Часть 2 из 78 В начало
Для доступа к библиотеке пройдите авторизацию
Убийство
А было так...
Дело движется
Все в сборе
Лепетюха согласен
На рынке
Не все люди ночью спят
НИКОЛАЙ ИВАНОВИЧ ЧЕРГИНЕЦ
* * *
Чергинец Н.И.
Служба — дни и ночи
Повести
ПОСЛЕДНИЙ ПРИЕЗД
Старый часовой мастер с помощью лупы рассматривал какие-то детальки, россыпью лежавшие на большом белом листе бумаги. За выражением его, казалось, каменного лица напряженно следили двое. Один из них — пожилой, с обильной сединой в волосах полковник милиции, второй — средних лет мужчина в гражданском. Мастер отложил в сторону лупу и протянул руку к золотистой горочке мелких деталей. Он взял пальцами одну из них. В руке заблестела головка от часов. Словно взвешивая, он подержал ее какое-то время, а затем положил на место, откинулся на спинку стула и только тогда неторопливым, спокойным голосом заговорил:
— Все детали от часов производства нашего часового завода. Это заводные головки. Они позолочены и полностью в сборе, а это, — рука мастера повисла над микроскопическими детальками, — аксы, или, как их называют иначе, оси балансов. Как головки, так и аксы — весьма дефицитные детали. Их с удовольствием может взять любой часовщик.
Полковник спросил:
— Сколько они стоят?
— Государственная цена одного акса — двадцать копеек, головки вместе с ключом вот в таком виде, как они сейчас, — десять копеек за штуку.
Полковник и мужчина в штатском молча переглянулись. Откуда было знать старому часовому мастеру, что в сейфе, стоявшем в углу кабинета следователя, лежат десятки тысяч таких деталей.
Полковник улыбнулся:
— Спасибо, Иван Григорьевич. Если возникнет необходимость проконсультировать нас, не откажите.
— Для вас, Георгий Антонович, всегда с удовольствием!
Часовой мастер оделся и, протянув каждому из собеседников руку, не спеша вышел из кабинета. Полковник повернулся к следователю:
— Ну что, Николай Васильевич, есть смысл начинать?
— Так точно, Георгий Антонович, есть!..
С детства жизнь у Казимира сложилась не так, как хотелось бы родителям. Парень уже в четырнадцать лет полностью вышел из-под их контроля. Несмотря на то, что родители ни в чем ему не отказывали, младший Мельников рос жадным, завистливым и драчливым. Со временем все это и привело его к преступлению. Сначала дома начали появляться трубки от телефонов-автоматов. Казик выслушивал расспросы родителей, нетерпеливо отмахивался руками и коротко отвечал:
— Отстаньте, я их нашел.
А однажды вечером Казик принес домой меховую шапку и спрятал под свой матрац. Но мать, ожидая сына, волновалась, не спала. Она все видела и утром достала злополучную шапку из-под матраца. Отец тут же разбудил Казика и с ремнем в руке начал допытываться, откуда появилась шапка. Казик, не торопясь, оделся. Проходя мимо отца, неожиданно выхватил из его рук шапку и убежал. Домой явился через неделю.
Родители все таились, пытались скрыть от соседей свое горе. Но на этот раз не выдержали: отец сообщил в милицию. Правда, о том, что сын приносил домой какую-то шапку, он не сказал, но о телефонных трубках рассказал.
Казик хорошо помнит первый привод в милицию. В детской комнате с ним долго разговаривал пожилой неторопливый капитан. Казимир запомнил, как капитан, порывшись в столе, достал фотографию женщины, лежавшей на тротуаре. Разговор шел о телефонных трубках. Капитан тогда сказал ему:
— Смотри, парень! Этой женщине стало плохо. Ей не смогли «скорую» вовремя вызвать из-за того, что кто-то сорвал с автомата трубку, и она умерла.
Казимир плакал и клялся, что больше срывать трубки не будет. Но стоило ему выйти из милиции, как он забыл о данном слове и, дождавшись вечера, с яростью дикаря поломал все телефоны, расположенные вблизи дома.
И опять жизнь преподнесла ему урок. Случилось так, что его матери стало плохо — сердце, и самому Казику пришлось бегать от одного испорченного телефона-автомата к другому. И только врачи «скорой помощи», случайно проезжавшей мимо, предотвратили несчастье. Но это тоже не остановило его. Через месяц он был направлен в колонию для несовершеннолетних за то, что сорвал шапку с головы прохожего.
Шли годы. Мельников успел после колонии снова отбыть срок наказания — три года. Со временем безволие стало основной чертой его характера. И вместе с тем в душе его росла жестокость. Научился скрывать свои истинные чувства, маскируясь под тихого, неразговорчивого человека. Вскоре он устроился на часовой завод и нашел там для себя золотую жилу.
С профессией часовщика он приобрел умение незаметно похищать и выносить дефицитные детали... Понял, что одному не под силу наладить «солидное дело», и потихоньку издалека начал изучать товарищей по работе.
Вскоре приглянулся ему молодой человек, Михаил Стельмах, который работал на покрытии аксов.
Как-то после получки Казимир подошел к нему:
— Ну что, Михаил, замочим?
Стельмах был польщен тем, что к нему обратился Мельников, о котором среди ребят ходили похожие на легенды слухи по поводу его судимостей.
Михаил немного подумал и согласился. Они вошли в ресторан, расположенный недалеко от завода. Заказывал Мельников. Михаил опьянел быстро. Казимир, подливая Михаилу в фужер водку, как бы между прочим, спросил:
— Сколько ты сдаешь аксов за смену?
— Восемнадцать-двадцать тысяч.
— Ого! И что, приемщица все пересчитывает?
— Да нет, взвешивает она.
Казимир снова подлил Стельмаху водки:
— У меня есть к тебе просьба: понимаешь, мне надо штук тридцать аксов. Ты бы не смог меня выручить?
— О чем речь, считай, что сотня аксов у тебя уже в кармане. Завтра же дам их тебе. Будь здоров!
— Будь, — ответил, еле скрывая радость, Мельников.
Основной вопрос был решен удачно, и он подозвал официантку:
— Сколько с нас?
Михаил пытался достать деньги, но Мельников положил на его руку свою:
— Нет, нет, Михаил, угощаю я.
На следующий день в конце смены к Мельникову подошел Стельмах. Он протянул малюсенький бумажный пакетик:
— На, здесь штук сто пятьдесят. Хватит?
— Спасибо, пока хватит, с меня бутылка.
Вечером Мельников ждал Стельмаха у проходной.
— Время у тебя есть? — спросил он.
— Есть, а что?
— Пойдем раздавим бутылку.
— Я не против.