– И с тех пор его не видели? – Верно. – Разве вы не видели пистолета на полу библиотеки в нескольких футах от безжизненного тела вашего батюшки? – Нет. Я не видел пистолета и ничего другого. Я смотрел на отца. – То есть пистолета вы больше не видели? – Не видел, – хмуро ответил Джеффри в ответ на мрачный взгляд прокурора. – Зная, что пистолет можно будет потом привязать ко мне, я выставил бы себя еще бóльшим простаком, чем я есть, если бы, выстрелив в отца, бросил пистолет у всех на виду. – Если стреляли вы, избавиться от оружия времени не было. Значит, вы заявляете, что пистолет с сиденья вашего автомобиля взял убийца? – Я не делаю заявлений. Просто рассказываю, где оставил пистолет. – И после десяти часов утра вы уже не возвращались к своей машине? – Отчего же! Я подходил к ней около четырех часов дня, чтобы посмотреть, на месте ли пистолет, но не нашел его там. – После того, как полковник Бриссенден закончил вас допрашивать? – Да. – Но вы не упоминали о пистолете во время этой беседы, не так ли? – Не упоминал. – Вы не говорили, что одолжили его, что имели его при себе утром, что оставили его на сиденье своего автомобиля? – Не говорил. – Вам приходило в голову, что убийца вашего отца мог воспользоваться именно этим оружием? – Приходило. – И что в таком случае вы сознательно скрывали от следствия важную улику? То есть вы намеренно препятствовали расследованию убийства? – Нет. Ничему я не препятствовал. Я знал, что орудие убийства находится в руках полиции, потому что слышал от полковника Бриссендена, что оно лежало на полу, хотя сам и не видел. Даже если это был тот самый пистолет, который я оставил в машине, и убийца просто забрал его, проходя мимо, вам эти сведения никак не помогли бы. Любой, кто здесь был, мог его присвоить. Между прочим, я вполне мог бы и рассказать об этом, если бы меня допрашивал кто-нибудь другой, а не этот болван Бриссенден. И я рассказал бы даже ему, если бы у него хватило мозгов показать мне пистолет и спросить, видел ли я его раньше. Я ожидал, что он… – В то время он никак не мог бы этого сделать. Пистолет успели забрать на экспертизу. Нам нужно было установить точно, что пуля выпущена из этого самого пистолета… В чем дело, полковник? – Нам нужно вытащить его отсюда! Допросите его в своем кабинете! Инспектор Деймон поймал растерянный взгляд окружного прокурора и едва заметно покачал головой. Чуть помявшись, Дервин опять повернулся к Джеффри: – Если вы возражаете против присутствия публики, мистер Торп… – Ничего подобного, – объявил Джеффри. – Не поеду я в ваш треклятый кабинет, пока меня не заставят! – Хорошо, продолжим здесь. Даже узнав от сестры, что мы определили, что владельцем пистолета является Текумсе Фокс, вы не пожелали сразу сообщить нам, что одалживали его. Почему? – Я настраивал себя на это, уже понимая, что все равно пришлось бы. Она поделилась со мной прямо перед тем, как мы сели за стол. – Вот оно что, – с сомнением прищурился Дервин. – И за обедом вы решили обо всем рассказать полиции, так? – Да. – Но торопиться не стали. Нужно было сначала пообедать. Такая существенная улика в следствии по делу об убийстве вашего отца, но вы решили, что признание подождет? Как-нибудь на неделе, да? – Я сказал, что настраивался, – чуть порозовел Джеффри. – Не считаю эти сведения важной уликой. И я не говорил: «Как-нибудь на неделе». Придержите свои издевки для полковника. – Я не издеваюсь, мистер Торп. Просто комментирую… и вполне уместно, на мой взгляд… ваше отношение или, скорее, ваши действия. Мне представляется оправданным заметить, что, не будучи вызваны чувством вины, эти действия отразили примечательное безразличие к предмету нашего расследования. Вам не по нраву мои комментарии, а мне не нравится та неохота, с которой вы расстаетесь с имеющимися у вас сведениями. Из-за нее мы потеряли самое меньшее драгоценное время. Мне также представляется, что Фокс тоже не в восторге, поскольку едва избежал ареста в качестве важного свидетеля. Ну а если говорить о мотивах, стоящих за вашими поступками, зачем вам потребовалось одалживать у кого-то пистолет? Что вы собирались с ним делать? Джеффри кивнул, с самым унылым видом: – Вот-вот. Тут вы меня и подловили. – Как это? – То единственное объяснение, которое я способен дать своему желанию иметь оружие, покажется вам безумием. Оно и правда безумное, но другого у меня нет. И опять мне придется приплести сюда мисс Грант. Помните ее фотографию, которую вы показали мне вчера? – Да. – И потом показали моему отцу, а он не стал отрицать, что и снимок, и надпись на нем принадлежат ему? – Да. – Прекрасно. Когда вы показали ему то фото, а он не стал отнекиваться, в глубине души я пожалел, что в бунгало убили не отца, а кого-то другого. Я стал желать отцу смерти. Я хотел… – Джеффри! – с тревогой простонал Фуллер. – Вам не стоит… – Оставьте меня в покое! – раздраженно воскликнул Джеффри. – Без вас разберусь. Так вот, я сам