— Молчать! — рявкнула Марина, да так, что Эдичка втянул голову в плечи, а стекла в украшающих стены Пашкиных портретах тоненько испуганно звякнули. Мелодичный звон затих, погребенный тишиной, и Марина процедила: — Где деньги, падла? — Деньги? Какие деньги? — растерянно переспросил Эдичка. От удара кулаком по столу зазвенели и стекла, и безделушки, и у Эдички в ушах. — Ты мне ваньку не валяй! — Марина и сама не понимала, из каких глубин подсознания всплыл добротный правительственный матерок, который она и обрушила на перепуганного Эдичку. Дикая злоба туманила голову, — Он спрашивает, какие деньги! Те самые, которые ты с наших счетов вычистил! Базовый капитал компании! — При чем тут… Я ничего не вычищал! — брызгая слюной, заорал Эдичка, — Я не знаю, о чем вы говорите! — Не ври! — Марина выбралась из-за стола, подошла к Эдику и ткнула его пальцем в грудь, опрокидывая в кресло. Остро заточенный ноготь гневно замелькал у Эдика перед глазами, заставляя испуганно жмуриться и вжиматься в спинку. — Я только что из банка. Наши базовые счета пусты, с них сняли все деньги. Компания больше месяца живет на одних оборотных средствах: тираж продали-тираж выпустили. Кто-то ободрала нас как липку. И это сделал ты! — кинжальный палец вновь ткнулся в Эдика и тот явственно ощутил холод стали под сердцем. — Ты ограбил компанию, явился в банк и сгреб все денежки, а потом… — она только хотела обвинить Эдика в убийстве Пашки и Аленки, как вдруг затравленный Макаров взвился с места и отчаянно завопил: — Не я, не я! Я не мог, у меня права первой подписи нет! — Чего? — расходившаяся Марина словно налетела на каменную стену. Она удивленно захлопала глазами, и пользуясь ее замешательством, Эдичка стремительно зачастил: — Мне не разрешают брать деньги с базовых счетов, только Павел мог подписать требование! — Не разрешают, — тяжело проронила Марина, — Не разрешают ему, маленькому. А вот мы сейчас проверим. Она принялась терзать телефон. — Куда вы звоните? — поинтересовался томящийся в тоске Эдичка. — В банк, — прислушиваясь к коротким гудкам, — Сейчас мы выясним, что тебе разрешали, что запрещали… Алло! Вас «Worldpress» беспокоит, Марина Сергеевна. Я недавно встречалась… Да, именно с ним… Да, будьте любезны, позовите. — она подождала, одновременно разглядывая мающегося Эдичку словно жутко противное насекомое, — Здравствуйте, простите за беспокойство, я забыла спросить, кто из компаньонов нашей корпорации имел право вычистить счета? Да… Даже так… Понятно, спасибо. Она бережно уложила трубку на рычаг и усталым взглядом воззрилась сквозь Макарова. Он тихонько кашлянул. Марина встряхнулась: — Что ж, в этот раз не соврал, — нехотя призналась она, — Можете идти. — Что значит, можете идти! — наливаясь сознанием собственной правоты, возопил Эдичка, — Вы присылаете свою… свою наемницу… — Секретаршу, — поправила Марина. — Террористку! — проорал Эдичка, — Я с ней еще разберусь! Меня доставляют сюда, вы обращаетесь со мной как с нашкодившим мальчишкой, обвиняете в воровстве, а теперь заявляете, что я могу идти! Я вам не подчиненный! Я желаю знать, что произошло в банке! Что со счетами!? Вот ведь хряк! Интересно, как Света умудрилась «доставить» эдакую тушу. А вещи орет правильные, и ведет себя естественно. Если бы не Пашкино письмо, Марина ни за что бы не связала толстенького Эдичку с убийством сестры и покушениями на Сашку. Никогда бы не предположила, что в его заплывших жирком мозгах могут крутится планы захвата компании. Или все таки не в его? — Я требую немедленных объяснений! В компанию вложены мои деньги! — Не ваши, а вашего папочки, — устало бросила Марина. — Да! Моего! И я… Я… — Папе расскажу, — подсказала Марина. — И расскажу! Он вас в пыль… в порошок… — топающий ногами Эдичка был смешон в образе великовозрастного младенца, но Марина не смеялась. Ей стало жутко. Хлопнув дверью, Эдичка вылетел из кабинета. — Положеньице, — пробормотала Марина, — Убийцы толпами шляются, деньги со счетов испарились, и еще этот — папе ябедничать побежал. Дверь тихонько приоткрылась и в проеме показалась личико Светы. — Меня нет! — торопливо заявила Марина. Ей надо было подумать, хорошенько подумать. Хотя о чем тут думать — ясно же, дело швах. Однако Света словно и не слышала ее слов. Она проскользнула в дверь и остановилась, смущенно переминаясь. В руках держала обычный белый конверт. — Тут вам письмо, — наконец, выдавила она испугано. — От