— Да, кассирша в магазине «Дебенхэмз», где девочка покупала шарф, помнит этот случай. Я попросил оксфордскую полицию проверить. — Сержант Корт говорил на этот раз не без досады, как будто его заподозрили в небрежении своими обязанностями. — Итак, Мойра отправилась в Коламбери, надеясь, что кто-нибудь подвезет, и подобрал ее мистер Ройстоун, — подвел итог Торн. — Так точно, сэр. — Когда все это было доложено вам? — В тот же день. Инглы отвезли девочку к ее тетке и рассказали ей, что случилось. Девочка была очень подавлена, конечно, и потом она получила ушибы… — Вот как? Откуда вам это известно, сержант? Вы ее видели в тот день? — Нет, в тот день я ее не видел. Но видел доктор Бенд. Старая миссис Ингл настояла, чтобы сразу же вызвали доктора. Доктор Бенд осмотрел девочку и сказал, что не надо ее тревожить до утра. Но сами Инглы сразу прикатили сюда и сделали заявление. — Весьма достойные граждане эти Инглы, — сказал Торн. — Повезло юной Мойре, что они оказались под рукой. Сержант Корт кивнул в знак согласия. — Боюсь, что все это очень уж худо оборачивается для мистера Ройстоуна, сэр, особенно если обвинения попадут в печать — через нас или через Гейлов. Должен сказать, маленькая Мойра против всего такого. Она страшно боится шумихи, и она права. Всегда найдутся люди, которые скажут, что, по крайней мере частично, тут и ее вина. Сплетен и так уж хватает, как вы понимаете. — Вы хотите сказать, что к каждому фунту сосисок, которые продает Ингл, бесплатно предлагается немного сплетен? — приветливо спросил Торн. Сержант Корт посмотрел на старшего инспектора с сомнением. Точно в такой ситуации сплошь и рядом оказывался Эббот: не знал, шутит Торн или нет. Сержант Корт вообще-то считал старшую миссис Ингл в некотором смысле препаршивой старой ведьмой, но относительно самого мясника и его жены ничего худого не слышал, и все трое пользовались в городе безупречной репутацией. Но вот мистер Ройстоун и его жена… Корту запомнился шум, который поднял в полиции Ройстоун в связи с ее наездом. Как будто к ней не отнеслись со всем вниманием и здесь, в полиции, и во время следствия. Корт флегматично сказал: — Инглов за эти сплетни винить нельзя, сэр. Тут было много всякого еще до этой истории — и с самим Ройстоуном, и вообще в школе. — Вот как? В досье ничего об этом нет. Расскажите все. — Ну, значит, так. Миссис Ройстоун… милая молодая леди, гораздо моложе, чем он… Она ехала на школьном мини-бусе и задавила маленького Билли Мортона. Тут ничего такого нет — просто несчастный случай. Мальчик выбежал прямо ей под колеса. Но Мортоны были этим совершенно убиты, да и сейчас еще не пришли в себя. Я только вчера беседовал про это с Фрэнком Мортоном. — Корт горестно покачал головой. Он замолчал, и Торн, подождав, напомнил: — Вы еще упомянули что-то о школе. Это отдельная история? Еще какие-нибудь неприятности в Користон-колледже? Корт механически поправил его произношение, и Эббот спрятал улыбку. — Официально к нам ничего не поступало, сэр, хотя, мне кажется, должно бы. Насколько я понимаю, там были кое-какие проблемы с наркотиками, пьянством, сексом среди малолетних. Нескольких ребят исключили. Но все это было как-то замято, вы понимаете, что я имею в виду? Вероятно, доктор Бенд мог бы рассказать вам больше, если вас это интересует. Он не только полицейский врач, но и врач Корстона. — Вот как? Можно сказать, повезло, — с самым приветливым видом сказал Торн. — Вероятно, приятель мистера Ройстоуна? Прекрасно. Кажется, директору школы было бы не лишне иметь кого-нибудь на своей стороне… помимо начальника полиции. Корт опять задумчиво посмотрел на старшего инспектора. — Я не против мистера Ройстоуна, сэр, — сказал он. — Это было бы неправильно и ввиду моего положения, и вообще в данный момент. — Но вы ведь жалеете бедную маленькую Мойру? — И, не дожидаясь ответа, Торн спросил еще: — Кстати, где доктор Бенд? Вы попросили его ждать нас, Корт? — Да, сэр. Он сказал, что появится, как только закончит утренние операции. Да вот и он, я его вижу. Сержант Корт сидел у окна, выходившего на главную улицу Коламбери. Минуту-другую спустя доктор Ричард Бенд, приятной наружности, уже начинавший лысеть мужчина, появился в кабинете. Человек весьма занятой, он и на работе, и в личной жизни умудрялся выглядеть так, словно торопиться ему некуда и беспокоиться не о чем. Поздоровавшись с Торном и Эбботом, он сел, удобно откинувшись на спинку стула и вытянув вперед ноги, как будто время вообще не имело для него никакого значения. — Чем могу быть полезен? Сержант Эббот сказал, речь идет о Мойре Гейл. Вы читали мой рапорт? Торн кивнул. — Доктор, ваше мнение, не для протокола, что между ними произошло — между