Мисс Пентикост на минуту задумалась и в итоге благословила план довольным хмыканьем. Снова качнулась в кресле, оттолкнувшись здоровой ногой от сложенных рядом толстых томов. Это была вся бухгалтерия цирка Харта и Хэлловея за пять лет, Большой Боб принес их утром. Когда я вернулась, мисс П. была с головой погружена в их изучение. — Хотите открыть собственный цирк? Или просто скучаете? — спросила я, увидев гроссбухи. — Я поняла, что мало знаю о том, как работает цирк, — объяснила мисс П. — И решила, что для расследования полезно узнать больше. Она открыла отмеченную страницу. — Вы знаете, сколько в месяц уходит на корм взрослому тигру? Фантастическая сумма. — А как, по-вашему, в цирке поступают с прибившимися к нему беглыми детьми? — пошутила я. — Я бы тоже пошла на корм кошачьим, если бы не мое обаяние. — Можете шутить, но в последние годы цены на мясо, даже на субпродукты, взлетели до небес. Это лишь одна из многочисленных финансовых проблем, с которыми сталкивается мистер Хэлловей. Если бы не щедрость анонимного мецената, скорее всего, он продал бы цирк еще несколько лет назад. Ее, может, и интересовали цены на мясо, а меня не очень. Устроившись во втором кресле-качалке со стаканом лимонада в руке, я переключила внимание моего босса обратно на дело, предоставив ей полный отчет о событиях дня. Включая мою перепалку с шефом Уиддлом и его перевод писем Калищенко, болтовню с Доком в кинотеатре и краткий пересказ разговора с миссис Гибсон. Сбросив с себя груз информации и имея хотя бы приблизительный план проникновения в «Хрючечную», я решила вознаградить себя едой. За весь день я урвала только лакричные леденцы, колу и сладкий чай. Я встала, чтобы исследовать наши запасы съестного, и мисс П. заговорила: — В ваше отсутствие мне несколько раз звонили. Я вернулась и села. — Потенциальные ухажеры или что-нибудь относящееся к делу? — Это были отклики на мое обращение сегодня утром в церкви. Перевод: а я же говорила. — Что-нибудь полезное? — спросила я. — Четыре звонка, все от женщин. Две представились как сверстницы Руби, которые выросли вместе с ней в Стоппарде. Третья была гораздо старше, она когда-то преподавала английскую литературу в средней школе Стоппарда. Она не прихожанка церкви Крови Агнца, но ее сестра была там и поняла, что ее заинтересует моя просьба. Руби училась у нее. Все три женщины после отъезда Руби получали от нее открытки и письма. — Какого содержания? — нетерпеливо спросила я. — С заверениями, что у нее все хорошо. Руби описывала свою жизнь в Нью-Йорке. О татуировках она сказала только бывшей учительнице, и то только когда сделала первую. — Любопытно. Казалось бы, этим она скорее должна была поделиться с девушками своего возраста. — Мисс Лэмплаф — она сейчас живет в Чэпел-Хилл — не прихожанка церкви, Руби могла посчитать, что откровенничать с ней безопаснее, — объяснила мисс П. — К тому же она производит впечатление человека широких взглядов. Она говорила откровенно и ввернула не одно крепкое словцо. — Люблю таких. — Та первая татуировка, которую упомянула в письме Руби, это букет маргариток, — добавила мисс Пентикост. — И прежде чем вы спросите: нет, она не говорила, что значит татуировка, а мисс Лэмплаф не рискнула спросить. Я не была особенно разочарована. Я все больше убеждалась, что маскировка тату — внезапный каприз, а не важная биографическая деталь. — Еще что-нибудь примечательное? — спросила я. — Все трое единодушны в том, что отъезд Руби из Стоппарда был внезапным, но вполне ожидаемым. Мисс Лэмплаф была совершенно уверена, что Руби не останется в Стоппарде. Хотя в той же степени не сомневалась, что перед отъездом Руби обязательно окончит школу. Знакомая история. Мой побег из дома был таким же. Мечты, мечты, а потом мгновенное решение бежать. — И, похоже, ни одна из них не упомянула Лероя