Фицрой посмотрел на нас и нахмурился. – Прекрасно. Давайте зайдем внутрь, пока нас не видел весь Лондон, – сказал он. Бертрам открыл от удивления рот, а я почувствовала, как внутри у меня все опустилось. Фицрой, всегда намеренно выглядевший одним из самых непримечательных людей, которых только можно встретить, придержал для нас штору, когда мы заходили внутрь. Сегодня волосы его были такими же темными, как и глаза. Оделся он в длинный плащ хорошего качества, но простого кроя, в руке держал коричневую трость, на первый взгляд совершенно безобидного вида. Но я подозревала, что она может взорваться, ощетиниться лезвиями или еще как-то использоваться в деле. – Она сделана из дерева, – сообщила мадам Аркана. – Вы о чем? – не понял Бертрам. – Его трость. – Он повредил ногу, когда… – Достаточно, – проворчал Фицрой. – Какого черта вас двоих сюда принесло? И почему вы сказали ей, а не мне, что приедете? Внутри шатра было темно – полный контраст с сиянием Хрустального дворца снаружи. Моим глазам потребовалось не меньше времени, чтобы привыкнуть к этому мраку, чем моему разуму, чтобы переварить происходящее. Фицрой выдернул откуда-то стул, поставил передо мной и помог мне сесть. Бертрам споткнулся где-то слева от меня, но наконец тоже уселся. Фицрой пододвинул стул и для себя, но поставил спинкой вперед и уселся на него верхом, широко расставив ноги. Пока я еще не могла хорошо рассмотреть обстановку, но ситуация казалась мне необычной, и я чувствовала себя некомфортно. Когда мои глаза наконец привыкли к темноте, я поняла, что она не столь уж непроглядна. В углу висели две лампы. Их зажгла мадам Аркана, и я увидела, что мы сидим за круглым низким дубовым столиком. Бертрам, Фицрой и я устроились на нормальных стульях, а дама-медиум уселась на стул с высокой прямоугольной спинкой, которая поднималась над ее головой, с толстыми, широкими подлокотниками. Он напоминал трон. Несомненно, Фицрой именно поэтому уселся так не по-джентльменски. Он никогда не позволяет никому из своих сотрудников в чем-то себя превосходить. – Мы не говорили мадам Аркане, что приедем на выставку, – сказала я. – Мы сами ничего об этом не знали до недавнего времени. Риченда Мюллер вручила нам билеты в качестве подарка в день нашей помолвки. Мадам Аркана протянула руку и легко коснулась ею предплечья Бертрама. – Не буду говорить об этом, дорогой, если это вас расстроит. Но я видела это. Бертрам нахмурился. Я вмешалась, пока он не понял, что она пытается сказать. – Наверное, мне не нужно удивляться, увидев вас здесь, Фицрой. Или вы сегодня лорд Милтон? – Здесь вы можете называть меня Эрик. – Он немного напряжен, – сказала мадам Аркана. – Выиграть в игре, в которую его попросили сыграть, невозможно. – Карточной? – влез Бертрам. Мадам Аркана рассмеялась. – О, это только лишь небольшая часть всего дела. Эрик хочет, чтобы я раскинула карты для немецких участников выставки и убедила их прилагать больше усилий на дипломатическом фронте. Но я, конечно, не могу подтасовывать карты. Наверное, я могу неправильно трактовать выпавший расклад, но в таком случае может пострадать моя репутация. Требуется лишь немного знать карты, чтобы понять, если человек говорит противоположное тому, что выпало. – Я прошу вас это сделать ради своей страны! – закричал Фицрой. – Я не шулер. Я не могу сделать так, чтобы выпали вполне определенные карты, – заявила мадам Аркана. – Вообще-то это чертовски сложно, – заметил Бертрам. – Я в подростковом возрасте долго пытался этому научиться и так и не смог. – Он бросил взгляд на меня. – Один из моих кузенов с сомнительной репутацией постоянно жульничал и лишал меня карманных денег. Поэтому я и хотел узнать, как у него это получается. – Потрясающе, – сказал Фицрой, хотя явно так не думал. – Но единственная цель вашего пребывания здесь, Аркана, – это помочь сохранению мира. – И помогать мадам Аркана должна с помощью карт, которые раскидывает? – уточнила я. – Я – известная гадалка. – Но у вас и спиритические сеансы отлично получаются, – заметила я. – Дай бог тебе здоровья, моя дорогая. Внезапно лицо Фицроя просветлело. – Кстати, это мысль. Если мне удастся завлечь одного из членов немецкой делегации на спиритический сеанс, и вы скажете… – Предполагаю, что это может сработать. – Мадам Аркана повернулась ко мне. – Я сказала, что для всей немецкой делегации я никаких сеансов проводить не буду, потому что они несут в себе очень много отрицательной энергии. Она просто окружает их и исходит от них. Но если на сеансе будете