— Немного. — Давай без меня. — Крячко снял машину с сигнализации и потянул на себя водительскую дверцу. — Но к Тамаре‑то мы съездим? — не унимался Лозинский. — Лично я еду обедать, — сев за руль, возвестил Стас. — Один. А ты можешь валить куда хочешь, психолог. Только напоминаю… Не вздумай покидать город. Машина отъехала от обочины. — Молодой человек, вы когда пиво допьете, не оставите мне бутылочку? Мужчина в расстегнутой легкой ветровке, надетой поверх белой футболки с надписью «А ты записался в ЛДПР?» на груди, даже не повернул головы. Его глаза полностью скрывались за темными стеклами квадратных очков. Бомж осторожно примостился на дальнем краю скамейки, однако его присутствие можно было ощутить по запаху. Мужчина неторопливо глотнул еще пива. — «Эфес»? Да? — проскрипел незваный собеседник и шумно шмыгнул носом. — Это хорошее пиво. Я пробовал… Дорогое сейчас? Мужчина вновь ничего не ответил. Его взгляд из‑под темных очков был устремлен на противоположную сторону улицы. Из СПА‑салона вышли две девушки, сердечно обнялись на прощание и разошлись в разные стороны. Одна из них села за руль желтого спортивного «Хундая», другая пешком направилась в модный бутик за углом. Мужчина в очках видел их здесь и вчера, и позавчера, но не они представляли для него интереса. Нужная ему особа находилась внутри. Она пришла в салон только сегодня. Как и предполагалось… Согласно ее же собственному графику… — А сигаретки не будет, молодой человек? — Бомжу не сиделось тихо. Ему нужна была не столько сигарета, сколько общение. — Если есть, угостите старика… От души. С утра во рту маковой росинки не было, но если покуришь… Жрать уже вроде и не так охота… Мужчина впервые повернул голову в сторону собеседника. Всего на одно мгновение, и тут же отвел взгляд. В темных очках отразились высокие церковные купола, расположенные сразу за сквером. — Не курю, — коротко ответил он. — Жаль‑жаль, — посетовал старик. — Но бутылочку‑то оставите? Вы ведь так и не соизволили ответить, милейший… — Оставлю. Мужчина сверился с наручными часами. По его расчетам, девушка должна была появиться в течение ближайших десяти минут. У СПА‑салона остановилась черная «Тойота Камри» с тонированными стеклами, выпустила наружу пятидесятилетнего толстяка в голубой рубашке с короткими рукавами и тут же тронулась с места. В левой руке толстяк сжимал компактный чемоданчик. На правую он плюнул, послюнявленной ладонью пригладил «петушиный хохолок» на макушке и зашел внутрь салона. Наблюдатель в темных очках тоже видел его здесь позавчера. И в это же самое время. Легкая усмешка тронула его тонкие губы. Очередной затяжной глоток пива почти осушил бутылку. На донышке осталось совсем немного. Бомж жадно облизнул пересохшие губы. — Может, так оставите, молодой человек? — предложил он. — Я допью. Вам ведь эти капли все равно уже погоды не сделают, а мне приятно будет… Освежить в памяти, так сказать, вкус давно забытого… А то ведь с утра во рту еще маковой росинки не было, но если немного пивка тяпнуть… Жрать уже вроде и не так охота… Не сочтите за наглость, я лишь… — Держи! Мужчина в темных очках поставил недопитую бутылку на землю, и старик кинулся на нее, как хищник на добычу. Схватил трясущимися руками, припал к горлышку и допил остатки. На его пересохших губах появилась блаженная улыбка. — Благодарствую, молодой человек. Всех благ вам. Вот прям от души… А вы сами‑то?.. Чего же?.. Из партии Жириновского? Да? — Бомж указал грязным пальцем на надпись на груди собеседника. — Агитируете? Дверь СПА‑салона распахнулась, и из нее буквально выплыла высокая блондинка с короткой стрижкой. Ее рост достигал почти ста восьмидесяти сантиметров, она была немного широка в плечах, но это отнюдь не делало ее чересчур мужеподобной. Покачивая высоким бюстом, женщина неторопливо двинулась по тротуару, придерживая рукой изящную дамскую сумочку из крокодиловой кожи. Мужчина в очках поднялся со скамейки и направился вслед за высокой блондинкой. Он уже знал, что она живет где‑то неподалеку, а потому