– Сэр, у вас есть враги? – Нет, мэм. – И вы в этом убеждены? – Абсолютно, – отвечает сэр Эдмунд – с сомнением в лице. – У вас есть предположения, кто мог бы похитить Кристабель? Сэр Эдмунд качает головой. – Вы уверены? Сэр Эдмунд кивает, но отнюдь не уверенно. – Сэр, я должна задать вам вопрос, на который отказался ответить мне доктор Харбин. Почему вы скрывали ото всех свою дочь? Сэр Эдмунд медленно поднимается на ноги. Подходит к окну. Его ждет розарий, и искусственные руины, и сад, и дорога за ним. Сегодня вечером он будет долго гулять. Сон настигнет его только на рассвете. Или вообще не настигнет. – Я боялся, что это случится. – Вы боялись, что вашу дочь похитят? – Да. – Почему, сэр Эдмунд? Почему вы этого боялись? Баронет смущен, растерян. – Доктор упомянул, что ваша дочь – не совсем обычный ребенок. Не могли бы вы уточнить, какие у нее особенности? – Это… скользкая тема, – уклончиво отвечает сэр Эдмунд. Брайди с трудом сохраняет терпение. – Сэр Эдмунд, если Кристабель похитили из-за ее необычности, значит, вы просто обязаны просветить меня. Не исключено, что это поможет мне найти и вернуть вам вашу дочь. – По поводу Кристабель, мэм, – вздыхает сэр Эдмунд, – я не могу вас просветить. Брайди ставит бокал на стол и останавливает на баронете суровый взгляд. – Тогда попробуем зайти с другой стороны. Сэр, почему вы послали за мной, а не обратились в местный полицейский участок? Баронет краснеет, открывает-закрывает рот. Брайди ждет. Наконец: – Кристабель способна заставить человека вспоминать. – Вспоминать? – Да, вытаскивает из вас давно позабытые воспоминания. Не неприятные, но… – он морщится, медля в нерешительности, – …и она способна внушать мысли. – Мысли? – Нежелательные. Не совсем ваши собственные, – тихо говорит он. Брайди обращает взгляд на Руби; тот постукивает пальцем по виску. – Это трудно объяснить. – Губы сэра Эдмунда на мгновение раздвигаются в сардонической улыбке. – Она смотрит на человека, и того посещают мысли. Вздохнув, он встает, идет к письменному столу, выдвигает один из ящиков, достает фотографию в серебряной рамке и вручает ее Брайди. На фото – белокурая девочка в белом платье до пола, сидит в кресле. Кажется, что от нее, от девочки, исходит сияние – холодный свет. Не такой, как от Руби – сверхъестественный, а будто она высечена из яркого мрамора. Вероятно, какой-то трюк фотографа, предполагает Брайди. Но вот глаза у девочки белесые, аномально светлые. – У нее проблема со зрением? – спрашивает Брайди. Сэр Эдмунд занимает кресло напротив нее, садится на самый краешек и, понурившись, кладет руки на колени своих длинных ног – поза человека, признавшего свое поражение. – Нет, зрение у Кристабель замечательное. Как раз в этом и проблема. Она видит слишком много. Брайди внимательно рассматривает фотографию. – Но глаза совсем бесцветные. – Вообще-то, они меняют свой цвет. – Меняют? Как это? – Из алебастровых становятся синевато-серыми, потом черными как смоль. Это поразительно. Брайди протягивает фотографию сэру Эдмунду с намерением вернуть ее. – Обычно глаза не меняют цвет, разве что у новорожденных. – А у Кристабель меняют. – Сэр Эдмунд кивает на снимок. – Оставьте у себя. Чтобы знать, кого ищете. – Мысли, что она внушает… Расскажите про это поподробнее. Сэр Эдмунд проводит рукой по лбу. – Пожалуй, это даже не мысли – скорее чувства. – Чувства? Какие? – В основном гнев, – отвечает сэр Эдмунд, немного подумав. – Давайте подытожим: ваша дочь способна вызывать воспоминания и мысли, а также внушать чувство гнева. А глаза у нее будто каменные и меняют цвет. – Да, – кивает сэр Эдмунд. – А в физическом плане у нее есть какие-то отличительные признаки? – Белые волосы, крепкие острые зубы, и она способна издавать неимоверно высокие звуки, от которых ломаются вещи. – Сэр Эдмунд с вызовом смотрит на Брайди, добавляя: – И еще, она не умеет говорить. – Не умеет говорить? – Разумеется, чужую речь она прекрасно понимает. – Но ведь она способна петь, берет высокие ноты? – В некотором роде… Это все? – В голосе сэра Эдмунда проявляется резкость. – Очевидно, вы пожелаете допросить слуг. Могу я рассчитывать на вашу деликатность, мэм? Брайди, понимая, что разговор окончен, согласно кивает. – С вашего позволения, сэр, я намерена осмотреть дом и прилегающую территорию, начиная с детской. – Детскую нельзя. – Прошу прощения, сэр? – Западное крыло – приватная зона, туда никто не допускается. – Сэр Эдмунд… – Моя покойная жена возражала против того, чтобы в ту часть дома заходили чужие люди. Там находились ее личные покои. Я до сих пор чту ее волю. К тому же, – добавляет сэр Эдмунд беспечным тоном, – там нечего смотреть. – Возможно, в детской остались важные улики, которые помогут установить личности похитителей. – Вы считаете, что в похищении участвовали несколько человек? – Насколько позволяет судить мой опыт, подобные преступления обычно дело рук не одного человека. Что касается детской… – Там нет никаких улик. Я ее осматривал. Брайди хмурится.