– Куда деваться… – пожал плечами майор. – Значит, так и поступим. Все, майор, мне в Москву пора возвращаться. Да и тебе поспать не помешает. Завтра сложный день. – Шабаров поднялся, за ним встал и подполковник Старцев. – Будь здоров, майор. На телефоне дежурного держи, в дальнейшем связь будешь осуществлять через подполковника Старцева. Он и приказы отдавать будет. – Это значит, курировать задание поручено товарищу подполковнику? – уточнил Семенов. – Ему, – подтвердил Шабаров. – Ну, бывай, Паша. Не подведи нас, успеха в этом деле от тебя ждет весь комитет. Майор Семенов проводил начальство до машины, дождался, пока старшие офицеры усядутся, махнул на прощание рукой и вернулся в дом. Капитан Павленко ждал его на первом этаже в дверях кухни. – Пойдем пожуем чего-нибудь, – предложил он командиру. – Заодно ситуацию обмозгуем. – Не сегодня, Юра, – отказался Семенов. – Время четыре часа ночи, все вопросы можно отложить до утра. Иди спать, утром на свежую голову поговорим. Семенов поднялся на второй этаж, в комнату у кабинета. Разделся, лег в постель и тут же отключился. А капитан Павленко ворочался в постели до утра. Его тревожил всего один вопрос: если что-то сорвется и они попадут в руки ЦРУ, что тогда будет? Вряд ли кто-то станет вести переговоры с американцами об обмене капитана Павленко на американского шпиона, захваченного сотрудниками комитета. А у него жена на сносях. Что с ней будет? «Надо переговорить с Семеновым, пусть выяснит этот вопрос. Уж если я не смогу сам позаботиться о своей семье, то должен быть уверен, что это сделает комитет». С такими невеселыми мыслями он провалился в тревожный сон. Утром Павленко встал разбитый, с дурным настроением. Майор Семенов, напротив, был бодр и весел. Собрал команду на кухне, организовал плотный завтрак и только после этого перешел к обсуждению предстоящей работы. – Ситуация следующая, – начал он без перехода, как только с завтраком было покончено. – Для выполнения нового задания комитету не требуется вся группа, только отдельные бойцы. Вчера мы с генералом Шабаровым произвели отбор. На базе остаются капитан Павленко, капитан Богданов и старший лейтенант Дубко. Остальные возвращаются в Москву до особого распоряжения. – Вот это поворот, – присвистнул Рябов. – Почему нас не берут? Снайперы теперь не в чести? – Снайпер, Гена, нам не понадобится, – ответил Семенов. – У вас внеочередной оплачиваемый отпуск, разве плохо? – Хорошо, если отпуск, а не увольнение, – проворчал Еремин. – Нет, Дима, не увольнение. Просто для выполнения этого задания чем меньше людей, тем лучше. – Так что, нам собираться и отчаливать? – уточнил Рябов. – Собирайтесь, через час за вами придет автобус, – ответил майор. Обсуждать приказы члены группы «Дон» не привыкли. Разошлись по комнатам, собрали вещи, вынесли рюкзаки на крыльцо. Майор вышел с ними, присел на ступеньку, закурил. – А что хоть за задание, командир? – вопрос, который интересовал всех, задал Степан Терко. – Ты, Степан, как будто правил не знаешь. – Майор нахмурился. – Тот, кто вне задания, не должен задавать подобных вопросов. – Думаешь, в прессу сообщим? – неловко пошутил Рябов. – Гена, ты со своими шутками уже раз подвел меня. Или тебе стажера мало? – Семенов нахмурился. – Вчера Шабаров меня песочил за вашу шутку с Козловым. – Зато не придется терпеть его в команде, – заметил Рябов. – Он же любую операцию под удар поставит своей наивностью. А так он теперь в другом подразделении свои способности применяет. – Тут не поспоришь, – заметил Семенов. – С сортировкой информации у Козлова явно беда. – Скажи хоть, куда вас направляют, – вслед за Рябовым поинтересовался Еремин. – Тебе это знать не положено, – наставительно произнес Семенов. – Эх, ребята, учил я вас, учил, а вы все за свое. Ну, ничего, на следующее задание уже во главе с Павленко пойдете. Пусть у него там голова болит. – Уходишь, да? – спросил Рябов. – Еще только надеюсь, – честно признался Семенов. – Ответ комитет так