— Спасибо большое, вы мне очень помогли, — и отключилась. Покачалась немного на стуле, подумала. Можно, конечно, пока заняться подбором тестов и подготовкой очередного семинара по личностному и профессиональному росту — Роман Михайлович наивно верит в пользу подобных мероприятий. Или выпить кофейку? Да, пожалуй, стоит побаловать себя чашечкой хорошего кофе. Людмила достала из шкафа чайник, включила. Вообще-то кофе полагалось пить на кухне, но там всегда кто-то был, а разве можно получить настоящее удовольствие в суете, толкотне и под чужие разговоры? Задребезжал, запрыгал по столу телефон, который она не убрала в сумочку. Ага, вот и Андрюшенька-душенька вспомнил про свою Милочку. Вспомнил, что должен сейчас не болтаться незнамо где, а сидеть в кабинете психолога… вспомнил, что трубку надо брать, когда твой личный психолог звонит… а вот теперь, может, я занята, теперь у меня нет времени трубку взять! Телефон умолк на мгновение и тут же зазвонил снова. Людмила удовлетворенно улыбнулась. Переживает? Нервничает? Очень хорошо. Пусть попереживает, понервничает, это мужчинам очень полезно. А она пока кофейку попьет. Тем более чайник уже закипел. Людмила сыпанула в чашку крупные гранулы, залила кипятком, добавила сахар, помешала… сделала первый осторожный глоток — не слишком ли горячо — и расслабленно откинулась на спинку стула. Хорошо! Снова зазвонил телефон. Людмила отхлебнула еще кофе, покосилась на экран и тут же выпрямилась и поставила чашку на стол. Незнакомый номер? Спам? А может, новый клиент? Частная практика у Людмилы прирастала не часто, но все же случалось и такое. А еще один клиент был бы весьма ко времени. Денежки, они всегда ко времени. Людмила торопливо схватила мобильник: — Слушаю! — Людмила Вадимовна Мережкова? — любезно осведомился приятный мужской голос. — Да. — Вас беспокоят из полиции… Мгновенная паника оглушила, и Людмила не поняла, что он там говорил дальше. Полиция! Они все узнали! Но откуда? Она же была предельно аккуратна, никто ничего не мог видеть, а те, кто видели, не могли понять, что происходит! Господи, что же делать? Бежать? Куда? Черт, и надо ей было связываться с этой малолетней дрянью! Бежать, скорее! А как? Куда? Без денег, без связей… — Вы меня слышите? — Что? А, да, у нас линия барахлит. Что вы сказали? — Я спросил, вы можете подъехать сейчас в управление? — Ой, я бы, разумеется… — Людмила перевела дыхание. — Но сейчас я на работе, а у нас очень строго с трудовой дисциплиной. Давайте сделаем так: в пять я заканчиваю и сразу к вам. Только продиктуйте адрес, пожалуйста. И уточните, там ведь, наверное, проходная, и я должна буду что-то сказать? Ну, объяснить, к кому я, по какому делу… Мужчина, видимо очень довольный ее покладистостью, добродушно заверил: — Дежурный будет в курсе, он выпишет вам пропуск. — Прекрасно! — Людмила старательно улыбалась. Разумеется, она понимала, что собеседник ее не видит, но улыбка, если она есть, чувствуется в голосе и производит благоприятное впечатление. А ей сейчас просто необходимо было произвести на этого полицейского самое благоприятное впечатление! Чтобы он не почувствовал ее страха — да что там, ужаса, — чтобы поверил, что она лишь слегка заинтригована и обязательно явится после пяти, поэтому не надо ее разыскивать, надо просто подождать, пока совершенно законопослушная гражданка Мережкова явится по указанному адресу и встретится… с кем там она должна встретиться? Впрочем, какая разница? — Что? Ах да, конечно! Договорились! До свидания! Она закончила разговор и снова откинулась на мягкую спинку. Господи, что же делать? Впрочем, что делать, понятно — бежать. Или попробовать сходить на эту встречу? Как он сказал, «в связи с некоторыми вопросами по делу пропавшей Елены Соломиной»? Может, это просто