— Ты из себя дурака не строй, и без того идиот! Ухаживания по Макаренко он тут устраивает! Признавайся, зачем ребенка забрать хотел, а не то буду лупить тебя бутылкой по башке до полного остекленения! Твоего! — Колитесь, сударь мой, целее будете, — тихо посоветовал Кирилл. — Ну а чего она… — как всегда обиженно забубнил Обстоятельство, — Кого хочешь в свою компанию пристроила, а обо мне даже не вспомнила. Сижу в своем Комитете, зарплата копеечная, на загранпоездки даже рассчитывать нечего. Думал, подружка выгодно пристроилась, меня не забудет… Ага, держи карман! Служил ей верой-правдой, тварь неблагодарная, — умиленный собственным «высоким штилем» Обстоятельство прочувственно всхлипнул. Марина озверела настолько, что даже перестала стесняться Кирилла: — Чем служил? Членом, что ли? За что благодарить? За некачественный трах? Ты даже такое простое дело по человечески сделать не можешь, где тебе в журналистику лезть. Ты когда целуешься, слюни пускаешь, тошнит. А между ног у тебя… Кирилл многозначительно откашлялся и Марина осеклась, чувствуя как от стыда горячеют щеки. Господи, что она несет! Обстоятельство, с-скотина… — Марина Сергеевна не взяла вас на работу, и вы попытались похитить ребенка? Взгляд Обстоятельства затравленно заметался, он нервно облизнул губы: — Похитить… Это вы уж слишком. Унести просто. — Кто велел унести? — рявкнул Кирилл так, что Обстоятельство подпрыгнул на месте, стукнулся разбитой головой о полочку и взвыл: — Пытки запрещены! Женевской конвенцией! — Никто вас пытать не будет, — ласково процедил Кирилл, — У вас на голове вот такая рана! — Кирилл очертил руками круг размером с тазик для варенья, — Необходима срочная госпитализация. Расскажете — вызовем скорую, не расскажете — пеняйте на себе, сами до больнице живым не дойдете. Марина с интересом наблюдала, как меняется цвет лица Обстоятельства: от легкой бледности — в мучнистую, а потом в салатовую зелень. — Права не имеете, вас посадят, — сдавленно прохрипел Обстоятельство. — Тебе-то что, — подыграла Кириллу Марина, — Ты к тому времени помрешь. Говори давай, пока все мозги из дырки не вытекли. У тебя их от рождения немного, экономить надо. — Мужик с бабой подошли, — заторопился Обстоятельство, — Велели зайти к тебе и забрать малого. Сказали, для его же пользы, ты, мол, работаешь много, не следишь за ним, а они присмотрят. Кирилл иронично вздернул брови и Обстоятельство нехотя добавил: — Деньги обещали, хорошие. — И ты, гад, согласился? — гневно ахнули Марина. — Я тебе позвонил, последний шанс дал! — завопил Обстоятельство, — Думал, опомнишься, отблагодаришь меня, а ты только смеялась! — Как выглядели мужчина и женщина? — перебил Кирилл. — Мужик толстый такой, и будто зашуганный, на заднем плане держался… Марина и Кирилл переглянулись, одними губами она шепнула: «Эдичка!» — …баба ничего так, фигуристая, элегантная, дорогая женщина, — Обстоятельство плотоядно облизнулся, — Похоже, главная — она, командовала. — Узнать их сможете? Обстоятельство попытался кивнуть, охнул и придержал голову руками: — Смогу. Я все сказал, спасайте, умираю! Кирилл вытащил свою неизменную мобилку и скомандовал: — Спуститесь вниз по лестнице, там ждет мой человек. Отвезет вас на специальную квартиру. — Вы обещали скорую, я погибаю, слышите, погибаю! — Так сильно нам не повезет! — презрительно протянула Марина, — Нету у тебя на башке ничего, обычная ссадина, лед приложишь и все пройдет. — И не вздумайте выходить из квартиры или ездить к себе домой. Люди, которые поручили вам украсть ребенка, очень серьезные люди. Вы для них — ненужный свидетель. — Скажи спасибо, придурок, что я тебя по башке огрела, — добавила Марина, — А то принес бы им пацана, а они тебя сразу — пых! — она ткнула Обстоятельству в грудь указательным пальцем, вытянутым на манер пистолетного дула. Обстоятельство перевел вопрошающий взгляд на Кирилла, тот молча кивнул. Цвет лица Обстоятельство из салатового плавно перетек в болотный, он икнул, пошатываясь, поднялся, и заковылял вниз по лестнице. Кирилл захлопнул за ним дверь. — Во денек! — Марина принялась переодевать Сашку, — Сперва в банке денег не оказалось, потом письмо от Пашки, теперь еще при Эдичке баба какая-то