Декамбра. — Да, — подтвердила мисс П. — Хотя я спросила всех трех, употребляла ли Руби наркотики или спиртное. Завуалированно, разумеется. — Конечно. И? — Девушки были убеждены, что Руби не пила и не употребляла наркотики. Мисс Лэмплаф не могла сказать точно, но ничего подобного не замечала. А могла ли заметить? Учительница английского видела Руби всего час в день. А такими привычками не хвастаются перед всем честным народом. Я точно знала, что Руби не трезвенница. Она могла перепить кого угодно. — Что-то еще? — спросила я. — Я спросила всех троих, кто мог затаить на Руби обиду и желать ей зла. Они не смогли назвать ни одного такого человека. — Ага, но так ведь всегда говорят, верно? Никому не хочется думать, что рядом ходит убийца. — Я всячески пыталась вытянуть из них эту информацию, но тщетно. Две девушки признались, что, возможно, что-то случилось за пару недель до ее отъезда из Стоппарда. Руби отдалилась от друзей, в особенности от тех, кто ходил с ней в церковь. — Насколько отдалилась? — уточнила я. — Стала тихой и задумчивой. — Встревоженной? — Они не произнесли этого слова. Уже интересно. Конечно, Руби всегда планировала отъезд, но вдруг что-то сыграло роль спускового крючка? Что-то ее терзает. Она уезжает из города. Возвращается через много лет. Что-то снова тревожит ее, а уже на следующий день ее находят мертвой. Как ни посмотри, видна связь. Я гадала, не волновало ли ее то же самое, что и тогда. Или тот же самый человек. Например, старый ухажер, наркоман и насильник. Я задала этот вопрос мисс Пентикост. — Согласна, в поведении Руби до того, как она покинула дом, и после того, как вернулась, просматривается явное сходство, — сказала она. — Но вполне возможно, что она выглядела задумчивой, потому что планировала сбежать в Нью-Йорк. И в той же степени возможно, что во второй раз ее беспокоило что-то связанное с цирком. Я согласилась с ней, но предложила позвонить всем трем женщинам и спросить о Лерое Декамбре. Просто наудачу. Мисс Пентикост не возражала. — Это все? — спросила я. — От тех женщин — да. Тогда я вспомнила, с чего мисс П. начала разговор, и быстро догадалась. — Постойте-ка, вы сказали — четыре звонка, все от женщин. А кто четвертая? Губы мисс П. сложились в подобие улыбки. — Она не назвала своего имени. И говорила с усиленным южным акцентом. — И что же сказала эта загадочная дама? — Она сказала: «Руби Доннер — Иезавель и получила по заслугам». — Это дословно? — Дословно. — Мне открыть Библию? — спросила я. — Иезавель была царицей Самарии, которая поссорилась с пророком Илией, — объяснила мисс П. — Он проклял ее и предрек, что она умрет в муках и ее труп отдадут на съедение собакам. Так и случилось. — Звучит как сюжет для журнала «Детектив без купюр». — Что еще интереснее, Иезавель служит как уничижительное имя нарицательное для женщин, которые ценят свою внешность, пользуются косметикой или носят откровенную одежду. Хотя Иезавель в Книге Царств наряжалась и красилась скорее ради демонстрации своей власти, чем ради соблазнения, это соответствует ее роли… Я помахала рукой, чтобы прервать ее. — Я знаю, что вы дочь проповедника, хотя по-прежнему отношусь к этому скептически. Но давайте отложим изучение Библии на потом. Есть более важный вопрос. Вы узнали голос? Мисс П. покачала головой, но снова едва заметно улыбнулась. — Сообщение состояло из семи слов, и фальшивый акцент был очень сильным. — Тогда почему вы выглядите довольной как слон? — Подумайте сами. Она знала о моей просьбе поделиться информацией. Воспользовалась библейской отсылкой. И решила, что должна замаскировать свой голос. Отдам себе должное: я размышляла всего пять секунд. — Хм, — хмыкнула я. — Это о многом говорит. — Нам определенно стоит к ней присмотреться. Я взглянула на часы. Часовая стрелка только что миновала цифру семь.