«Он, черт побери, пытается меня отвлечь». Глядя на Райсевика, Лена задержала дыхание. Казалось, воздух распирал ей грудь, пытаясь вырваться наружу. Она держала бумажник в левой руке, «Беретту» – в правой. Она боялась выдохнуть. Боялась пошевелиться. «Он отвлекает меня, чтобы его приятель в грузовике мог меня пристрелить». Глава 14 История Кэмбри – Помогите! Кэмбри не знает, слышал ли ее незнакомец в грузовике. Теперь она почти у кабины, сердце готово выпрыгнуть из груди. За спиной Райсевик давит на тормоза. На посыпанной песком и гравием дороге визжат шины, преследующий Кэмбри «Додж» резко остановился. Сирена продолжает завывать. Красно-синяя мигалка все еще отбрасывает вокруг дикие тени. Кэмбри знает, что у полицейского на пассажирском сиденье все еще лежит та жуткая винтовка. Здесь и сейчас он готов поднять ее и прицелиться ей в спину. Она тянется к кабине, подпрыгивает на подножку, хватается рукой за серебристую ручку как раз под очередной вспышкой молнии, разрезающей небо на две части. Кэмбри подтягивается на ноющих руках, добирается до бокового окна и заглядывает внутрь. В кабине совсем темно. Хоть глаз выколи. Кэмбри водителя не видит. Она стучит по грязному стеклу. – Помогите! Мне нужна помощь! Она настойчиво стучит еще раз. Пытается не выглядеть угрожающей. У нее за спиной слышится резкий металлический щелчок. Это Райсевик открыл дверцу и вылез наружу. Его ботинки опускаются на дорогу, слышатся быстрые шаги. Черт с ним. Кэмбри стучит по стеклу кулаком. – Кэмбри! – кричит полицейский. – Прекрати… Несмотря на то, что из машины он вышел, его голос звучит приглушенно, но Кэмбри знает почему. «Он склонился внутрь за винтовкой». Времени не остается, она нажимает ручку на дверце. Не заперто! Она открывает дверцу и чуть не падает с закругленной подножки. Удержать равновесие ей удается. Внутри непроглядная темень. Водителя так и нет. – Эй? Ответа нет. Из-за полицейской мигалки она толком не может вглядеться во тьму. Но она знает, что не может здесь оставаться, не может висеть на боку кабины, иначе Райсевик пристрелит ее из винтовки, которую он уже почти точно достал из машины и прямо в эту секунду на нее прицеливает. Кэмбри ныряет внутрь. В кабине жарко и душно. Она нащупывает ладонями обтянутое кожей кресло, липкое от влаги. Запах как в раздевалке бассейна – пахнет потом и старыми носками и чем-то еще, одновременно сладковатым и протухшим, возможно гнилью, которую она не может распознать. Запах органический, тяжелый, животный. Кэмбри моргает, трет глаза, судорожно хватает ртом воздух. Да, кабина пуста. Водителя нет. И слишком темно, чтобы рассмотреть что-то еще. «Куда делся водитель?» Она знает, что провалиться сквозь землю он не мог. Куда он делся-то, черт побери? Он не мог просто исчезнуть. Фура не катилась сама по себе. Она вспоминает Смерть с косой, которая терпеливо ждала в сибирской пещере. «Мне сообщили, что ты будешь здесь». На машине капрала Райсевика резко смолкает сирена. Внезапная тишина давит. Кэмбри слышит, как быстро бьется ее сердце, в ушах стучит кровь. Она в панике тянется к замку зажигания – ключей нет. Фары грузовика включены. Приборная доска освещена – тусклое оранжевое свечение за выделяющимся в темноте рулем. И опять же это невозможно. Человек был здесь, сидел на водительском сиденье, которое до сих пор хранит тепло его тела. Всего несколько мгновений назад он ехал по дороге, дышал и потел в этой кабине. Куда он делся? В воздухе растворился? «Что ты делал на Марди Гра?» У нее за спиной дверца водительского места с грохотом захлопывается и пугает ее. Это просто ветер. Кэмбри мечтает об еще одной вспышке молнии, чтобы в кабине стало светло. В темноте она чувствует себя беззащитной. И эта вонь в воздухе, влага, плесень и будто тут еще лежит собачья подстилка. «Рация, – вспоминает она. – В грузовиках обычно есть радиостанция, так ведь? Вроде должна быть». Сиденья покрыты хрустящей бумагой. Газета? Журналы? Слишком темно, чтобы рассмотреть. Глаза постепенно привыкают к темноте, и она видит какой-то большой комок на приборной доске. Справа от руля, в нескольких футах. Что-то черное, без огоньков, лампочек и заметных деталей, которые можно было бы разглядеть. Радиопередатчик? Кэмбри тянет к нему руку. Ее вытянутые пальцы касаются холодной поверхности. Она усыпана какими-то крошечными бугорками. По ощущениям – мягкая кожа, гораздо мягче, чем влажная и скрипучая обивка сиденья. И форма какая-то не такая. Похоже, нет ни четких углов, ни краев. Вместо этого ее пальцы идут по гладкому спуску. Изгибы, закругления. Она описала бы это как свернувшиеся кольца. Снаружи раздается голос Райсевика, приглушенный дверцей. Кэмбри осторожно продолжает свое исследование, ищет кнопки, ручки или приемник на проводе, все что угодно, что она сможет узнать, но находит только гладкие изгибы. Сейчас она душу продала бы за вспышку молнии. Ее указательный палец останавливается на самом верху одного из колец и идет вверх по следующему закругленному подъему. Она чувствует крошечные бугорки, следующие один за другим. Подобно косточкам под кожей, словно