и не прислал. – Может, после этого задания добро получишь? – Только если удастся выполнить задачу. – Семенов вздохнул. – Сложная задача? – На этот раз Еремин задал вопрос не ради любопытства, а, скорее, чтобы поддержать командира. – Сложная, Дима. И непривычная, – ответил Семенов. – Ничего, вы справитесь. Вам любая задача по плечу, поэтому вас и выбрали, – уверенно произнес Рябов. Во двор въехал автобус. Григорий Иванько приветственно посигналил и открыл двери. – Залезай, ребятки, домой поедем, – весело провозгласил он. – Быстро вы на этот раз. – Списали нас, Григорий, вчистую, – пошутил Рябов, первым запрыгивая в автобус. – Так я тебе и поверил, – отмахнулся Иванько. – Все бы тебе шутки шутить, Гена. Остепениться пора, а ты все в детство играешь. – Какое уж тут детство. Пенсия пришла, – продолжил Рябов. Его никто не поддержал. Он ввернул еще пару шуток, но понял, что настроение у команды не то, и замолчал. Занял место на задней площадке и закрыл глаза. Остальные расселись кто где. Майор Семенов вошел в салон, попрощался с каждым за руку, затем махнул водителю и вышел. – Счастливого пути, бойцы. До встречи, – произнес он на прощание, а сам подумал: «А будет ли она, встреча?» Как только автобус уехал, он собрал оставшуюся группу. Устроились в кабинете возле телефона. – Слава, – обратился он к Богданову, – почему молчал, что несколько лет жил с финнами? – Речи не заходило, – удивленно ответил Богданов. – Мы что, в Финляндию едем? – Нет, Слава, не в Финляндию, но твой разговорный финский тебе пригодится. Помнишь хоть что-то? – На финском я свободно говорю. Специальную терминологию не потяну, а разговорная речь у меня даже с акцентом правильным. – Это хорошо, так как, по легенде, ты у нас будешь финном. – Финном так финном, – согласился Богданов. – Переводить придется? – Думаю, нет. Но давайте все по порядку. Семенов выложил на стол листы с текстом легенд и вкратце описал ситуацию. Пока он говорил, бойцы молча слушали. Как только майор закончил, посыпались вопросы – практически те же, что накануне Семенов задавал Шабарову, поэтому и отвечать на них было легко. После того как обсуждение закончилось, капитан Богданов спросил: – Кто из вас знает, как вообще агентам ЦРУ удалось арестовать Абеля? Ведь он профессионал, столько лет жил без какого бы то ни было прикрытия, а тут раз, и – попался. Его что, некому было предупредить? – Хочешь знать, кто плохо сработал? – догадался Семенов. – Не комитет ли виновен в его аресте? – Предположение само напрашивается, – заметил Богданов. – Ты говоришь, переговоры ведут, чтобы Абеля на Пауэрса поменять, значит, комитет не собирается отдавать разведчика на откуп американским властям. Вот мне и любопытно, почему они не смогли его обезопасить. Хейханен перешел на сторону США в середине мая 1957 года, а арест Абеля произошел в третьей декаде июня. Неужели за месяц в КГБ не узнали, что Рейно находится в ЦРУ? Неужели никто не предположил, что он сдаст Абеля? – Раз уж наше задание напрямую связано с Рудольфом Абелем, думаю, нелишним будет описать, что происходило в Америке в 1957 году до и после ареста Абеля, – подумав, произнес Семенов. – Настоящее имя разведчика все знают? – Откуда? – в один голос ответили Богданов и Павленко. Дубко промолчал. То ли что-то знал про Абеля, то ли просто отвечать поленился, раз уж вопрос адресован всем. – Хорошо, начнем с имени, так как разведчик за четыре года в тюрьме ЦРУ так и не назвал своего настоящего имени. Они все еще уверены, что арестовали Рудольфа Абеля. Его и судили как Абеля, и приговор зачитали как Абелю. На самом деле его имя Вильям Фишер. Мать, ярая поклонница Шекспира, решила дать сыну имя в честь любимого драматурга. Так Фишер писал в своей биографии, когда его вербовали на работу в комитет. Имя Абель разведчик взял себе только после ареста. Настоящий Рудольф Абель в прошлом тоже был разведчиком. С Вильямом Фишером во время Великой Отечественной войны они вместе готовили советских