Ройстоуном и этой Мойрой Гейл? — Я совершенно не знаю, что вам сказать, будь то для протокола или не для протокола, — тотчас ответил Бенд. — Хью Ройстоуна я знаю с тех пор, как его назначили директором в Корстон. Конечно, я не психиатр, но всегда считал его человеком интеллигентным, уравновешенным, иногда способным вспылить, но в сексуальном отношении никак не испорченным и не извращенным. Кстати, он только что женился на несколько робкой, но чрезвычайно привлекательной молодой женщине. — Характер описан превосходно, — отметил Торн, когда Бенд сделал паузу. — Что же до Мойры Гейл, то я видел ее дважды. Первый раз тотчас — примерно через час — после… после подозрительного инцидента. У нее был синяк под глазом, который еще набухал, и несколько ссадин, царапин… состояние легкой истерики. Признаков насилия никаких, абсолютно, да она этого и не утверждала. Я ее осмотрел и дал легкое успокаивающее. На следующий день она была уже почти в порядке, если не считать подбитого глаза, и показалась мне весьма здравомыслящей юной девицей. Нельзя сказать, чтобы она вовсе не была привлекательна, но тело у нее неразвитое, грудь детская, словом, никакой сексапильности. — Доктор Бенд хмыкнул и вздохнул. — На такую смотришь как на дочь, дочь-подростка. Так что выбирайте сами, старший инспектор. На этот раз могу только порадоваться, что я врач, а не сыщик. ГЛАВА 14 Старший инспектор был в отличном настроении. Как только они вышли на улицу, он безошибочно взял курс на «Боевые доспехи», хотя Эббот предупреждал его, что ресторан наверху набит сейчас до отказа. — Ладно, посмотрим, — сказал Торн, и, конечно же, ему повезло. Только он и Эббот поднялись по лестнице, только Торн вступил в довольно желчные пререкания с женщиной, по-видимому, дежурной, как следом за ними явился доктор Бенд. Тотчас все изменилось: оказалось очень просто приставить два лишних стула к угловому столику, обычному месту доктора, завсегдатая «Боевых доспехов», и еще проще — заказать по кружке легкого и горького пива. Еда была превосходная, хотя, пожалуй, тяжеловата для летнего дня, и Джордж Торн, настояв на том, что портвейном с кофе угощает он, почувствовал себя в полном ладу с самим собой. Он дружески распрощался с доктором и, так как расстояния здесь были ничтожные, условился с Эбботом обойти нужных им людей пешком. Свернув с главной улицы Коламбери, Эббот повел Торна по короткому переулку через пустырь, некогда бывший зеленой лужайкой, и вскоре они вышли на узенькую улочку, где рядком стояли десять коттеджей. Миссис Эдна Гейл жила в номере третьем, совершенно неотличимом от девяти других. Построенный еще до увлечения теплоцентралями и канализацией, дом был живописен и неудобен, а также, вероятно, не слишком гигиеничен. Но он, несомненно, имел свою прелесть, и миссис Гейл была безмерно благодарна судьбе, так как благодаря страховке за ее покойного мужа оказалась в состоянии купить его. Эдна Гейл открыла дверь едва ли не раньше, чем два полицейских сыщика успели постучать. Она находилась в комнате, окнами выходившей на улицу, и, поглядывая через кружевные занавески, увидела их еще на дорожке, которая вела к дому. Миссис Гейл смотрела на них вопросительно, склонив голову набок, как будто была глуховата и потому вынуждена прислушиваться. Торн представился ей, представил Эббота, оба показали свои удостоверения. — Агенты сыскной полиции? — переспросила миссис Гейл с благоговейным трепетом. — Тогда все в порядке. Я боялась, что это опять репортеры, которые желают расспрашивать Мойру. Она ни с кем из них говорить не хочет. — Но с нами она не откажется поговорить, миссис Гейл, я уверен, — сказал Торн, обаятельно улыбнувшись. — Думаю, что не откажется. — Миссис Гейл явно была не так в этом уверена, как старший инспектор. — Она в саду на скамейке. Она, знаете, не очень-то хочет выходить на улицу. Думает, что все только и таращатся на ее глаз, даже те, кто и не слышал, какая с ней приключилась история. Но синяка уже почти что не видно, и она непременно должна выходить. Я все время твержу ей это. В конце концов, она же собиралась провести здесь каникулы. Миссис Гейл провела их по узкому коридору и через кухню в сад, который оказался больше и приятнее, чем предполагал сержант Эббот. Торн, лондонский житель, вообще ничего не предполагал и едва ли заметил аккуратно подстриженную траву, бордюр из ярких цветов, небольшой огород и живую изгородь, что, все вместе, создавало ощущение уединенности. Торн смотрел на Мойру. Мойра Гейл сидела на качелях, укрепленных на толстом суку старой яблони, и чуть-чуть раскачивалась взад-вперед. Когда тетка окликнула ее, она тотчас соскользнула с дощечки, опустила на землю полосатую кошку, клубком