кого? — раздраженно поинтересовалась Марина. — Да вот… Понимаете… От Павла Афанасьевича, — выдавила Света, подумала и зачем-то уточнила, — Покойного. Глава 20 Марина поднялась, медленно обошла стол, и забрала у Светы из рук конверт. Сомнений не было, последнее Пашкино письмо лежало точно в таком же конверте с забавным медвежонком. Впрочем, то было предпоследнее, последнее — вот оно. Все логично, раз Аленка являлась, об убийцах предупреждала, значит, и Пашка должен пожаловать. Но сестра хоть лично приходит, а этот надутый индюк бумажонки кропает. Дух по переписке. Развеселить себя не получалось. От беленького конвертика тянуло ужасом. Словно она держала в руках ледышку — холод страха охватил кончики пальцев, пополз вверх, стиснул сердце. — Откуда это у тебя? Почему раньше не отдала? — Павел Афанасьевич не велел, — сказала Света. Она минуту помолчала, собираясь с духом, и начала: — Так странно получилось… Как раз день был тот самый, ну, когда вечером Пал Афанасьевича и сестру вашу… ну, вы сами знаете… Я, наверное, путано рассказываю… — Ты говори, говори, я разберусь… — поторопила Марина. — Пал Афанасьевич уходить собрался… Я еще удивилась, чего так рано, обычно допоздна засиживался. Он заметил, что я удивляюсь, и объяснил — к нотариусу едет. Я опять удивилась — у нас ведь отличные юристы, но тут уж он ничего пояснять не стал… Марина кивнула. Пашка не хотел, чтобы в компании знали о передаче собственности, поэтому и выбрал нотариуса наудачу. «Де юре», контора самовлюбленной Аллы Викторовны, просто была ближайшей. Что ж, Пашка все таки сумел хоть как-то защитить сына. Никто, кроме надменной Аллочки не знал, что компания теперь принадлежит Сашке, и в ту страшную ночь ребенка оставили в живых. — Пояснять не стал, а вместо этого… Я прямо обалдела! — продолжала Света, — Дает мне письмо и говорит: может так случиться, что у вас здесь появится новая начальница. Я подумала: заместительницу, что ли, хочет взять? Марина невольно усмехнулась. Не то ты подумала, девочка, ой, не то. Ты решила, что Пашка завел себе любовницу и теперь создает под нее должность. — А меня, говорит, скорее всего не будет. Я спрашивая: в отпуск собираетесь? Он хмыкнул, и отвечает, мол, не собираюсь, но если сильно не повезет, придется отбыть. Я когда об убийстве узнала, сразу вспомнила, так и сказал: не уехать, а отбыть. Знал что-то, наверное? Только вот честное слово, никаких неприятностей у нас не было: не наезжал никто и сверху тоже без претензий. Разве что пенсионеры письма писали, иногда даже ругались: «гнидой» и еще по всякому. Но ведь пенсионеры убить не могут? — Письмо, — напомнила Марина. — Да, конечно. Ты, говорит, новой начальнице письмо сразу не отдавай, у нее и без того проблем будет по горло. А как немножко времени пройдет, примчится она в ярости, Эдичку к себе вызовет и тот от нее вылетит, как ошпаренный, ты сразу письмо лично в руки, — Света перевела дыхание, — Вот, отдаю. Лично в руки. — Милиции ты, конечно, ничего не сказала, — вздохнула Марина. — Как же я могла? Они бы письмо забрали, а Павел Афанасьевич четко велел: кому передать, и когда. Я всегда выполняю указания начальства, — визгливые нотки в обычно спокойном голосе Светы доказывали, что она не совсем уверена в правильности своего поведения и ужасно хочет, чтобы ее успокоили. Марина и успокоила: что ей, жалко? — Ты все верно сделала. Кажется, мне это письмо пригодится больше, чем милиции. Обе женщины посмотрели на конверт: Света с любопытством, Марина с обреченно-испуганным ожиданием скрытой внутри новой напасти. Света неуверенно переступила с ноги на ногу: — Я пойду? — Да, конечно, идите, — обронила Марина. Держа конверт в вытянутой руке, она вернулась за стол и быстрым движением, не давая себе опомнится, вскрыла. «Злишься? Съездила в банк, не нашла там ни копеечки, попыталась откусить Эдичке голову, а потом Светка — с письмом от меня. Ох у тебя сейчас и рожа! Я в свои посмертные письма столько стараний вложил, что даже жалко будет, если ты их никогда не прочтешь. Но все таки, тьфу-тьтфу-тьфу, надеюсь, что обойдется, я останусь живой и здоровый, пару раз их перечитаю, да выкину. И пойду отбирать у тебя твою газетенку! Теперь я уже не буду щедрым как раньше, выдеру ее у тебя, и все дела. Ну да ладно, если все таки карта легла погано и ты теперь сидишь в моем кабинете. Во-первых, не вздумай мои фотки со стен убирать, с того света достану!» Марина хмыкнула — и так достал!