— Хорошо, — деловито кивнул он, возвращая Гурову документ. Блокнот и ручка скрылись в нагрудном кармане белоснежной рубашки. — Что вас интересует? — Скорее не что, а кто, — уточнил Лев. Взамен «корочек» на стол перед официантом легла фотография Анны Штурминой. — Вам знакома эта женщина? Парень искоса посмотрел на снимок, но брать его в руки не стал. На оценку у него ушло не более десяти секунд. — Ну как знакома? Я ее видел, да… — неопределенно повел он плечами. — Но только видел. Не знаю ни ее имени, ни фамилии, ни адреса. Ничего не знаю. У меня нет привычки знакомиться с клиентами. Мне это неинтересно… Обслужил — и все. — Именно как клиентка «Изыска» она нас и интересует. — Тогда да, — слегка усмехнулся официант, — тогда будем считать, что знакома. Она была тут вчера. — Одна? — живо поинтересовался Гуров. — Не‑а, с мужиком с каким‑то. А че с ней случилось‑то? Померла? — Нет, с ней все в порядке, мы просто кое‑что выясняем. Вы обслуживали их столик вчера? — Ну я… — Как вас зовут? Официант не стал отвечать на этот вопрос. Вместо ответа он просто молча постучал указательным пальцем по приколотому к рубашке бейджику, на котором значилось имя «Антон». — Немногословный парнишка, — с неприкрытой иронией бросил Крячко. — Ты с девушками тоже так знакомишься, Антон? Постучал по бейджику, и все? Тогда тебе надо указать в нем адрес, размер дохода, метафизические параметры… — Все девушки, какие нужно, меня знают, — даже не взглянул на сыщика официант. — Так че там насчет этой бабы? Какие у вас вопросы? — Нас интересует не столько она, сколько ее вчерашний спутник, — продолжил Гуров. — Ты его запомнил? Сможешь описать? — Не‑а… Не очень. — Парень оглянулся через плечо и приветственно кивнул кому‑то за стойкой. Крячко проследил за его взглядом. Кивок адресовался невысокой официантке с короткими светлыми волосами. — Я к нему не приглядывался. Да и сидели они недолго… Попросили вина. Я принес. Они засосались разок, почти тут же попросили счет и свалили. Вино с собой забрали. — Но ее ты запомнил? — недоверчиво прищурился Станислав. — Ее я видел тут раньше, — оправдался парнишка. — И даже обслуживал несколько раз. Она, типа, постоянная клиентка. То кофе зайдет попить, то перекусить… Но до этого она всегда одна приходила. С мужиком вчера только. — А он? Он не приходил раньше один? Без нее? На этой неделе, например? — Я не видел. Рука Гурова скрылась во внутреннем кармане пиджака и выудила на свет лист бумаги с изображением фоторобота подозреваемого: — Не этот мужик был с ней вчера? На этот раз беглого взгляда официанту не хватило. Фоторобот явно заинтересовал его. — Родинка, — коротко сказал он после непродолжительной, но вдумчивой паузы. — Родинка? — переспросил Крячко. — Что «родинка»? — Родинка точно его. — Парень отложил фоторобот в сторону. — Ее я запомнил. Да… Как‑то сразу обратил внимание. Родинка под правым глазом. Не то чтобы она сильно портила мужика… Не так, как какая‑нибудь бородавка или чего‑то в этом роде… Но родинку я запомнил. Сыщики коротко переглянулись между собой, и Станислав презрительно поморщился. — Как и говорил Лозинский, — негромко напомнил Гуров. — Да ладно, — отмахнулся Крячко. — Все это бред, психологические выкрутасы. Родинка как родинка… — Не скажи… — не согласился напарник и тут же снова обратился к официанту: — Так это тот человек? — Вроде да… — Что значит «вроде»? — Ну, раз родинка на том же месте, значит, он… — А если бы родинки не было? — Лев прикрыл ее подушечкой указательного пальца. — Тогда не он? Так получается? Официант еще раз взглянул на фоторобот, и в глазах его мелькнуло сомнение, которое не могли не заметить оба оперативника. Они в очередной раз быстро переглянулись между собой. — Так что? — нетерпеливо спросил Крячко. Парень поерзал на стуле. Почесал кончик носа. — Ну вроде он… — Опять «вроде»? — Я не уверен. Ясно? Чего вы привязались ко мне с мужиком этим? Говорю же, я его не разглядывал… Я вообще никого не разглядываю… — И раньше ты его не видел? — не отставал Гуров. — Нет. Не видел. — Он лжет! — вдруг раздался развязный голос почти над самым ухом