Оба холостяка удрученно покачали головами. — На мой взгляд, Джордж ведет себя как распоследний негодяй, — проговорил Роберт, — но, может, я к нему слишком суров. Мы вообще-то никогда не ладили. В любом случае, женщин я не понимаю — и не пытаюсь понять. И все-таки эта мания преследования, или как ее там, дело другое. Ему нужно показаться врачу. — Безусловно, нужно. Надо бы нам за беднягой приглядывать. Ежели столкнусь с ним в «Беллоне», то поговорю по душам и попытаюсь выяснить, в чем дело. — В «Беллоне» вы Джорджа не встретите. С тех пор, как заварилась вся эта каша, он обходит клуб стороной. Кажется, работу ищет. Он поминал что-то насчет этих автомобильных магнатов на Грейт-Портленд-стрит: дескать, им продавец нужен. С машинами он недурно управляется, знаете ли. — Надеюсь, место ему достанется. Даже если платят там мало, работа пойдет Джорджу на пользу: ему просто необходимо развеяться. Ну что ж, я, пожалуй, побреду. Еще раз спасибо, если разыщете Оливера, непременно сообщайте. — А как же! Поразмыслив секунду-другую на ступеньках, Уимзи покатил прямиком в Скотленд-Ярд; а там его сразу же проводили в кабинет инспектора сыскной полиции Паркера. Паркер, коренастый, широкоплечий мужчина лет сорока, с ничем не примечательной внешностью — в самый раз для сыскной работы! — пожалуй, приходился лорду Питеру самым близким — в известном смысле единственным близким другом. Эти двое вместе раскрыли немало дел, и каждый уважал таланты другого, хотя более несхожих характеров свет не видывал. В этой паре Уимзи был Роландом — стремительный, порывистый, безрассудный, артистичный мастер на все руки. Осмотрительный, благоразумный, основательный Паркер играл роль Оливье: ум его не воспринимал ни искусства, ни литературы, в свободные часы упражнением ему служили доктрины протестантской церкви. Пожалуй, одного только Паркера никогда не раздражала манерность лорда Питера, а Уимзи, в свою очередь, платил ему искренней привязанностью, столь несвойственной для его сдержанной натуры. — Ну, как оно? — Недурно. Я к тебе с просьбой. — Да ну? — Ну да, черт тебя дери! А что, бывали случаи, чтобы я заходил просто так? Не кликнешь ли кого-нибудь из этих твоих экспертов-графологов: мне нужно установить, одной ли рукою начертаны эти каракули. И Уимзи выложил на стол с одной стороны — пачку использованных чеков, с другой — листок, найденный им в библиотеке клуба «Беллона». Паркер изогнул брови. — А тут ведь еще отменный набор «пальчиков»! Что это такое? Поддельный документ? — Нет, ничего подобного. Я просто хочу знать, не тот ли самый тип, что выписывал чеки, набросал и эти заметки. Паркер позвонил в колокольчик и вызвал к себе мистера Коллинза. — А ведь речь, судя по всему, идет о кругленьких суммах! — заметил детектив, восхищенно просматривая листок. — £150 000 — для Р., £300 000 для Дж. — счастливчик этот Дж. — кто такой Дж.? £20 000 — здесь, и £50 000 — там. Что это еще за богатенький приятель, а, Питер? — Это долгая история; собственно говоря, ее-то я и собираюсь тебе поведать, как только ты разберешься со своей корзинкой. — Ах, вот как? Тогда постараюсь не откладывать дела в долгий ящик. Собственно говоря, мне вот-вот должны сообщить нечто важное. Поэтому я и в офисе — дежурю на телефоне. А, Коллинз, это лорд Питер Уимзи, ему очень бы хотелось знать, идентичны ли эти два почерка. Эксперт внимательно изучил чеки и листок с цифрами. — Вне всякого сомнения, идентичны, сказал бы я, разве что это — непревзойденного мастерства подделка. В частности, некоторые цифры очень и очень характерны. Например, пятерки, и тройки, и четверки выведены без отрыва от бумаги, с двумя маленькими петельками. Весьма старомодный почерк, рука явно стариковская, причем здоровьем этот человек не пышет. Особенно это заметно по записям на листке. Автор, часом, не старик Фентиман, на днях скончавшийся? — Собственно говоря, да, только кричать об этом незачем. Дело строго конфиденциальное. — Да, безусловно. Ну, так я вам скажу, что в подлинности этого клочка бумаги сомневаться не приходится, если вы об этом. — Спасибо. Именно это я и хотел узнать. Полагаю, что о подлоге и речи не идет. Собственно говоря, вопрос стоит иначе: нельзя ли рассматривать эти черновые наброски как выражение его пожеланий. Не более того. — О да, если исключить подлог, так я готов поручиться: человек, выписывавший чеки, набросал и эти заметки. — Отлично. Значит, подтвержден и анализ отпечатков пальцев. Почему бы и не сказать тебе, Чарлз, — добавил его