так, для галочки, чтобы заполнить очередную бумажку? Ясно же, что никто эту пигалицу всерьез не ищет! А если все-таки зацепились за что-то? Нет, рисковать нельзя, только бежать! А куда? Пока не очень понятно, главное, из города. Вряд ли в полиции посчитали ее особо опасной преступницей и объявили во всесоюзный розыск, значит, есть время, чтобы убраться подальше и затаиться. Время есть, а вот деньги… значит, прежде всего к банкомату — карточку в бегах светить нельзя, нужна наличка. Потом домой, выгрести что там есть у родителей — для родной дочери, небось, не пожалеют — и к Андрею. Пусть тоже собирает все, что найдет, и уже тогда вместе с ним подальше от города! Кстати, где он сейчас, этот Андрей? Наверное, надо позвонить сейчас ему, предупредить… ой! А вдруг ее звонки уже прослушиваются? Людмила с ужасом посмотрела на телефон, который все еще сжимала в руке, и быстро выключила его. Нет, звонить никому нельзя, и вообще всем известно, что работающий телефон посылает сигналы куда-то там, и по этим сигналам всегда можно отследить, где он находится! Да и не работающий вроде тоже… а если не хочешь, чтобы тебя отследили, нужно вынуть аккумулятор… Людмила поспешно подцепила заднюю крышку телефона ногтем и достала аккумулятор и симку. Симку положила в кошелек, а распотрошенный мобильник небрежно бросила в ящик стола. Так, теперь, кажется, все в порядке, теперь можно и исчезнуть. Андрею можно позвонить со стационарного телефона… нет, не стоит, в банке разговоры записываются, и толком что-то объяснить будет невозможно. А зачем, собственно, нужно Андрею звонить? Предупредить? О чем? Он и так ничего не знает и понятия не имеет, что случилось с его любимой доченькой! Да, совершенно не нужно ему звонить. Просто дождаться его — явится же он когда-нибудь на работу… нет, здесь оставаться нельзя. Самое разумное сейчас — быстро собрать вещи и деньги и переждать в укромном месте, пока Андрей не явится… а куда он явится? Домой, наверное? Точно, домой он рано или поздно вернется! Значит, и ждать его надо там. Так и надо сделать! Людмила встала, схватила сумочку и, не обращая внимания на чашку с недопитым кофе, оставшуюся на столе, вышла из кабинета. До дачи Алейникова доехали минут за сорок. Участок был крайним: соседский забор с одной стороны, а с другой начинается редкий лесок. Едва машина остановилась, Виктор Петрович выскочил и уже через мгновение был около покосившейся калитки. Просунул ладонь в широкую щель между досками, пошарил там и вытащил большой плоский ключ. Одним движением вставил его в замок, провернул и распахнул калитку. Остальные только успели выбраться из машины, а он уже торопился к маленькому кирпичному домику с крохотной деревянной верандой. Котов догнал его, когда Виктор Петрович уже взбежал по ступенькам, на ходу прихватив с незаметной полочки почти под потолком еще один ключ, и завозился, отпирая массивную, обитую железом дверь. Наконец замок щелкнул, и Алейников, еще не переступив порог, отчаянно крикнул: — Лена! Леночка! Никто не ответил. Виктор Петрович шумно выдохнул и вошел в комнату, Котов последовал за ним, молча огляделся. Две железные кровати, шкаф, короткий диванчик, большой сундук в углу… и никаких следов девочки. — Ее нет, — подал голос подошедший Андрей. — Я же говорил, она не могла! — Кто не могла? — рассеянно уточнил Лихарев, протискиваясь вперед и оглядываясь. — И что не могла? — Моя дочь, Леночка. Она не могла здесь оказаться, никак. И Милочка, она тоже не могла. В смысле, не могла причинить Леночке вред. Лиза заходить не стала, остановилась на пороге — ее замутило от одного вида комнаты. — Как-то душно здесь, — пробормотала она и вернулась на улицу. — Вы побледнели. — Сергей вышел за ней. — Что-то чувствуете? По-своему, по-ведьмински? — Я