Среди нескольких снимков лежала фотография Сашко. Старушка, ткнув пальцем в эту фотографию, уверенно заявила: — Вот этот человек вытащил у меня кошелек с деньгами, а когда я потребовала вернуть, начал ругаться, затем отдал кошелек. Деньги тоже. В следующей партии фотографий Харитонов предъявил старушке фото Рыжова. Однако его она не опознала. Харитонов положил на стол еще серию снимков. На фотографию Драгуна она не обратила внимания, но ткнула пальцем в ту, с которой смотрел Самохин: — Этот показывал Софке хрустальную посуду. Харитонов и Ветров молча переглянулись. Это было открытием. Оказывается, группы Самохина и Рыжова связаны между собой! Харитонов оформил необходимые документы, допросил старушку, которая даже не представляла, какую огромную помощь оказала органам милиции. Вскоре Харитонов и Ветров остались одни. — Что скажешь, сыщик? — весело поинтересовался следователь. — Пока скажу одно: хорошо, что мы догадались предъявить фото Самохина. — А что сейчас будем делать? — спросил Харитонов. — Думаю, надо в первую очередь распутать узел с продавщицей. Необходимо поговорить с бывшим мужем этой Софы, а также выяснить, в какой связи Сашко и Самохин состоят. Все надо сделать до вторжения воров в квартиру продавщицы. — Ты считаешь, что следует выждать, пока они совершат кражу? — Нет, кражу совершить не дадим, но и готовиться к ней мешать не будем. Я думаю, Леонид, есть смысл допросить моего «собутыльника» — Сергейчика. По-моему, он может кое-что сообщить. Они согласовали еще некоторые свои действия, и Ветров поехал на завод, где работал бывший муж Софы Плетень. Время близилось к окончанию работы. Чтобы не опоздать, лейтенант попросил у дежурного машину. Вскоре состоялась встреча с Плетенем. Это был низкого роста, худощавый, с черными кудрями человек. Он испуганно смотрел на оперативника, долго не мог понять, что от него требуется. Ветров, видя растерянное состояние Плетеня, не спешил переходить к делу. Он спросил: — Роман Аркадьевич, как у вас со временем? — У меня? — удивился Плетень и быстро ответил: — Я свободен. — Тогда давайте пройдемся по свежему воздуху, а заодно поговорим. — Пожалуйста, согласен поговорить. Они вошли в большой парк. Когда-то здесь был глухой лес. Огромные сосны, несмотря на жару, сохраняли относительную свежесть. Ветров видел, что Плетень немного успокоился, и начал разговор: — Роман Аркадьевич, что вы можете сказать о своей бывшей супруге? — Что она натворила? — Нужно разобраться в ее поведении. — Пожалуйста, но должен вас предупредить, что я уже два года не живу с ней и почти полгода ее не видел. — Роман Аркадьевич! Понимаю: вам неприятна эта тема. Но, извините, придется ее коснуться. Скажите, что привело к разводу? Плетень некоторое время шел молча. — Конечно, неприятно об этом говорить, но если вам нужно, то я скажу. Понимаете, с первых дней совместной жизни она постоянно обманывала, изменяла, короче говоря, жила двойной жизнью. Одна жизнь — это я, вторая — ее любовник, а еще тряпки, скупка золота, хрусталя, связи с какими-то темными типами, а то просто с жуликами, проходимцами. Пробовал говорить с ней, убеждать, просить. Но безрезультатно. Жадность ее не имеет предела. Кажется, что за тряпку, золотую безделушку она бы родную мать не пожалела. Вспоминаю, как мы однажды к ее родной младшей сестре на день рождения отправились. Она пошла раньше, а я после работы забежал в ювелирный магазин, купил за двадцать три рубля маленькие сережки. Когда Софа увидела, что я вручил сестре этот подарок, то даже позеленела от злости. Едва драться не полезла. Дома все кричала, как я мог такую сумму потратить на какую-то соплячку. Пробовал объяснить, что это не соплячка, а ее родная сестра, которой исполнилось двадцать два года. Но где там! Софа и слышать не хотела. Да что тут говорить! Невозможный человек. Погрязла в стяжательстве, обмане, отгородилась от всего мира. — Из-за этого и разошлись? — Не только. Она работает в магазине. Там много всякого народу переворачивается. Вот она и начала потихоньку с разными