– Ладно, тогда меня встречать не нужно. До лавки Берни я доберусь самостоятельно. А уж оттуда буду искать дом Вика. Слава, оставь какую-нибудь метку на заборе или еще где поблизости от дома Вика. Мне придется идти туда при свете дня, а в маленьких населенных пунктах чужаки сразу бросаются в глаза, особенно если шатаются туда-сюда по улице без цели. – Ясно, на месте сориентируюсь, – уверенно заявил Богданов. – У меня другой вопрос: если Вик уже дома, как действуем? – Если дома – ваша задача забрать Вика, перебазировать в безлюдное место и ждать меня. Собирайтесь, товарищи, иначе Ларс точно вас никуда не повезет. Каким образом держать связь между собой, решите на месте. Богданов и Дубко ушли, а майор Семенов приступил к составлению шифровки. Через полчаса он отнес ее в тайник и лег спать. Богданов в это время обрабатывал Ларса. В дом к шведу он Дубко не повел, чтобы тот не мешал разговору. – Послушай, этот француз под завязку набит деньгами, и цель у него, как видишь, благородная. Он ищет могилу своего родственника, разве это не достойно уважения? Называй цену, я с ним договорюсь. Ларсу он представил следующую историю: Мишель Шенье, преподаватель математики, получил письмо от организации, помогающей иностранцам в поисках захоронений их родственников. В письме говорилось, что могила дядюшки Шенье может быть в округе Мерримак, в населенном пункте Пенакук. Разговорившись вечером, Шенье рассказал свою историю, и отзывчивый финн решил помочь новоиспеченному другу. – Почему не вызвать такси? – резонно заметил Ларс, которому идея ехать в Пенакук на ночь глядя казалась подозрительной. – Можно и такси, – легко согласился Богданов. – Но ведь тогда ты с этого ничего не выиграешь. Когда Мишель сказал про Пенакук, я сразу вспомнил про тебя. Ехать тут недалеко, а деньги он платит хорошие. Зачем отказываться от легкого заработка? Или не придумаешь, на что эти деньги потратить? – Логично, – подумав, произнес швед. – А у тебя в этом деле какой интерес, Матти? – Моя беда в том, что я люблю помогать людям, – просто, без пафоса ответил Богданов. – К тому же я так и так собирался объехать штат. Присматриваю местечко, где мне понравится настолько, что я захочу там осесть. Пенакук – приятное название, почему бы нет? – Не думаю, что этот городок тебе придется по душе, – с сомнением произнес Ларс. – И пусть. Время все равно есть, а так хоть какое-то развлечение в моей безрадостной жизни. Только представь, Мишель десять лет ищет могилу дядюшки только для того, чтобы помолиться на ней. Десять лет ищет, а найдет благодаря мне. Приятно? – Ладно, уговорил. Туда я вас отвезу, но оставаться не стану. У меня своих дел валом, – сдался наконец Ларс. – Оставлю номер телефона, если понадобится моя помощь – позвонишь. Но лучше на такси. Я заработка не ищу, он меня сам находит. – Понял. Спасибо, друг. Называй цену. Пойду к Мишелю, обрадую его. Ларс назвал сумму за провоз, вполне скромную, учитывая обстоятельства. Богданов, он же Матти, вышел якобы для того, чтобы обговорить денежный вопрос с французом. Спустя пять минут во двор вышел Ларс, выгнал из гаража пикап, велел Богданову лезть в кузов, француза Шенье-Дубко посадил в кабину, и машина тронулась. Дорога до Пенакука заняла немного времени. По сути, город Конкорд состоял из пяти деревень, в число которых входил Пенакук. Центр города Конкорда состоял из кварталов Норт-Энд и Саут-Энд, остальную площадь разделили между собой Конкорд-Хайтс, Ист-Конкорд и Вест-Конкорд. Ровно в двадцать два ноль-ноль Ларс высадил пассажиров на центральной площади Пенакука возле почтового отделения. Дубко расплатился, Богданов рассыпался в благодарностях, Ларс сунул ему в руку бумажку с номером домашнего телефона и уехал. Как только разведчики остались одни, Дубко осмотрелся. Мимо центральной площади они с Эвой не проезжали, но у Дубко был хороший ориентир – водяные мельницы. – Нам нужно взять направление на холмы, чтобы мельницы остались южнее. Если пойдем в этом направлении, должны выйти к улице, которая проходит параллельно с той, где мы высадили Эву. От нее свернуть направо и идти до тех пор, пока не встретим лавку Берни. – Веди, – ответил Богданов, и они зашагали по улице. Городок казался безлюдным. За пятнадцать минут пути они не встретили ни одного прохожего. Единственное, что указывало на то, что городок жилой, – свет в окнах домов. Освещенных окон, правда, тоже оказалось немного, пара-тройка на квартал, но ориентироваться они помогали. – Рановато здесь жизнь замирает, – заметил Богданов. – Такое ощущение, что идешь не по деревне, а мимо декораций к театральной постановке. Загляни за ближайший дом и поймешь, что это и не дом вовсе, а плоская фанерная бутафория. – Согласен, ощущения странные, – согласился Дубко. – Несколько часов назад на улицах было еще оживленно. И ребятня бегала, и старушки птичек кормили, а сейчас деревня будто вымерла. – Далеко еще? – Думаю, почти пришли. Вон тот магазинчик видишь? Это то, что мы ищем. Они дошли до магазина, обогнули дом и увидели вывеску: «Лавка Берни». – Отлично, пока идем верно. Теперь осталось