседес. Блокирую двери до того, как крепкая рука вцепляется в ручку водительской. Егор наклоняется, заглядывает ко мне. Я демонстративно отворачиваюсь. Громко звонит мобильный, заставляет вздрогнуть. Застегиваю теплую красную куртку, смотрю на непринятый звонок. Дзинь! Булькает эсэмэска. «Ярослава, это не правда. Я не спорил на тебя». Кусаю губы, хочу поверить, но не могу. А если Егора оклеветали? Друзья-то у него еще те меркантильные заразы. Дзинь! Пришла вторая. Читаю с тяжелым сердцем: «Ярослава, я дал тебе второй шанс. Дай и ты мне…» А вот это был шантаж, но попал он точно в цель. Из глаз потекли жгучие слезы. Не выдерживаю, отвечаю: «Ты сказал, что не влюбился! Ты хотел одного, затащить меня в постель!» Тереблю русую прядь длинных волос, жду ответ. Прилетает: «Прости! Я сам понял, что люблю, когда потерял». На душе неспокойно, но понимаю, если сейчас не открою дверь, не дам Воронцову второй шанс, то никогда не прощу себе! Открываю дверцу, выхожу. Мы стоим такие чужие и близкие одновременно. Нас связывает так много и в то же время ничего. Между нами одна подаренная жизнь, два дня близкого знакомства в Сочи, и шанс на любовь. Егор обнимает меня за талию, крепко прижимает. – Я хочу тебя чувствовать, – шепчет мне, целует мое лицо. – Еще успеем, не торопи события, – обнимаю за шею. Его губы накрывают мои губы. Теплые нежные влажные и такие долгожданные. – Как насчет знакомства с моим отцом? – шепчет Егор в ухо, покусывая мочку. – Зачем? – Невесту принято знакомить с родителями. Спустя два месяца Егор уговаривает меня прийти в гости, познакомиться с родителями. Едва переступаем порог богатого дома, как нас встречает пара снобов. Ухоженная перекроенная блондинка – мать Егора и отец – весь из себя крутой. Высокий, широкоплечий с горделивой осанкой и высоко задранным подбородком. Дорогой загар выгодно оттеняют синие блеклые глаза. – Ярослава Соколова. Не дочь ли ты Дмитрия Соколова? Киваю головой, радостно улыбаюсь. Мужчина щурится, и наносная улыбка сползает с его лица. Весь вечер он изучает меня как дикую зверушку и бросает на сына многозначительные взгляды. Мать семейства молчит, разглядывает ухоженные руки, дежурно улыбается. – Отец, мы с Ярославой хотим жить вместе! – Так не пойдет. Ты сын Воронцова! Значит, сначала свадьба, только потом совместный быт. – Тогда мы распишемся, а свадьбу сыграем летом. – Так тоже не годится, – старший Воронцов пресекает все порывы сына на корню. – К достойной свадьбе нужно готовиться месяцев девять.