позвонки. Их слишком много, и они слишком маленькие для лысой кошки или собаки. Снаружи снова что-то кричит Райсевик, на этот раз громче, но звук все так же получается приглушенным, Кэмбри слышит тихий свистящий звук. Легкий ветерок приподнимает ей волосы, она чувствует его на щеках. Словно из проткнутой шины вылетает воздух, по крайней мере, так ей показалось вначале. «Змея». Кэмбри застывает на месте, кончики пальцев лежат на холодных чешуйках. «Ты касаешься гигантской змеи, черт побери». Змея бросается на нее с приборной доски, Кэмбри словно ударили кнутом по лицу, она чувствует острую боль, кричит, отшатываясь на обтянутые кожей сиденья, разливает на панель какой-то напиток. Кэмбри хочется удрать прочь, ее нервы на пределе, животный страх, который она испытывает, выбрасывает адреналин в кровь. Она ударяется спиной о дверцу водительского места, неподалеку стоит Райсевик. В панике она напрочь забывает о полицейском и его черной винтовке. Все мысли только о змее, она – единственное, что волнует сейчас Кэмбри. Это абсурдно! Бред! Но ведь эта проклятая змея только что находилась в нескольких дюймах от ее лица. Как она оказалась в кабине брошенной фуры? Все происходящее подобно галлюцинации, словно она под грибами. Кэмбри снова кричит, ругает змею последними словами. Она ядовитая? Она ее укусила? Кэмбри думает, что нет, касается щеки. Крови нет. Но да, на приборной доске грузовика лежит гигантская змея и продолжает на нее шипеть. Это невозможно. Она что, там живет? Когда змея двигается, слышится сухое трение чешуек. Ее длина примерно десять-двенадцать футов, змея свернулась черной кучей на приборной доске. Это питон, удав или анаконда? Несколько секунд Кэмбри, ничего не видя, ощупывала ее, докучая ей. Слышатся шаги Райсевика, он быстро идет и снова отчаянно кричит. Кэмбри Нгуен тоже в отчаянии, потому что находится внутри грузовика без ключей и с проклятым питоном. Ситуация хуже некуда, ей нужно куда-то деться. Боковая дверца у водительского места ведет назад к Райсевику – это мгновенная смерть. Кэмбри ползет к дверце у места пассажира, через коробку передач, через какие-то хрустящие бумаги. Шипение становится громче. Змея снова бьет ее слева. Кэмбри врезается в дверцу у места пассажира, нащупывает ручку, открывает дверцу. Та распахивается наружу, Кэмбри вылетает в холодную ночь, уже в воздухе пытается ухватиться за поручень, промахивается и падает на грунтовую обочину. Шаги меняются. Райсевик теперь бежит с другой стороны грузовика. «Убегай, убегай, убегай!» Она поднимается на ноги и отступает. На фоне полицейской мигалки виднеется черный прямоугольник прицепа. Лес густой, у края дороги Кэмбри видит густые заросли можжевельника. Ветки сосен переплелись, некоторые деревья в человеческий рост, другие еще выше. Можно бросить «Тойоту» и спасаться бегством. У нее есть возможность исчезнуть среди зарослей. Главное – спасти жизнь. Она слышит металлический скрип – это Райсевик открывает дверцу фуры. Он не знает, что Кэмбри уже снаружи, и потратит несколько драгоценных секунд. Или еще больше, если его укусит змея. Да, шанс у нее точно есть. «Идиотка, не медли». Она развернулась и побежала прочь от грузовика. Вдруг поскальзывается. Под ногами странная полиэтиленовая поверхность. Скользкая, как застывший лед на пруду. Маслянистая, странно скрипящая, будто с каким-то повизгиванием. Кэмбри подвернула лодыжку, поэтому расстроено ковыляет. Наконец вспышка молнии, о которой она мечтала. При свете ей виден скользкий лист, выложенный на обочине дороги. Смятый серый брезент площадью с комнату разложен на земле. Слева в шести футах от нее низкорослое дерево, но на самом деле это совсем не дерево. А человек. Он поворачивается и смотрит на нее с не меньшим удивлением. Под вспышкой молнии, ярко освещающей все вокруг, он выглядит как астронавт. И даже после того, как все снова погрузилось во тьму, образ остался запечатленным у Кэмбри на сетчатке глаз, она начинает осознавать, что только что видела. Незнакомец одет в полиэтилен с головы до ног. Что-то типа плаща, но блестящее и прозрачное. Это одеяние прилипло к телу мятыми складками. На руках – голубые хирургические перчатки, на ногах – что-то вроде бахил. Открыто только лицо, да и то потому, что он как раз надевал респиратор, когда сверкнула молния. «Стерильная форма, – появляется у нее мысль. – Как у хирурга». Кругом снова беспроглядная тьма, Кэмбри будто ослепла, но она его слышит. Незнакомец идет за ней, подходит совсем близко. Она слышит шуршание пластика. Пластикмен. Она хрипло кричит. Внезапно все ужасы сегодняшнего вечера – преследовавший ее полицейский, четыре ритуальных костра в окружении пирамид, даже питон в грузовике – рассеиваются и исчезают. Внутри нее все сжимается. Шатаясь, она делает шаг назад, но все идет кругом. Надо бежать – выбрать направление и бежать прямо сейчас, но ее туристические ботинки теряют сцепление на липком полиэтилене, а колени подгибаются. Она слышит скрип, так зашуршал пластик, эти звуки приближаются к ней в темноте, быстро, но неторопливо. За ней идет Пластикмен.