пройти пару кварталов, и мы на месте. Улицу, на которой располагался дом Вика, они нашли без труда, а вот отыскать дом оказалось сложнее. Эва не дала ни одного ориентира, и, кроме того, что дом должен быть неказистым, примет у строения не было. Они шли вдоль домов, теряясь в догадках, пока не дошли до конца улицы. – Наверное, эта развалюха и есть дом Вика, – останавливаясь возле покосившегося забора, произнес Дубко. – В окнах света нет, – заметил Богданов. – Попытаем счастья? – Давай, – согласился Дубко и нырнул в пролом. Глава 8 Двор оказался настолько заросшим, что Богданову и Дубко с трудом удалось продраться сквозь растительность к стене дома. Обойти его так, чтобы не потревожить жильцов, будь они внутри, не представлялось возможным. Дубко подобрался вплотную к Богданову и прошептал на ухо: – Что делать будем? Пойдем через бурелом – шума будет, как от стада кабанов. – Вокруг дома не пойдем, – решил Богданов. – Я на крыльцо поднимусь, а ты карауль северное окно. Оно выходит на сараи, если бежать, то только туда. Дубко кивнул и перебрался ближе к окну. Богданов поднялся на крыльцо и осторожно дернул дверь. Она оказалась закрытой. Капитан спустился с крыльца, вернулся к Дубко. – Дверь на замке. Скорее всего, хозяина дома нет, – сообщил он. – Окно, похоже, вообще никогда не открывали, – в свою очередь, сообщил Дубко. – Видишь, как рамы рассохлись? Их теперь при всем желании не сразу откроешь. – Может, мы ошиблись, и Вик живет в другом месте, – предположил Богданов. – Может, и так. Пойдем внутрь? – Замок лучше не трогать. Придется искать другой способ. – Ключ не искал? Думаю, в американских деревнях с ключами поступают точно так же, как и у нас, – заметил Дубко. Он прошел к крыльцу, пошарил рукой под нижней ступенькой и вытащил ключ на алюминиевой проволоке. – Вот тебе и ответ, – довольный собой заметил он. – Проходи, Слава, гостем будешь. Дубко вставил ключ в замочную скважину. Тот легко повернулся, открывая вход в дом. Подумав, Дубко положил ключ в карман и прошел внутрь. Изнутри дом выглядел получше, но и здесь чувствовалось запустение. Стойкий запах перегара не перебивал даже запах гари от сковороды, стоящей на дровяной печке. По всей видимости, последний прием пищи у хозяина дома не задался – содержимое сковороды превратилось в угли, так что невозможно было понять, что именно на ней готовили. Дубко остался на кухне, Богданов прошел в дальнюю комнату. Комната служила спальней и так же, как двор и кухня, вопила о заботливой руке. Постель не убрана, простыни засалены до такой степени, что рисунок, голубые цветочки на белом фоне, просматривается только на углах. У окна на стуле горой навалена одежда. Еще одна гора свалена в дальнем углу. «Неудивительно, что Эве здесь не понравилось», – подумал Богданов. Из кухни донесся голос Дубко: – Странно, что такая интеллигентная женщина связалась с таким неряхой, – вторя мыслям Богданова, произнес он. – Сначала надо найти доказательства того, что дом принадлежит Вику, – напомнил Богданов. – Пока я, кроме грязи, ничего не вижу. – Дом точно жилой, хоть и запущенный до невозможности. На кухне помимо сгоревшей еды на сковородке запас круп и пара банок консервов. Причем пыли на них нет. – У меня пока только грязное белье, – сообщил Богданов. – Ох, как я ненавижу копаться в грязном белье! – Надо было профессию другую выбирать, – хохотнул Дубко. – Нам по долгу службы положено копаться в грязном белье. – Но в переносном смысле, не в прямом же. – Ничего, для разнообразия покопаешься и в прямом смысле. Богданов не ответил. Он выудил из общей кучи белья брюки и принялся ощупывать карманы. Не обнаружил ничего интересного, отбросил их в сторону и взялся за следующую вещь. Богданов успел перебрать обе кучи и перейти к постели, когда снова подал голос Дубко: – Все, Славка, мы в дамках! Эх, и везет же мне последнее время, аж самому страшно. – Что там у тебя? – спросил Богданов, выходя из спальни. – Вот, смотри. – Дубко перебросил капитану небольшой блокнот. Тот раскрылся примерно на середине. Страницы блокнота были мелко исписаны каким-то особым видом шифровального шрифта. Богданов полистал блокнот, он оказался заполнен почти целиком. – Думаешь, это знаменитый шифр ВИК? – спросил Богданов. – А ты как думаешь? На обороте посмотри. Богданов перевернул блокнот. Сначала не увидел ничего, затем начал медленно менять угол обзора и увидел буквы, наколотые тонкой иглой на коленкоровой обложке. – ВИК, – прочитал Богданов. – Точно ВИК! Значит, мы попали куда нужно. – Доказательства нашли, что дальше? – спросил Дубко. – Ты можешь идти к дому Эвы, – ответил Богданов. – Я остаюсь здесь. Сегодня Вик вряд ли вернется домой. Дождусь приезда майора, вместе подумаем, что можно предпринять. Если честно, идея неделю сидеть в засаде не слишком мне нравится. Через пять дней истекает срок, отмеренный нам Старцевым, а мы будем тратить его на посиделки у пустого дома. – Насколько я понял, майор рассчитывает, что Вик вернется с мельницы еще до конца недели, – напомнил Дубко. – Но ведь он может и ошибаться, – резонно заметил Богданов.