не ведьма, — привычно отмахнулась она. — И не ясновидящая. Но здесь действительно очень тяжелая атмосфера. — Значит, чувствуете. Лиза только плечами пожала. — А что это вы тут ходите? — неожиданно раздался звонкий женский голос. — Вы кто такие? За редкой проволочной сеткой, отделяющей участок Алейникова от соседей, опираясь на тяпку, стояла невысокая пожилая женщина. — Добрый день, — дружелюбно ответила Лиза и направилась к сетке, как-то очень естественно, положив ладошку на руку Сергея и потянув его за собой. — Мы с хозяином приехали, с Виктором Петровичем. — Виктор с вами? — обрадовалась женщина. — Ты смотри, решил, наконец, заглянуть! А вы кто ему будете? Родственники или так, по работе? А может, покупатели? — Да мы пока не решили, присматриваемся только… — А чего присматриваться, — встрепенулась женщина. — Участок хороший, сад большой, а что неухоженный — так сколько лет без хозяина! Здесь порядок навести — золотое место будет! А места какие? Природа, лес рядом, опята по осени мешками таскаем! Лиза улыбнулась: — Как вы хорошо рассказываете… Может, действительно, купим у Виктора Петровича участок? А, Сережа? И незаметно, но очень чувствительно ткнула Лихарева в бок. Сергей вздрогнул и изобразил очень достоверную улыбку: — Интересная мысль. Мы, правда, во всем этом… в смысле, в сельском хозяйстве мало понимаем. А здесь очень уж все запущено. Думаешь, сможем порядок навести? — А почему нет? Научиться всегда можно, тем более когда такой пример перед глазами. Посмотри, какой у… простите, мы не представились. Я — Лиза, это Сережа, а вы? — Клавдия Васильевна… — Вот я и говорю, Клавдия Васильевна, какой у вас участок ухоженный! — С такими соседями, это да, — солидно кивнул Сергей. — Есть у кого поучиться. — Конечно, мы и подскажем, и научим, и саженцами поделимся. — Клавдия Васильевна с энтузиазмом закивала. — Я вам крыжовника прикопаю, у нас крыжовник чудесный, сортовой, и научу, как ухаживать. А то Виктор Петрович совсем про участок забыл, нехорошо это, когда земля брошенная. И вообще… устроили тут. Мы с мужем, конечно, люди несовременные, мне внуки так и говорят — ты, бабушка, несовременная, так что ж теперь, всякие безобразия за норму считать? — Безобразия? — Лиза слегка подвинулась, загораживая Лихарева, и наклонилась к соседке, словно предлагая пошептаться. В глазах ее горел ясный и чистый огонек любопытства завзятой сплетницы, и она действительно понизила голос (впрочем, не настолько, чтобы Сергей не мог прекрасно все расслышать). — Какие безобразия? Неужели Виктор Петрович? — Да что ты, милая! — так же тихо возмутилась Клавдия Васильевна. — Если бы Виктор Петрович, я бы слова не сказала, только порадовалась бы за него — уж сколько лет человек вдовеет! Нет, это зятек его повадился сюда девиц возить! Срам какой! — Да вы что! Нет, может, он с женой приезжал? Знаете, как бывает — надоела обыденность, захотелось как-то разнообразить и вообще, природа… — Как же, с женой! Если бы это Марина была, она не пряталась бы. Марина девочка вежливая, подошла бы, поздоровалась, поговорила. А эта профурсетка, только мелькнет за кустами — фрр, и нет ее. Да как прячется ловко, ни разу мне ее разглядеть не удалось. Вроде блондинка, высокая, но и за это не поручусь. Андрей здесь машину не оставлял, всегда заезжал на участок, а там сирень густая, ничего не видно за кустами. Клавдия Васильевна уже рассказывала в полный голос, размахивая руками и чуть ли не изображая, как шустрая профурсетка шмыгает в густых зарослях сирени, так что Сергей позволил себе тоже проявить любопытство. — Вот оно что… Недавно Андрей подвел меня здорово: мы договорились о встрече, важное дело обсудить надо было, а он не явился. Может, как раз вместо этого со своей дамой сюда, на дачу, поехал? А мне потом