присутствовать вы с будущим мужем, а может, еще какие-то люди, то нам удастся ослабить этот негатив. – Да кто угодно, – вставил Фицрой. Бертрам откашлялся. – Не хочется, чтобы вы посчитали меня грубым, но мне показалось, что надежды на спасение нации вы возлагаете на трюки фокусницы. Мадам Аркана легко поклонилась. – Я настоящая, мистер Стэплфорд. Но иногда я, скажем так, настраиваю свои таланты во благо своей страны. – Ба! – сказал Фицрой. – Все так ужасно? Положение отчаянное? – уточнил Бертрам. Фицрой достал платок из кармана и вытер лоб. – Это часть целого каскада событий, которым я управляю. – Бертрам нахмурился. Фицрой громко вздохнул. – Запускается целая серия событий, которые на первый взгляд кажутся никак не связанными, но все они служат для укрепления или продвижения основной идеи. В данном случае не в интересах Германии и не в интересах Англии начинать войну. Мадам Аркана – это просто одно небольшое звено в процессе, но с ней возникают непропорционально большие трудности. – Цель этого каскада – пригласить определенную группу немцев на эту выставку? Достаточно ли они важны, чтобы повлиять на политическую ситуацию у себя в Германии? – спросила я. – У меня, кроме них, никого нет. Вот и приходится работать с ними, – пояснил Фицрой. – Положение на самом деле такое ужасное? – спросил Бертрам, которому требовались четкие ответы на его вопросы. – Вы ожидаете, что в любой день может начаться война? – Нет, – сказал Фицрой. – Может пройти несколько месяцев, даже год или два перед тем, как мы подойдем к опасной черте, но сейчас устанавливается курс. Я откинулась на спинку стула. Я вспомнила сон, который много лет назад приснился мне в охотничьем домике Стэплфордов. Вначале я думала, что вижу во сне, как мужчины идут на войну, но затем я поняла, что эти мужчины уже мертвы и маршируют они в загробную жизнь. Они шли рядами, один за другим, и вскоре я уже не могла их сосчитать. Среди этих мужчин был Рори. – Выдохни, дорогая, – сказала мадам Аркана. – Ничто не определено окончательно и бесповоротно. Иногда нам удается увидеть только возможные варианты развития событий. – Что происходит, когда вы смотрите на выпавшие карты Таро? – спросила я. У мадам Арканы опустились плечи. – Когда я задаю вопрос, возможно ли сохранить мир между двумя странами, то всегда выпадает война. Боюсь, что если начну гадать немецким джентльменам, то главной темой будет война. Они же все аристократы или дипломаты, и все они думают о войне. Я повторяла попытки снова и снова, но карты дают четкий и однозначный ответ. – Но вы же сами только что сказали, что ничто не определено окончательно и бесповоротно, – напомнила я. – Некоторые варианты гораздо более вероятны, чем другие, – грустно сказала дама-медиум. – Любой клерк в Министерстве внутренних дел скажет вам то же самое, – вставил Фицрой. – Любой читающий газеты человек знает, с какой стороны ветер дует. Моя задача – попробовать изменить ход событий. – А если это невозможно? – спросил Бертрам. – В таком случае мне дано задание узнать у этой делегации как можно больше о вооруженных силах Германии и тактических планах. – Понятно, – кивнул Бертрам. – Значит, это будет игра, в которой нельзя победить. Глава пятая Сообщения с другой стороны – Надеюсь, что вы говорите не о войне, – гневно сказал Фицрой. – Уверяю вас: вооруженные силы Его Величества лучшие в мире и способны нанести сокрушительное поражение любому врагу. – Но какой ценой? – тихо произнесла я. – Любой человек посчитает честью отдать жизнь за свою страну, – заявил Фицрой. – Конечно, – решительно поддержал его Бертрам. – А как насчет матерей, дочерей и жен, которые потеряют своих мужчин? – спросила я, но на мои слова обратила внимание только мадам Аркана. – Человечество очень медленно учится, – сказала она. – И за все обычно приходится расплачиваться женщинам. – Бертрам с Фицроем уже открыли рты, чтобы что-то сказать, но она им этого не позволила и продолжила: – Насколько я понимаю, Эрик, ты согласен со мной, что война все равно будет, независимо от того, что ты сделаешь сегодня? Фицрой закрыл рот и нахмурился. Прошло какое-то время перед тем, как он заговорил, и мы все ждали, что он скажет. Я ожидала какую-то шуточку о мадам Аркане, которая знает больше всех благодаря своим способностям, но когда Фицрой заговорил, то его слова прозвучали мрачно. – Мне совершенно не нравится мысль о войне. Я сделаю все, что в моих силах, чтобы ее избежать, но я не вижу, как можно это сделать. – А ваш каскад? – спросила я.