Крячко, и он резко обернулся. Лозинский по‑хозяйски выдвинул свободный стул и без приглашения сел. Жестом подозвал официантку. — Три чашки кофе, милая, — попросил он, когда девушка приблизилась, и тут же с улыбкой добавил, обращаясь к сыщикам: — Я угощаю, господа. Для меня жесты доброй воли — типичная штука. — Какого черта ты тут делаешь, психолог? — нахмурился Крячко. — Такого же, какого и вы, — невозмутимо откликнулся Андрей. Он снял пиджак, повесил его на спинку стула и остался в рубашке с короткими рукавами и тремя расстегнутыми вверху пуговицами. На его покрытой густым волосяным покровом груди болтался небольшой золотой крестик. — Разыскиваю человека, обчистившего мою клиентку. — Так ты еще и сыщик? — хмыкнул Станислав. — Нет. Но я уже говорил вам, что могу оказаться полезен. — Это служебное расследование, приятель… — Но вы же не заметили, что парень лжет, а я заметил. Вот и решил помочь… Как я уже сказал пару минут назад, жесты доброй воли — типичная для меня штука. — Проваливай! — Крячко угрожающе подался вперед, поставив локти на стол. Лозинский даже не пошевелился. — Вместе со своей доброй волей. Нам твоя помощь даром не нужна. Раньше сами справлялись, и теперь справимся… — Сомневаюсь, — широко улыбнулся Андрей. — Так это не проблема. Я любые сомнения на раз‑два‑три выбиваю. Вместе с зубами. — Стас, погоди! — осадил напарника хранивший все это время нейтральное молчание Гуров. — Если Андрей Борисович действительно может помочь… — Могу. — Ни хрена он не может! О чем ты, Лева? Хочешь, чтобы этот клоун все мозги нам заплел? Но полковник не обратил внимания на реплику напарника. Он пристально посмотрел в зеленоватые глаза Лозинского и спросил: — Почему вы решили, что парень лжет? — Да! — вскинулся официант. — Чего это я лгу? Андрей пожал плечами. Официантка принесла на подносе три чашки ароматно дымящегося кофе и составила их на столик перед клиентами. — Спасибо, милая, — кивнул психолог и снова обратился к сыщикам: — Я, может быть, не совсем точно выразился. Он не лжет сознательно. Но совершенно точно сознательно недоговаривает. Так называемый эффект полуправды… Я могу определять такой эффект по лицу собеседника. На основе микровыражений… Когда вы, Лев Иванович, спросили его об этом мужчине, он невольно поджал губы. А брови слегка приподнялись. Это явный признак волнения. Ну а про рефлекторное почесывание кончика носа и говорить нечего… Этому учат на первом курсе психологии. С чего бы вам волноваться, Антон? Чего вы недоговариваете? — Этот вопрос предназначался уже официанту. — Я сказал все, что знаю! — запротестовал тот. — Вот, опять! — улыбнулся Лозинский. — Губы сомкнуты, брови приподняты. Плюс вы начали раздувать ноздри. Едва заметно, но я успел увидеть… А это признак агрессии. Вы видели этого человека прежде? — И он подтолкнул фоторобот поближе к допрашиваемому. Сделал неторопливый глоток обжигающего кофе и с удовольствием причмокнул. — Нет! — Так мы будем бесконечно ходить по кругу, — недовольно буркнул Крячко. — Это основа психологии? На каком курсе этому учат? — Немного терпения, Стас, — осадил его Андрей. — Давайте немного перефразируем наш вопрос. За последнюю неделю или две вы видели в «Изыске» мужчину, поведение которого вам показалось странным или не совсем естественным? В особенности если визиты этого мужчины совпадали с визитами той женщины, фотографию которой полковник Гуров показывал вам ранее? Вы ведь показывали молодому человеку фотографию Анны? — Показывал, — кивнул Гуров. — И он опознал ее как постоянную клиентку. Брови Антона машинально поползли вверх, но он усилием воли вернул их на прежнее место, расслабил губы и обернулся на барную стойку. Светловолосая официантка как раз склонилась над кассой и не заметила его взгляда. Лозинский сделал еще один глоток кофе, а сыщики терпеливо ждали, чем в итоге закончится импровизированный эксперимент психолога. — Так как, Антон? — поторопил он официанта. — Вы ведь прекрасно поняли суть моего вопроса. И манипуляции с лицом тут уже не помогут. Просто скажите правду, и вы сами почувствуете, как вам станет от этого легче…