— Я бываю там каждый день, — призналась наконец Светлана и инстинктивно отвела взгляд. — Но названия казино я вам все равно не скажу. — И не нужно, — успокоил ее Гуров. — Как много людей знали о том, что вы посещаете это место ежедневно? — До хрена, — поморщилась Светлана, — я не делала секрета из своей игорной зависимости. Может, это и неправильно… Может, оттого нормальные мужики всю дорогу и шарахаются от меня, но… мне плевать. Я такая, какая есть. А кому не нравится… — У вас есть еще какие‑то привычки? — В каком смысле? — не поняла Хохрякова. — Места, где вы любите бывать. Увлечения, хобби… — Пороки… — с усмешкой продолжила она предложенный список. — Я этого не говорил. — Но подумали, черт возьми! Верно? — усмехнулась еще раз Светлана. — Нет, никаких других пороков у меня нет. Мне и одного за гланды хватает. Заслышав шаги у себя за спиной, полковник обернулся. В гостиную вошли два человека и тактично остановились на пороге. Одним из них был Крячко, вторым — эксперт‑художник, державший под мышкой компактный ноутбук. Гуров кивнул обоим в знак приветствия, жестом предложил пройти и вновь обратился к пострадавшей: — Хорошо, давайте оставим в покое казино, Светлана. Хотя бы на время… Если понадобится, мы вернемся к нему позже. Расскажите нам о человеке, с которым вы вчера познакомились. Как он выглядел? «Художник» молча занял место за столом по правую руку от капитана Алябьева. Раскрыл ноутбук, нажал несколько клавиш, запуская нужную программу. Крячко разместился поодаль на диване таким образом, чтобы держать в поле зрения и напарника, и допрашиваемую им девушку. Привычным взглядом неискоренимого ловеласа окинул Хохрякову с головы до ног, но остался при этом равнодушен. Такие девушки были не во вкусе Станислава. По его мнению, Светлана выглядела не совсем ухоженной. Плоскогрудая, нескладная, узкоплечая, лишенная каких‑либо признаков макияжа… Пальцы рук и ног больше похожи на мужские, чем на женские. — Как он выглядел? — тем временем переспросила Хохрякова. — Даже затрудняюсь так сразу вам ответить… Сказать, что он красавчик, было бы явным преувеличением. Но при этом в нем есть что‑то… что принято называть харизмой. Я правильно назвала это слово? — Правильно, — кивнул Лев. — Ну вот… Он был с харизмой… Немного заостренный нос и скулы, как мне показалось, правильный овал лица… Длинные русые волосы, забранные на затылке в хвостик… В левом ухе серьга… Знаете? — Светлану неожиданно осенило. — Я только сейчас поняла, на кого он был похож. На Нагиева… в молодости. Помните, каким он был в «Модерне»? И в «Каменской»? Вот Иннокентий на него очень похож. — Иннокентий, — машинально повторил Гуров и нахмурился. Переглянулся с «художником». Все прежние фотороботы, составленные со слов жертв, даже отдаленно не напоминали актера Нагиева. — А еще у него было нервный тик, — добавила Хохрякова. — Нервный тик? — Да. Тоже как у Нагиева, но не по жизни, а когда он начинал придуриваться. Это всегда было смешно… Но Иннокентий не придуривался, у него тик был всамделишный… То есть, я хочу сказать, натуральный. Под правым глазом… Или нет… Под левым. — Светлана задумалась, старательно припоминая. — Не, не под левым, точно под правым. — Новый отвлекающий элемент, — подал голос Крячко. — Даже несколько, — заметил Гуров. — Хвостик, серьга, тик… — И главное, он, гаденыш, не повторяется, — скрипнул зубами Станислав. — За четыре раза хоть бы одно совпадение! Но нет… — О чем это вы? — Светлана несколько раз недоуменно моргнула. Ее спина распрямилась. Девушка была уверена в том, что ее показания помогут поймать и изобличить преступника. — Я очень хорошо его вспомнила. Вот с утра еще плохо… А сейчас, когда вы стали спрашивать… Я смогу описать его совершенно точно. Вы сумеете поймать его, а я верну деньги брата. Он еще две недели пробудет в Таиланде. Мы ведь уложимся за этот срок? Да? В итоге все окажутся в наваре. Никто из присутствующих не разделил ее оптимизма. Слегка моросящий с самого раннего утра дождик усилился, и по стеклу за спиной Хохряковой поползли длинные мокрые полосы. Гуров потер широкой ладонью лоб. — Что там еще из украденного? — протянул он руку к блокноту Алябьева. Пробежался взглядом по записям. — Ограненные бриллианты? А это у вас откуда, Светлана? Тоже от брата? — Да. Камни тоже его. Не знаю, где он их взял. Сказал только как‑то, что достались по случаю. Удачный бартер, или что‑то в этом роде… Я не вникала. — Светлана Игоревна, — вернув блокнот Алябьеву, кивнул в сторону эксперта с раскрытым ноутбуком Лев, — это наш сотрудник, который попробует составить с ваших слов фоторобот преступника. Постарайтесь описать его как можно точнее. — Я, конечно, опишу, — кивнула Светлана. — Я же сказала, что хорошо запомнила этого мерзавца. — Вот и отлично. Приступай, Олег, — отдал распоряжение полковник, и они с Крячко вместе вышли из гостиной. — Четвертая жертва, Стас! Четвертая! Из шести возможных. — Да, — поскреб пальцами в затылке Станислав, — наши шансы тают на глазах. Хотя… Мне кажется, я нашел, за что