захотел его убить, и – богом клянусь! – если бы я узнал… то убил бы. Но прошлым вечером у Фокса я выяснил, что все мои страхи – полная ахинея. Отец ни разу даже не видел мисс Грант. Короче, покидая дом Фокса, я ощущал в себе прилив новых сил. Жизнь казалась прекрасной. Назовите меня жизнерадостным болваном или просто болваном, если хотите. В любом случае обратная реакция не заставила себя ждать, и я проникся к отцу таким обожанием, какого в жизни еще не испытывал. И еще… я устыдился, что хотел его убить, и в ответ мне захотелось взять отца под защиту. – Ха! – фыркнул Бриссенден. Джеффри не обратил на это внимания. – Я знал, что тот человек в бунгало был убит кем-то, кто хотел расправиться с моим отцом. Я подумал, что неудачная попытка убийцу не остановит и в любую минуту он может совершить новую, хотя бы и в ту же ночь. Мне захотелось защитить своего отца. Когда я вышел и увидел на террасе того… Пейви… с пистолетом в руке, то поддался порыву и попросил одолжить мне оружие. Но к тому времени, как мы добрались домой, я чувствовал себя ужасно глупо, ведь мы с отцом вообще редко оказывались в одном и том же месте, так что мой шанс встать на его защиту практически равнялся нулю. Сегодня утром, одевшись, я сунул пистолет в карман, так как собирался доехать до усадьбы Фокса и вернуть его владельцу, но затем вдруг прибыли мисс Грант со своим дядей, и мне стало не до того. – Он посмотрел на Нэнси. – Надеюсь, вы простите меня за то, что я так часто втягиваю вас в это дело. – У вас нет других вариантов, – ответила Нэнси. – Я сама себя втянула, отвезя дядю Энди к тому бунгало. – Взгляд ее сместился на окружного прокурора, и, начав говорить, Нэнси обращалась уже к Дервину: – На самом деле все это не важно. Я никого не перебивала, думая, что мистеру Торпу в любом случае захочется объясниться насчет пистолета. Но он просто не мог убить своего отца, потому что, когда раздался выстрел, мистер Торп находился с другой стороны дома, за шпалерой с розами, и я смотрела прямо на него. С тем же результатом она могла бы поджечь фитиль огромной петарды и швырнуть ее им под ноги. Миранда на миг замерла с выпученными глазами, а потом подпрыгнула и заключила Нэнси в свои объятия. Текумсе Фокс сокрушенно всплеснул руками. Бриссенден и Дервин лишились дара речи, а инспектор Деймон уставился на девушку с сомнением. – Нэнси! Ты просто чудо, Нэнси! – радовалась Миранда, крепко ее обнимая. – Боже мой! – Голос Джеффри был исполнен священного трепета. – Вы не могли меня видеть. Я не убивал своего отца, и все это как-нибудь уладится, но вы чертовски хорошо знаете, что не видели меня. Нэнси кивнула, но не ему, а Дервину: – Еще как видела! Я смотрела прямо на него, когда услышала выстрел. Бриссенден хрипло бормотал: – Вы давали показания… совершенно ясно дали понять… – Я помню, что говорила, – вдохновенно пропела Нэнси. – Я сказала, что не видела его. Я не желала давать ему повода ликовать при мысли, что все то время, проведенное на террасе, я прекрасно знала, что он прячется за розами, наблюдая за мной издалека. Знала, потому что видела его. Единственная причина, по которой я не поднялась, чтобы уйти, заключалась в том, что я устала и не хотела шевелиться. К тому же на террасе было прохладно. Теперь я заявляю об этом открыто, так как… вся эта история с пистолетом… Я не в состоянии позволить невиновному человеку быть обвиненным в убийстве… даже если речь идет о нем… – Тогда зачем же вы побежали к бассейну? – вскинулся Дервин. – Мне показалось, что выстрел донесся именно оттуда. – В своих показаниях вы объяснили нам, что были у бассейна с Джеффри Торпом и решили, что он до сих пор там. – Я действительно была с ним у бассейна. Или, скорее, это он был там со мной. Он преследовал меня, шел по пятам. Я сказала, что решила, будто он и теперь еще там, не желая признать, что видела его за шпалерой с розами. – Но если вы знали наверняка, что у бассейна его нет, то почему подумали, что стреляли оттуда? – Потому что, – с терпеливой настойчивостью объяснила Нэнси, – так мне тогда показалось. Такой был звук. Я не специалистка в акустике, но несомненно… – А я предлагал увести его отсюда! – с горьким торжеством выпалил Бриссенден. – Ей ни за что не провернуть бы этот фокус, если бы вы не дали ему возмож… – Помолчите! – бросил ему Дервин. Тут в разговор вмешался еще один голос. – Можно мне выступить с предложением? – спросил Текумсе Фокс. – Вы, ребята, должно быть, уже выдохлись. Все это действует на нервы, и я вас не виню. Какую рыбу ни схватишь, все выскальзывают прямо из рук. Со мной тоже случалось такое. А с вами, инспектор? Деймон кивнул: – Слишком часто, чтобы почивать на лаврах. – Что вы предлагаете? – не выдержал Дервин. – Я согласен с полковником, что здесь несколько людно. И думается, налетев на такую подводную глыбу, вы захотите приступить к новому раунду допросов. Я прав? – Даже если это займет всю ночь… – мрачно проронил Дервин.