светлость после того, как Коллинз удалился, — дельце это становится чертовски интересным. В этот момент зазвонил телефон. Паркер, выслушав сообщение, воскликнул: «Отлично поработали!» — и обернулся к Уимзи. — А вот и он! Поймали-таки негодяя! Прости, убегаю. Между нами говоря, мы это дельце провернули весьма недурно. Возможно, что для меня это обернется повышением. Мы ведь ничего больше не можем для тебя сделать? Меня, видишь ли, ждут в Шеффилде. Увидимся завтра или через день. Паркер подхватил пальто и цилиндр и исчез. Уимзи самостоятельно нашел выход, вернулся домой и долго сидел над фотографиями, сделанными Бантером в клубе «Беллона», напряженно размышляя. Ровно в шесть его светлость явился в контору мистера Мерблза в Стейпл-Инн. Двое таксистов уже прибыли и, устроившись на краешке кресел, деликатно потягивали выдержанный херес за компанию с поверенным. — Ага! — воскликнул мистер Мерблз. — Вот джентльмен, заинтересованный в нашем расследовании. Будьте так любезны, повторите ему все то, что уже рассказали мне. Я выяснил достаточно, чтобы убедиться: это те, кто нам нужен, — добавил мистер Мерблз, оборачиваясь к его светлости, — но лучше порасспросите-ка их сами. Этого джентльмена зовут Суэйн, сдается мне, его история идет первой. — Что ж, сэр, — начал дородный мистер Суэйн, воплощающий в себе более консервативный тип таксиста, — вам, стало быть, занадобилось узнать, не подбирал ли кто старого жентльмена на Портмэн-сквер в канун Дня перемирия где-то после полудня. Ну так вот, сэр, я еду себе не спеша через площадь — в полпятого дело было, — и тут выходит из дому лакей — номер дома не вспомню, но стоял он на восточной стороне, может, ближе к середке, — и машет мне рукою: дескать, стой! Ну, я торможу, и тут спускается с крыльца совсем дряхлый жентльмен. Тщедушный такой, и закутан до ушей, а ноги тощие, что твои спички, по лицу судя, ему уж за сотню перевалило, и опирается на тросточку. Держится прямо, для такого-то старца, а ковыляет медленно, точно совсем обессилел. Небось, старый военный, думаю, по разговору видать, если вы понимаете, о чем я. А лакей и говорит: вези к дому номер такой-то на Харлей-стрит. — Вы номера не запомнили? Суэйн назвал номер дома Пенберти. — Ну, подъезжаю. Тут пассажир мой велел мне позвонить в дверь, а когда вышел на крыльцо какой-то юнец, так и спросить, не будет ли доктор так добр принять генерала Фентона, или Фентимора… что-то в этом роде, сэр. — А не Фентиман, случайно? — Ну да, очень может быть, что и Фентиман. Кажется, и впрямь так. Тут возвращается юнец, и говорит: да, всенепременно, так что я помог старому жентльмену выбраться из машины. Слабенький такой был, в чем душа держалась, и с лица бледный, сэр, и дышал тяжело, а губы-то совсем синие. Этакий бедолага… и подумалось мне, прошу прощения, сэр, что на свете старик уж не жилец. Так вот, помог я ему подняться на крыльцо, а он расплатился за проезд и дал сверх того шиллинг на чай, и больше я его не видал. — Это все вполне соответствует версии Пенберти, — согласился Уимзи. — Потрясение от беседы с сестрой так сказалось на его самочувствии, что генерал отправился прямиком к доктору. Все сходится. А как насчет второй истории? — Сдается мне, что этот джентльмен, по имени… позвольте-ка… Хинкинз… да, верно, мистер Хинкинз подвез генерала от Харлей-стрит. — Точно, сэр, — подхватил второй таксист, энергичный, остроглазый парень с резкими чертами лица. — Некий дряхлый джентльмен — в точности таков, как описал мистер Суэйн — сел в мое такси напротив того же самого дома на Харлей-стрит в половине шестого. Я отлично помню, сэр: десятого ноября дело было. А запал он мне в память вот почему: как только я отвез старика, куда велели, у меня мотор забарахлил, так что в День перемирия я машиной не пользовался, а для меня это сплошной убыток, день-то обычно бывает куда как прибыльный! Ну так вот, этот военного вида старец уселся в такси, вместе с тросточкой и всем прочим, ровно так, как Суэйн рассказывает, только не заметил я, чтобы пассажиру моему особо недужилось, хотя и впрямь дряхлый был — что правда, то правда. Может, доктор дал ему лекарство какое-никакое, и бедняге малость полегчало. — Скорее всего, — кивнул мистер Мерблз. — Да, сэр. Ну вот, садится он в такси и говорит: «Отвезите меня на Довер-стрит» — вот так и сказал, но если вы спросите номер дома, сэр, боюсь, что не вспомню, потому что, видите ли, мы туда так и не доехали. — Не доехали? — воскликнул Уимзи. — Нет, сэр. Мы как раз