появилась. — Банк? Письмо? Какое письмо, где? — У моей секретарши, у Светы, уже месяц лежит, — рассказ о событиях сегодняшнего утра занял немного времени. — Могу я взглянуть хотя бы на новое письмо? — попросил Кирилл. Марина задумалась. — Я ведь не просто любопытствую, мне для дела нужно. Клянусь, буду предельно деликатен, — заверил ее Кирилл. — Это как — в интимных местах зажмуришься? — проворчала Марина. Она вытащила из кармана шубы скомканный листок и брезгливо перебросила его Кириллу, — На. Я пока ужин сделаю. Ты оладьи с яблоками будешь? Кирилл кивнул, Сашка тоже выказал заинтересованность и Марина удалилась на кухню. Кирилл долго не появлялся. Наконец, когда в миске уже возвышалась горка аппетитных оладушек, он подошел, постоял за спиной, смущенно переступил с ноги на ногу: — Не думал, что у вас с Павлом были такие…сложные отношения. — Отношения! Гад твой Павел, вот и все наши отношения! — Марина яростно вытрясла со сковородки последнюю порцию оладий, — Если бы дело не касалось Аленки и Сашки… Если бы Павла убивали одного… Да я бы им еще и ножичек подала! — Нет, — покачал головой Кирилл. — Почему это? — оскорблено воззрилась на него Марина. — Ты даже этого мужика, что Сашку уносил, как следует стукнуть не смогла, вполсилы била. При убийстве ассистировать тем более не сможешь. — Вот такая я дура? — Вот такой ты хороший человек. — Как ты смеешь говорить обо мне гадости! — окончательно возмутилась Марина, — Будь я, как ты выразился, «хороший человек», давно бы уже на бирже труда состояла! Я нормальная стерва-журналистка: за сенсацию мать родную продам, за рекламу полгорода передушу. Слышал же, трахаться со мной можно только в расчете на дальнейшую благодарность. — Красивая, молодая, успешная женщина — откуда у тебя столько комплексов? — руки Кирилла легли ей на талию, его дыхание пощекотало шею. Она напряглась, замерла, механическим голосом ответила: — У любой успешной женщины комплексов — вагон, слишком часто на пути к успеху приходится мордой в грязь тыкаться. Его руки скользнули вдоль ее тела, легко, дразняще погладили грудь сквозь платье. Она рванулась, высвобождаясь: — Давай обойдемся без сексуальной поддержки. Мои комплексы не так уж сильно мне мешают, можешь на жалость не растрачиваться. — При чем тут жалость? — Кирилл шагнул за ней, снова притянул ее к себе, его пальцы легко коснулись бедер, сжались на ягодицах, — Я тебя хочу. С первого вечера, когда ты в дверях появилась с сумками своими здоровенными. Мне не положено, я сюда ради ребенка приехал, а вот чувствую — хочу, сил нет. И с каждой встречей все больше. — А наезжал на меня постоянно от большого эротического напряга? — она все еще пыталась увернуться от его ищущих рук, ищущих губ. Пояс платья скользнул на пол, вжикнула молния на боку, и его рука скользнула под одежду. Прохладные пальцы щекотно коснулись теплого тела, скользнули вдоль талии, вниз. Нахлынула первая волна возбуждения. Дразнящее ожидание и властная горячая тяжесть внизу живота. «Сейчас возбудит и бросит. Сволочь. Как и все.» — Марина занервничала. — Что ты делаешь, ведь Сашка… Кирилл плутовски ухмыльнулся: — Он уснул. Сидел у меня на руках и вдруг засопел. Надо пользоваться случаем, — он потянул платье ей через голову. — Как уснул — не выкупанный? — растерянно пробормотала Марина. — Предлагаешь разбудить и помыть? — шепнул на ушко Кирилл и как само собой разумеющееся поцеловал ее в шею. Шеей дело не ограничилось. Одежды становилось все меньше. Лифчик сдался без боя. Клеенка холодно и неприятно коснулась лопаток. Узкий кухонный диванчик мало подходил для… — Прекрати немедленно! — потребовала она, а он, не обращая внимания на ее протесты, уже стягивал с нее трусики. Невольно Марина приподняла бедра, позволяя соскользнуть тугой резинке. — Мы не должны этого делать! Не сейчас! — Почему это не сейчас? — он склонился к ее груди, слегка прихватил губами. Марина почувствовала как груди напрягаются. — Ребенок проснется! — все еще протестовала она и даже уперлась кулачками, пытаясь оттолкнуть. Но пальцы невольно разжались, погладили жесткие курчавые завитки на его груди. — Не проснется! — прошептал Кирилл, горячий шепот щекотал шею, заставив коротко охнуть и изогнуться.