типами встречаться. Прихожу я это однажды с работы пораньше: приболел немного. Открываю дверь и, что вы думаете, застаю ее в постели с каким-то забулдыжкой. Правда, когда я ушел от нее, этого забулдыжку, как мне друзья говорили, она домой окончательно перетащила, но и он не выдержал, сбежал от такой жены. — Роман Аркадьевич, что вы знаете об этом человеке? — О каком? — Да об этом забулдыжке, как вы говорите. — Знаете, он меня совершенно не интересовал. — Вот вы говорите, что она скупала ценные вещи, была связана с какими-то темными личностями. Вы кого-нибудь из них знаете? — Фамилий не знаю, но в лицо кое-кого мог бы опознать. — Роман Аркадьевич, вы не возражаете, если мы покажем вам несколько фотографий? — Пожалуйста, но когда? — Сегодня, сейчас. — Согласен. Был час «пик». Пропустив на остановке битком набитые автобусы и трамваи, они направились в районный отдел милиции пешком. Харитонов находился у себя. Быстро были подготовлены необходимые материалы. Плетень просмотрел предъявленную ему серию фотографий. Он опознал Сергейчика, Самохина и Сашко: — Эти чаще других приходили к Софе. Вот, — Плетень взял со стола снимок Самохина, — вот где страшный тип! Те двое, — показал он рукой на фотографии Сашко и Сергейчика — просто пьянчужки. А вот с этим лучше не встречаться. Чувствуется, настоящий бандит! — Что они приносили? — спросил Харитонов. — Этот бандит, — Плетень показал на фото Самохина, — чаще всего приносил хрусталь, золотишко. А эти два, как правило, вместе с ним приходили и разные вещи предлагали. Но она редко покупала. Ей золото подавай! Тут она ни перед чем не остановится. — Скажите, а куда она сбывала все это? — Многое дома можете найти. Кое-что хранит у соседки-старушки из тридцать восьмой квартиры. Старушка живет одна. Вот Софа к ней и подкатилась. Есть у нее еще подруга. На редкость разбитная мадам. У той тоже кое-что найдется. Кстати, эта подруга один раз заявлялась к нам домой вот с этим типом, — Плетень указал на фотографию Самохина. Работники милиции оживились. Ветров спросил: — Расскажите о ней. Кто она, фамилия, имя? — О ней почти ничего не знаю. Впрочем, помню, как Софа говорила, что она замуж собирается. — Где она живет? — Не знаю. — Фамилию, имя не слышали? — Нет, не слышал. Хотя, подождите... — Плетень на какой-то момент задумался, потом добавил: — По-моему, Ирой зовут. Софа звала ее Иркой. Это точно. Ветров подумал: «Кажется, речь о Буровой идет». Лейтенант тут же сказал об этом Харитонову. Тот сразу же начал готовить фотографии на опознание. «Молодец Каменев! — подумал Ветров. — Предвидел, что фото Буровой тоже понадобится». Плетень тотчас же узнал среди трех предъявленных фотографий изображение Буровой: — Вот она! Это Ира, сразу узнал... В больнице Ветров взглянул на фотографию и ахнул: «Самохин! Да-да, это он!» Краткий текст на обратной стороне снимка, собственноручная подпись Самохина теперь уже не оставляли никаких сомнений. Однако непонятно другое: Ветров знал, что владелец фотографии в настоящий момент лежит в больнице. Во всяком случае он должен был находиться там. «Но ведь на озере... — лейтенант вспомнил Надю, прогулку на лодке, купание, уютный зеленый островок. — Тогда на озере этого же человека мы видели в шумной, основательно подгулявшей компании в полном здравии и совершенно невредимым». Ветров решил не мешкать, доложил Каменеву о своих догадках. Тот разрешил воспользоваться служебной машиной, и через двадцать минут лейтенант был в больнице. Он быстро отыскал лечащего врача. — Поступил к нам Самохин в тяжелом состоянии, — начал вспоминать доктор. — Дежурный врач Вичканова быстро определила, что у него аппендицит в запущенной форме. Его тут же подготовили к операции. К счастью, все обошлось благополучно. Буквально через два дня он начал просить, чтобы я выписал его из больницы. И так каждый день. Еле выдержали предписанный в таких случаях срок. — Скажите, к нему приходил кто-нибудь? — Да, приходили девушка и парень. Приносили передачу. Посидят обычно не более пяти минут и уходят.