не будет пользоваться транспортом, но ему нужен был точный адрес, и сегодня он намеревался его выяснить. Легкий прохладный ветерок налетел с запада, но ветровка мужчины осталась распахнутой. Он не хотел скрывать от посторонних глаз надпись на своей футболке. Женщина свернула за угол. Она не смотрела по сторонам. Ее взгляд с нескрываемым налетом грусти был устремлен под ноги. Но преследователь все равно предпочитал держаться на почтительном расстоянии. Лишний риск ему был ни к чему. — Вы кто? Королькова встретила Гурова возле калитки. Она занималась розарием на своем участке и еще издали заметила приближение постороннего. На Инге был легкий сарафан, полами достававший почти до земли, и белые кроссовки с обрезанными задниками. Черные как смоль волосы средней длины рассыпаны по плечам. От полковника не укрылся и настороженно‑испуганный взгляд женщины. Воспоминания о недавнем происшествии еще были свежи в ее памяти. Сыщик молча предъявил удостоверение в развернутом виде. Королькова вздохнула, но отворять гостю калитку не торопилась. — Зачем вы здесь? — спросила она. — По какому поводу? Если все по тому же, то я уже все сказала вашему сотруднику… Тому, который приходил утром… Конев, кажется. Или он из другого ведомства? — Нет. Из нашего. Но мне хотелось поговорить с вами лично, Инга Леонидовна. Если вы не против, конечно… Я не отниму у вас много времени. — Хорошо, — с явной неохотой согласилась женщина. — Если уж вам необходимо лично… Проходите. — Щелкнул автоматический замок, и створка калитки плавно отъехала в сторону. — Только, если это возможно, давайте пообщаемся здесь, на свежем воздухе. Я не хочу идти в дом. Сегодня такая чудесная погода, а там… Там мне все напоминает о случившемся… Для вас ведь это непринципиально, господин Гуров? Список всего, что пропало после… после его ухода… — Инга невольно отвела взгляд. Двумя руками она сжимала огромный секатор, которым до этого подрезала подсохшие стебли роз. — Я передала господину Коневу… — Да, я его видел. — Полковник шагнул на территорию и огляделся. Участок перед домом Корольковой был небольшим, но уютным и ухоженным. — И осматривать дом мне совершенно необязательно. Можете быть спокойны. Я лишь хотел уточнить кое‑что. В свете последних событий. — Господин Конев рассказал мне, — кивнула Инга. — Игорь… Или как там зовут его на самом деле?.. Он обчистил еще кого‑то? — Да. И мы полагаем, что на этом его преступления не закончатся. Нам необходимо остановить его. — Я буду рада помочь. Чем смогу… — Может, и сможете, — ободряюще улыбнулся Лев. — И для начала, Инга Леонидовна… Не могли бы вы взглянуть на этот портрет? Он извлек из кармана фоторобот, составленный со слов Штурминой, и передал его Корольковой в развернутом виде. Женщине оказалось достаточно одного взгляда. — Это не он, — грустно усмехнулась она. — Вы уверены? — Ну как вам сказать… Что‑то общее есть, как мне кажется. Общее впечатление… Взгляд, немного губы, немного нос, но в остальном… Я немного увлекаюсь живописью, господин Гуров. Не профессионально, конечно, а так… На уровне дилетантства… Игорь выглядел совсем по‑другому. — Насколько по‑другому? — Во‑первых, он был старше. — Инга слегка прикрыла глаза и наморщила вздернутый носик. — У него были роскошные густые волосы с проседью, небольшая бородка, бакенбарды… Такой, знаете, представительный мужчина под пятьдесят. А человеку на фотороботе никак не больше тридцати пяти. Он слишком слащав… И разумеется, у Игоря не было никакой родинки. — А вы смогли бы сами нарисовать портрет человека, который обманул вас? Гуров старательно подбирал слова, не желая лишний раз ранить женщину. Королькова, судя по всему, была особой крайне рафинированной. — Наверное, смогла бы. — Нарисуйте, — попросил сыщик. — А наши специалисты уже сравнят два портрета и попробуют изыскать в них сходства. В том, что это один и тот же человек, Инга Леонидовна, у нас нет ни малейших сомнений, но он… Мастер маскировки, скажем так. Хотя это и не совсем точное определение. Как вы познакомились? — Я