агентов для заброски в немецкий тыл. Фишер и Абель сдружились, поэтому после того, как их пути разошлись, Фишер следил за судьбой Абеля и знал, что в 1955 году Абель скоропостижно скончался. Поэтому Фишер и назвался его именем. Таким образом он смог обезопасить свое имя и дать знать комитетчикам, кого именно арестовали в США и что сдавать он никого не собирается, даже собственное имя. – С именем понятно, с наводкой предателя Вика тоже понятно, но почему они вообще смогли его арестовать? Почему Абель не скрылся? – Думаю, этого мы не узнаем, – ответил Семенов. – Можем только предполагать. Возможно, Абель хотел уничтожить все следы разведывательной деятельности, поэтому пошел в отель, где у него должен был быть очередной сеанс связи. Наверное, он надеялся успеть уничтожить улики до прихода ЦРУ, но не успел. Надо было сразу уходить из города, но он этого не сделал, значит, на то были причины. Из Центра ему отправляли предупреждения о том, что нужно на какое-то время затаиться, а лучше вернуться в столицу. Он собирался это сделать, но не успел. – Короче, все дело в паршивом стечении обстоятельств, – подытожил Богданов. – Хреново. – Да… Хреново… – протянул Павленко. – Вот и я ночью все думал: что будет, если нас на этом задании загребут? – С чего это нас загребут? Мы ведь, насколько я понял, даже без оружия туда идем, – возмутился Дубко. – И вообще, что за настроения такие? Вы что, помирать собрались, что ли? Не понимаю я вашего настроя. Не на войну идем. Революционных действий в США тоже не ведется, так, кое-где побунтуют малость, и снова мир, так почему у вас у всех настроение такое, будто вы последний день на свете доживаете? Я, может, чего-то не знаю? – А ты еще не понял, Саша, чем чревата эта поездка? – обратился к Дубко Павленко. – По мне, так ничем, – ответил Дубко. – Добраться до Америки, отыскать человека, убрать его и вернуться назад. Вот что нам предстоит сделать, и страшного, а тем более опасного я в этом ничего не вижу. – Дурак ты, Саша. – Павленко с укором глянул на Дубко. – Давай рассуждать отвлеченно. Вот ты приезжаешь в чужую страну, где твоих соотечественников не просто не любят, а буквально ненавидят и боятся. Почему боятся и за что ненавидят? Все просто: ты являешься гражданином ядерной сверхдержавы, которая держит палец на красной кнопке и мечтает о том, чтобы стереть Америку с лица земли. Вот тебе и страх, и ненависть. – Ну и пусть ненавидят. На нашей миссии это как может отразиться? – А так, что первый же американец, которому не понравится твой акцент, натравит на тебя полицию. Полиция начнет разбираться. И даже если твоя легенда выдержит испытание, продолжать поиски предателя ты уже не сможешь. После того как полиция возьмет тебя на заметку, ты должен будешь забыть о поисках предателя. – Но почему? – не унимался Дубко. – Да потому, что ты станешь меченым. Что бы ты ни делал, куда бы ни шел, за тобой будут следовать люди из ЦРУ. Много ты наработаешь с агентами Даллеса на хвосте? И еще вопрос: как думаешь, сколько времени понадобится этим агентам, чтобы выяснить, что Джон Смит, или кем ты там будешь называться, на самом деле Александр Дубко, сотрудник нелегальной разведки КГБ? – Все, ребята, закончили дискуссию, – внезапно вмешался Семенов. – Задание как задание, не хуже и не лучше других. И работать мы будем так, как привыкли. Так что берем легенды и заучиваем наизусть. Вживаемся в роли, тренируем речь, отрабатываем акцент и прочее, прочее, прочее. До трех зубрежка, после два часа на отдых и экзамен. – А кто экзаменовать будет? – не то в шутку, не то всерьез задал вопрос Дубко. – Для тебя, Саша, профессора из МХАТа выпишем. Пусть проверяет твои актерские способности, а если нужно, и подучит чуток, – смеясь, произнес Семенов. – Я серьезно. – Дубко насупился. – Тут, между прочим, иностранные языки придется использовать, а я черт знает сколько времени ни на английском, ни на немецком не говорил. Хотелось бы послушать мнение профессионала.