сказал, что заболел. — Да ладно, не может быть, — с полуслова поняла его Лиза. — Андрюша, конечно, человек не слишком обязательный… — Совсем не обязательный, — вмешалась Клавдия Васильевна. — Я его как-то попросила привезти кое-чего по мелочи — пряжи пару мотков купить да сахара пакет. Он пообещал, правда, неохотно так, через губу, вроде как большое одолжение мне сделал, и что? — Она сделала паузу, явно рассчитывая на ответную реплику со стороны слушателей. — Что? — не подвела Лиза. — А ничего! Я ждала, как дура, месяц прошел, а он даже не появился больше ни разу! Точнее, один только раз был, и то даже не подошел! Я специально вышла, вот тут же у забора стояла, ждала, чтобы окликнуть, как покажется. Так нет же! И сам, и профурсетка его так за кустами и шмыгали, лишь бы на глаза мне не показаться! А я так думаю, если человек в мелочах обещаний не выполняет, то какой из него бизнесмен? Меня, пожилую женщину, обмануть не постеснялся, а уж вас, извините, Сергей, надуть, небось, за доблесть посчитал. — Нет, если про тот случай, когда ты его не дождался, то там и его выгода была, речь о деньгах шла, и о немаленьких… нет, не думаю, что Андрей тогда развлекаться поехал. Вот, скажите, Клавдия Васильевна, когда это вы его видели? — Его не видела, только как машина проехала, — добросовестно уточнила соседка. — А когда… сейчас соображу. — Она начала высчитывать, загибая пальцы: — Это вскоре после праздников было… девятое у нас пришлось на субботу, дети с внуками приехали в пятницу и пробыли до воскресенья, а в среду я сама в город поехала. Значит, в четверг утром вернулась, удобрения специальные для баклажанов привезла, они у меня что-то слабенькие в этом году… а вечером, поздно уже, в темноте машина мелькнула, а мимо нас дорога только на эту дачу. Да, получается, в четверг. — Четырнадцатого? — дрогнувшим голосом уточнила Лиза. — Выходит, четырнадцатого. Правда, врать не буду, самого Андрея я тогда не видела, хоть и честно караулила, хотела ему высказать все, по-простому, по-соседски… но не дождалась. Понятно, с кралей своей приехал, вот и старался тишком, чтобы не видел никто… Но свет ненадолго включался, и тени мелькали. Чего-то они там шерудились ночью в саду. А утром я рано встаю, но никого уже не было. Значит, в ночь с четверга на пятницу… Сергей с Лизой переглянулись. В ночь с четверга на пятницу Андрей никак не мог побывать на даче. Всю ночь он вместе с женой и тестем искал дочь. А вот его Милочка… — Ну что ж, Клавдия Васильевна, если мы соберемся этот участок покупать, то самая большая его ценность — это хорошие соседи. — Вы скажете, — непритворно смутилась женщина. — То есть приятно, конечно, слышать, но у Виктора Петровича и деревьев сорта очень хорошие: и слива желтая, медовая, и яблоня есть — бельфлор-китайка… не поверите, в ведро не больше десятка яблок влезает, такие крупные. А уж сладкие да сочные, ни на одном базаре таких не купишь. Смородина у Виктора Петровича, сразу скажу, не очень хорошая, зато там, на задах, рябины аж четыре сорта: обычная, черноплодная, ликерная и невежинская. Тоня-покойница сажала, очень ей варенье из рябины нравилось. Я-то клубничное предпочитаю, но она даже обычную рябину так с яблоками и лимоном варила — я в жизни ничего подобного не пробовала! — Обязательно посмотрим, вот прямо сейчас… — Сергей взял Лизу за руку и, продолжая улыбаться и кивать соседке, потащил в сторону дома. — Спасибо, Клавдия Васильевна, рябина, да еще четырех сортов, это очень интересно! — Что может быть интересного в рябине? — тихо спросила Лиза, когда они отошли на достаточное расстояние. — Интересно в ней то, что она находится, как сказала милейшая Клавдия Васильевна, «на задах», значит, нас отсюда будет не видно, не слышно, и мы сможем спокойно поговорить.