уже говорила. — Расскажите еще раз. Будьте добры. Королькова минуту, если не больше, смотрела на закрытые бутоны роз в своем цветнике, а затем подняла взгляд на собеседника. В уголках глаз появились крохотные, как роса, слезинки. — На утренней пробежке. Я ежедневно бегаю по утрам, чтобы поддерживать себя в форме. После развода я умудрилась набрать лишний вес. Стресс, все такое… Я и раньше бегала по утрам, но в последнее время приняла решение удвоить нагрузку. Это было необходимо… А Игорь… Можно я буду звать его Игорь, хотя мы оба знаем уже, что это не настоящее его имя? — Разумеется, — кивнул полковник. — Если вам так удобнее… — Да… Так вот, Игорь тоже бегал по утрам. Начал недавно, как он сам потом признался. И тоже после развода. — Одинокая слезинка скатилась по левой щеке Корольковой. — В первый раз я увидела его на майские праздники. И потом мы сталкивались каждое утро… Сначала он просто улыбался, потом начал здороваться, а десятого числа… он подошел ко мне, мы разговорились, познакомились… От него веяло каким‑то теплом и уютом, — призналась женщина. — Сразу. Я еще очень удивилась… После разрыва с Костей я с трудом иду на контакт. В каждом мужчине подсознательно вижу негодяя. Но не в Игоре… Ему как‑то быстро удалось расположить меня к себе. То, что он говорил… То, как себя вел… Я о таком только в романах читала, если честно. Знаете, господин Гуров, мне ведь совсем не жаль ни денег, ни драгоценностей, которые он унес. Бог с ними! Раз ему они так были необходимы… Мне гораздо тяжелее от того, что я снова ошиблась. Обманулась в мужчине… — Я понимаю, — искренне ввернул Лев. — Почему со мной всегда так? Разве я недостойна чего‑то лучшего? Полковник не нашелся, что ответить на это. Впрочем, никакие слова поддержки и не смогли бы смягчить боль женщины. Не сейчас. — В тот же день он пригласил вас в ресторан, как я понял? — Да. И не просто в ресторан, а в самый шикарный ресторан. В «Седьмое небо». — Инга закусила губу. — Я всегда мечтала побывать в этом ресторане, но… Как‑то не получалось. Костя не любил публичных мест, а пойти одной вроде как не солидно… Глупо, конечно… Ну а что было после ресторана, думаю, рассказывать не стоит? Вы и сами прекрасно понимаете. Мы поехали ко мне, провели вместе ночь, а утром… Вы знаете, что произошло… И на утренних пробежках с того дня Игоря я тоже больше не видела. — Она оглянулась на плетеные кресла под тентом, располагавшиеся в паре метров от розария. — Давайте присядем, господин Гуров, что‑то ноги ослабли… — Конечно. Полковник осторожно взял Ингу под локоть, довел до места и усадил в ближайшее кресло. Сам занял соседнее. День выдался жарким, и он позволил себе расстегнуть пиджак. — Скажите, Инга Леонидовна, а кто знал о ваших утренних пробежках? О мечте побывать в ресторане «Седьмое небо»? Вы кому‑то рассказывали об этом? — Ну… Об этом многие знали… Костя, конечно, знал. И все мои подруги… А у меня их немало, господин Гуров. С мужчинами мне не везет по жизни, зато с подругами, как говорится, полный порядок. Всегда выслушают, всегда поддержат… Человеку нельзя без друзей. Друзья — это единственная опора. — Согласен, — не стал спорить полковник. — И вы со всеми своими многочисленными подругами делились своими проблемами? Рассказывали о привычках? Так? — Да. Я — общительный человек, господин Гуров. Порой, может быть, и чересчур. — Инга потупила взгляд. — К тому же за мной водится грешок… Вы уж извините за откровенность… Я люблю жаловаться, люблю поплакаться в жилетку. Знаю, что это неправильно, и многих это, наверное, раздражает, но… Что мне остается? Я не могу держать все в себе. От этого ведь и умом тронуться можно… — Боюсь, мне понадобятся имена и фамилии ваших подруг, Инга Леонидовна, — негромко и как можно более тактичнее произнес Гуров. — И чем полнее будет этот список, тем лучше… С указанием адресов, конечно. — Вы считаете, что кто‑то из них навел на меня Игоря? — вскинулась Королькова. — Пока я ничего не считаю. Но наша работа требует проверки всех возможных версий.