выезжали на Кавендиш-сквер, и тут старый джентльмен просунул голову и говорит: «Стойте!» Я притормозил и вижу: он машет рукой какому-то джентльмену, стоящему на тротуаре. А тот, второй, подошел к машине, они с моим пассажиром о чем-то потолковали, и тут старик… — Минуточку. Опишите мне этого джентльмена. — Смуглый и худощавый, сэр, с виду — лет под сорок. На нем было пальто поверх серого костюма, мягкая шляпа, и горло темным шарфом обмотано. Ах да, и еще черные усики топорщились. А старый джентльмен мне и говорит: «Водитель, — так вот прямо и сказал, — водитель, возвращайтесь к Риджентс-парк и сделайте несколько кругов, пока я не остановлю вас». Тут второй джентльмен подсел к нему, а я покатил назад и не спеша объехал вокруг парка, раз уж господам побеседовать приспичило. Два круга сделал, а как выехал на третий, так молодой джентльмен просунул голову и говорит: «Высадите меня у Глостер-Гейт». Я остановился, где велено, а старый джентльмен и молвит: «До свидания, Джордж, помни, что я тебе сказал». А тот, что помоложе, в ответ: «Запомню, сэр» — и перешел дорогу, как если бы собирался подняться по Парк-стрит. Мистер Мерблз и Уимзи многозначительно переглянулись. — А куда вы поехали после того? — А после, сэр, пассажир мне и говорит: «Вы знаете клуб «Беллона», что на Пикадилли?» — так вот и сказал. А я ему: «Да, сэр». — Клуб «Беллона»? — Да, сэр. — Во сколько это было? — Кажется, дело шло к половине седьмого, сэр. Я ехал очень медленно, я же сказал, сэр. Так что я отвез старика в клуб, как было велено, он вошел в особняк, и больше я его не видел, сэр. — Большое вам спасибо, — поблагодарил Уимзи. — А во время развговора с этим Джорджем он, случайно, не казался расстроенным или возбужденным? — Нет, сэр, я бы не сказал. Голос звучал строго — это да. Как если бы он парня отчитывал, сэр. — Понятно. А в котором часу вы добрались до «Беллоны»? — По моим прикидкам, где-то без двадцати семь, сэр, или чуть позже. Движение там уж больно большое. Без двадцати или без десяти семь: точнее не вспомню. — Превосходно. Ну что ж, вы оба очень нам помогли. На сегодня, пожалуй, все, но я попрошу вас оставить свои имена и адреса мистеру Мерблзу, на случай, если позже нам понадобятся ваши показания. И… кхе-кхе… Захрустели две банкноты государственного казначейства. Мистер Суэйн и мистер Хинкинз рассыпались в подобающих изъявлениях признательности — и отбыли, оставив свои адреса. — Значит, он вернулся в клуб «Беллона». Любопытно, зачем? — Сдается мне, я знаю, — отозвался Уимзи. — Генерал Фентиман привык заниматься делами только в клубе, думаю, он вернулся, чтобы подсчитать, как распорядиться деньгами, завещанными сестрой. Гляньте-ка на этот листок, сэр. Это почерк генерала, как мне удалось установить не далее как сегодня, а вот его отпечатки пальцев. Под инициалами Р. и Дж., очевидно, подразумеваются Роберт и Джордж, а цифры означают те суммы, что старик собирался внукам оставить. — Очень похоже на правду. Где вы это нашли? — В дальнем отсеке библиотеки в клубе «Беллона», сэр, листок торчал в блокноте с промокательной бумагой. — Почерк крайне неразборчивый, рука словно дрожала. — Да — и последняя строчка прямо-таки обрывается, верно? Словно у старика в глазах помутилось — и продолжать он уже не смог. А может, просто устал. Надо бы съездить в клуб и выяснить, не видел ли кто генерала в тот вечер. Но Оливер, черт бы его подрал! Он-то все знает! Если бы нам только добраться до Оливера! — На третий вопрос в объявлении мы ответа так и не получили. Мне пришли письма от нескольких таксистов, которым довелось в то утро отвозить пожилых джентльменов в клуб «Беллона», но ни один из них не похож на генерала. У одних — пальто в клетку, у других — бакенбарды, у третьих — котелки или бороды; а генерала никто никогда не видел без шелкового цилиндра. Плюс еще старомодные длинные усы старого вояки! — Здесь я особых надежд и не питал. Можно дать новое объявление, на случай, если кто-нибудь забирал старика из «Беллоны» вечером или ночью десятого ноября, но есть у меня подозрение, что этот треклятый Оливер, скорее всего, увез генерала на своей машине. Если другого выхода не останется, придется натравить на Оливера Скотленд-Ярд. — Попытайтесь осторожно навести справки в клубе, лорд Питер. Очень возможно, что кто-нибудь видел там Оливера и заметил, как они уходили вместе. — Разумеется. Я немедленно еду туда. А по дороге дам заодно и объявление. Не думаю, что стоит вовлекать Би-би-си. Эти на всю страну раструбят!