зацепиться. — Поделись. Крячко заложил руки в карманы брюк и слегка качнулся на носках. Покосился в сторону гостиной. — Ирина Шепелева, к которой я ездил, — негромко заговорил он, — оказалась весьма полезной свидетельницей. Грабитель или как минимум наводчик, работающий в связке с грабителем, — почти наверняка один из ее знакомых. Уж больно удачно все сложилось с деньгами Вероники Странберг. Согласись? А Шепелева разболтала об этом многим. — Есть список тех, с кем она разговаривала? — Будет, — после недолгой паузы произнес Крячко, и Гуров заметил, как напарник виновато отвел взгляд. — Ты как раз позвонил мне, когда мы дошли до списка. Думаю, в эту самую минуту список уже готов. Я лично пройдусь по нему… — Ты уехал, не взяв у нее список? — нахмурился Лев. — Я сказал, что заеду за ним через пару часов… — На тебя это не похоже, Стас. В чем дело? Ты что‑то скрываешь от меня? — Кто? Я? Брось! — Станислав натянуто улыбнулся и тут же хлопнул напарника по плечу. — Как я могу от тебя что‑то скрывать? И зачем? Мы же с тобой как братья, Лева. Откуда такое недоверие? Даже обидно… — Стас! — Гуров не сводил с него пристального взгляда. — Что? Я же сказал… Заеду к Шепелевой через пару часов… — Стас! — еще жестче повторил сыщик. — Хорошо… Могу поехать прямо сейчас. — Стас! — Ладно‑ладно, — неохотно сдался Крячко. — Каюсь. Только не злись. Хорошо? Я оставил с ней Лозинского. Она составит при нем список, и он лично привезет его в Управление. А я, как и сказал, займусь каждым из знакомых Шепелевой. Лично. Да в чем дело‑то? Хватит хмуриться! Ты ведь сам сказал, что Лозинскому можно доверять… Что он способен помочь… — Сказал, — не стал отрицать Гуров. — И я от своих слов не отказываюсь. Но я также сказал, что против тех методов, которые он порой использует в работе со свидетелями. Разве не так? А тебе, похоже, эти методы по душе, Стас. Я видел, как у тебя в прошлый раз глаза загорелись… — Послушай, Лева… — попытался оправдаться Крячко, но напарник не дал ему такой возможности. — Нет, это ты меня послушай, — жестко прервал он. — Лозинский — психолог. Он может общаться с людьми так, как считает нужным. Но ты — оперативник, Стас. Ты обязан следовать букве закона. И ты должен понимать не хуже меня, что есть преступники, есть подозреваемые и есть просто свидетели… Мы не имеем права мешать с дерьмом всех, кого нам заблагорассудится, даже если это в итоге помогает раздобыть полезную информацию. Надеюсь, ты понимаешь, что будет, если Орлов узнает о таких вот нетрадиционных методах? — Понимаю, — буркнул Крячко. — Я сейчас позвоню мозгоправу и… — Не надо, — остановил его Лев. — Я сам поговорю с Лозинским. Нам нужна его помощь. Но только в определенных вопросах. Пусть пообщается с жертвами, пусть найдет связь… Но в оперативной работе мы обойдемся без его вмешательства. — Как скажешь, — пожал плечами Крячко. — Когда я с тобой спорил, Лева? — Всегда. Гуров извлек из кармана мобильник, нашел в записной книжке номер Лозинского и нажал кнопку вызова. Крячко отошел в сторону. Анна вскрикнула и отпрянула, как напуганное огнем животное, когда рядом с ней резко затормозила черная «Ауди». Зонтик едва не выскользнул из рук. Несколько капель дождя угодили на ее сиреневый плащ. Широко распахнув небесно‑голубые глаза, Штурмина со страхом наблюдала за тем, как открывается дверца со стороны водителя. Крячко выбрался из салона, бросил недокуренную сигарету в лужу и открыто улыбнулся девушке. Узнав его, Анна немного успокоилась и даже позволила себе улыбнуться в ответ, но затравленное выражение лица не исчезло полностью. Станислав шагнул на тротуар. — Я напугал вас, Анечка. — Он галантно склонился и поцеловал женщине руку. — Простите, совсем не хотел вас пугать. Это вышло… случайно. И потом… Андрей сказал мне, что вы скорее относитесь ко мне как к жертве, нежели как к охотнику? — Андрей Борисович? — Анна перехватила зонтик правой рукой. Левый мизинец предательски свело судорогой. — Да, Андрей Борисович. Он рассказал мне про какие‑то тесты. — Ах это! — припомнила Штурмина и облегченно выдохнула. — Когда он показывал мне разные фотографии… Да, это было… Но я не хотела вас обидеть, Станислав… — Просто Стас. И я ничуть не обижен. Кстати, — игриво подмигнул он женщине, — один момент, Анечка! У меня для вас небольшой, но приятный сюрприз. Крячко вернулся к машине, открыл заднюю дверцу, на пару секунд скрылся в салоне, а когда вынырнул вновь, в его руках был огромный букет чайных роз. — Это вам, Анечка. Двадцать пять штук. Согласно вашему возрасту… Его слова заставили девушку рассмеяться. — Мне не двадцать пять, Стас. Мне гораздо больше. — Я вам не верю. Анна приняла букет, взглянула на цветы, затем на Крячко и снова на цветы. В ее взгляде промелькнула растерянность, смешанная с удивлением. — То есть… — начала было она, но запнулась. Хотелось помассировать сведенный судорогой мизинец, но обе руки были заняты. — Вы здесь не случайно? Да? Не просто проезжали мимо? — Нет, — честно признался Крячко. — Я здесь потому, что хотел увидеть вас. — Зачем?