свернувшуюся у нее на коленях, и пошла им навстречу. На ней была розовая блузка, та же плиссированная юбка, в которой она была, когда Хью Ройстоун подобрал ее на дороге, белые носки и сандалии. Маленькая — на какой-нибудь дюйм выше пяти футов, — худенькая, хрупкого телосложения, она показалась обоим детективам ребенком; трудно было поверить, что ей шестнадцать лет. — Мойра, это следователи… Это — старший инспектор сыскной полиции, а это — сержант Эббот. Они приехали из полицейского управления, из самого Кидлингтона, чтобы поговорить с тобой, — объяснила миссис Гейл. На мгновение Мойра нахмурилась, но тут же вежливо пожала протянутые ей руки. Вблизи синяк под глазом был заметнее, он приобрел уже грязноватый коричнево-зеленый оттенок. В общем девочка была совсем спокойна. Торн подумал, что доктор Бенд описал ее весьма точно. Несмотря на две косички, отброшенные за плечи, и голубые глаза, в ней не было — и не обещало впредь — даже намека на сексапильность. Она была просто миленькая девочка, про такую думаешь — вот чья-то дочурка, сестренка. Миссис Гейл усадила их в парусиновые шезлонги на лужайке перед домом, а затем чрезвычайно удивила Торна, оставив их с племянницей одних — сказала, что ей необходимо навестить приятельницу. Старший инспектор решил воспользоваться этим и не торопил девочку. Он расспрашивал Мойру о доме, школе, о том, что она собирается делать, окончив ее. Мойра рассказала, что она единственная дочь в семье. Ее папа работает на фабрике неподалеку от Рединга. Они бы жили прекрасно, будь у него сверхурочные, но такого почти не случается. Мама у нее слабенькая, работать не может — она просто домохозяйка. У самой Мойры есть почасовая работа, это немного помогает им сводить концы с концами и она надеется проучиться в школе еще год и сдать выпускные экзамены. Ну а там кто знает? Может, удастся найти место секретарши или что-нибудь в этом роде. — Ну, а замуж выйти? — ласково спросил Торн. — Такая хорошенькая девушка должна иметь немало приятелей. Да, согласилась Мойра, рано или поздно она хотела бы выйти замуж, но не теперь, а когда станет постарше. Теперь у нее и так много забот — школа, помощь маме по дому, работа… Где же взять время на мальчиков. Торн решил перейти к делу. — Расскажите мне, что случилось между вами и мистером Ройстоуном, — сказал он кратко. Мойра быстро перевела дыхание и сжала кулачки. — Я понимаю, что вы имеете в виду, — сказала она. — Ничего такого не случилось… ничего. Ему не удалось. Я боролась, и меня увидели Инглы, они остановились, и он меня отпустил. Вот и все, что было. — Ну, а до того? Когда вы сели в его машину. Он вас уговаривал, пытался обнять или что-нибудь в этом духе? Мойра покачала головой. — Нет, — ответила коротко. — Тогда почему вы вышли из машины? — Он остановил машину и зашел с моей стороны. Я не знала почему. Подумала, может, случился прокол или что-то еще. Тогда он открыл дверцу и сказал… кажется, так: «Ну, пойдем, ты славная девочка», и, схватив меня под мышки, потащил в кусты. Я сперва даже не сопротивлялась, так это было неожиданно. — Когда же вы начали сопротивляться? — Точно и не помню. Должно быть, когда он порвал спереди мою блузку. Тут я поняла… — Она вздрогнула. — Все произошло так быстро и… и ужасно. Я пинала его ногами, кусалась, визжала. Я… я сильнее, чем кажусь, и я была в таком отчаянии… Но мне бы ничего не помогло, если бы те славные люди не остановились. Мойра умолкла со сдавленным рыданием. Торн бросил быстрый тревожный взгляд на Эббота, однако сержант предпочел не заметить его. Шеф заставил девочку плакать, пусть теперь сам и выходит из положения. А Торн из подобного положения знал только один выход — поспешно сыграть отступление. — Сейчас мы должны уйти, — сказал он так мягко, как если бы говорил с малым ребенком. — Мы собираемся навестить этих славных людей, Инглов, прямо сейчас. Чтобы они подтвердили ваш рассказ. Не потому, что он нуждается в подтверждении, — добавил он поспешно, — но они, возможно, запомнили что-нибудь еще, кроме того, что вспомнили вы. Мойра кивнула и проглотила ком в горле. Она быстро взяла себя в руки и даже попыталась улыбнуться Торну. Сказала, что собирается погостить у тетушки еще несколько дней, и проводила их к выходу. — Ф-фу! — выдохнул Торн, когда они шли по улочке. — Да знай я, что ее тетушка улизнет, вызвал бы кого-нибудь из женской полиции. — Не важно, сэр. Девочка была вполне на высоте. — Да. Она может быть ценным свидетелем. — И тут Торн удивил своего сержанта. — Скажите мне честно, Эббот, — спросил он, — могло бы вам прийти в голову пожелать ее? — Мне? Пожелать ее? О Господи, нет. Такие хиленькие не по мне. — Эббот вдруг ухмыльнулся. — А вам, сэр?