– Еще мало времени прошло. Я их видела только… По ту сторону провода послышался свист чайника. – Передавай им привет от меня, хорошо? – Конечно. – Пойду, дорогая. Мне нужно выпить чашку кофе с утра и проснуться. И открыть подарки. Береги себя, с Рождеством! – Эдвард, ты уверен, что ты в порядке? – спросила она, но он уже повесил трубку. Помедитировав на телефон еще несколько секунд, Эрика пошла к окну. Стоящий напротив величественный и красивый особняк в викторианском стиле, как и остальные дома на ее улице, был превращен в многоквартирный дом. В некоторых окнах горел свет, и в одном из них Эрика увидела, как родители с двумя маленькими детьми открывают подарки, собравшись вокруг большой наряженной елки. По улице шла женщина в пуховике. Она тащила за собой маленькую черную собачку, пряча голову от летящего в лицо снега. Эрика вернулась к телефону, взяла в руки трубку, но снова ее положила. * * * Около одиннадцати она собралась и вышла из дома. Валил снег, и из-за закрытых магазинов складывалось ощущение, что все спят. Только несколько детей играли в снежки. У магазинов на станции Крофтон-парк движение автомобилей замедлилось, а затем и вовсе замерло. Впереди мигала полицейская сирена. Эрика взбодрилась – сирена настраивала на рабочий лад. Машины ползли невероятно медленно. За зданием местной школы дорога налево была перегорожена двумя патрульными автомобилями и заградительной лентой. Рядом стоял констебль Джон Макгорри и что-то говорил двум другим сотрудникам. Поравнявшись с ними, Эрика посигналила, и они обернулись. – Что случилось? – прокричала она, опустив стекло. Внутрь сразу полетели снежинки, но ей было все равно. Макгорри, молодой брюнет с небрежно спадающей на лоб челкой, поднял ворот длинного черного пальто и быстрым шагом пошел к ней. У него была гладкая бледная кожа, но щеки горели румянцем. Подойдя к машине, он убрал со лба мешавшую челку. – С Рождеством, босс. Едешь праздновать? – спросил он, заметив макияж и серьги. – На обед… А что случилось? – Зарезали молодую женщину, прямо перед дверью ее дома. Убийца оторвался на ней по полной. Все залито кровью, – сказал он, качая головой. Машина перед Эрикой тронулась, и Макгорри сделал шаг назад, ожидая, что и она сейчас уедет. – Желаю хорошо провести время! Я и сам надеялся сдать смену к этому времени. Завтра дежуришь? – А кто дежурный следователь сегодня? – вместо ответа спросила Эрика. – Питер Фарли, но он уехал в Кэтфорд, там тройное убийство. Даже в Рождество нельзя обойтись без убийств. Машина спереди уже отъехала на значительное расстояние, и ожидающий позади Эрики минивэн начал сигналить. Для нее место жестокого убийства было намного более приятным местом, чем праздничный стол у Марша. Минивэн снова засигналил, и Эрика заехала на тротуар, чуть не сбив Макгорри. Взяв удостоверение и пальто, она вышла из машины. – Покажи мне место преступления. Глава 3 У кордона Эрика предъявила удостоверение, и они с Макгорри пошли по улице мимо обветшалых домов, жители которых, разной степени одетости, стояли у дверей и смотрели в сторону заградительной ленты в конце улицы. А кто-то подтянулся ко второму кордону, у которого сновали полицейские. Эрика с трудом поспевала за Макгорри – туфли на каблуках, которые она надела на праздничный обед, скользили по льду. В более теплое время года она бы просто сняла их и пошла босиком. – Худшего дня для перекрытия улицы не придумать. Нам приходится разворачивать людей, приезжающих в гости к родственникам, – сказал Макгорри. Обернувшись, он увидел, что Эрика цепляется за ближайший забор и передвигается с крайней осторожностью. – Что? – переспросила она, поймав его взгляд. – Ничего. Ты на каблуках. – Какая редкая наблюдательность, следователь! – Я хочу сказать – прекрасно выглядишь. Очень… красиво. Эрика нахмурилась и двинулась дальше, но поскользнулась. Макгорри еле успел ее подхватить. – Не хочешь взять меня под руку? Осталось немного. – Не хочу, но так, наверное, будет быстрее. Не хотелось бы растянуться прямо перед всем народом. Она взяла его под руку, и они медленно двинулись дальше. – А я тоже один раз надевал каблуки, – признался Макгорри. – Да? – Пятнадцатисантиметровые шпильки. В Хендоне мы устраивали благотворительное рождественское представление. Я играл Леди Брэкнелл в пьесе «Как важно быть серьезным». Несмотря на свое раздражение, Эрика улыбнулась. Невозможность передвигаться с нормальной скоростью сводила с ума. – Шпильки? А разве Леди Брэкнелл – не степенная чопорная дама викторианской эпохи? – У меня 46-й размер обуви, – сказал он, показывая на свои огромные ступни. – На него получилось найти только одну пару туфель. – И сколько денег вы собрали? – Четыреста семьдесят три с половиной фунта. – Тогда изобрази мне Леди Брэкнелл. – Сумочку? – спросил он, подражая надтреснутому голосу пожилой аристократичной леди. Эрика покачала головой и улыбнулась. – Все-таки хорошо, что ты не бросил основную работу. Второй кордон стоял перед домом в самом конце улицы. Когда они подошли, Эрика отпустила руку Макгорри. Палисадник заслоняла низкая стена и высокий, покрытый снегом забор. Перед домом работали криминалисты в синих защитных комбинезонах. Сотрудница у кордона внимательно посмотрела на удостоверение Эрики. – Уже вызвали дежурного инспектора. Он задерживается из-за тройного убийства в Кет… – Но его здесь нет, а я – есть, – перебила ее Эрика. Та кивнула и подняла пластиковую ленту. Они подошли к фургону криминалистов. Строгая женщина средних лет, с сережкой в носу и коротким седым ежиком на голове, выдала им по комбинезону. Они сняли пальто и оставили их на крыше фургона. – Ну и дубак, – сказал Макгорри, быстро натягивая защитный комплект на тонкий костюм. – Ночью было до минус двенадцати, – включилась в разговор сотрудница. Эрика одной рукой оперлась о фургон, встала на одну ногу и стала натягивать на себя комбинезон. Острый каблук на левой ноге прорвал синтетический материал вдоль икры. – Черт! – Давайте мне этот, держите новый, – сказала коллега, подавая ей другой комплект. Эрика надела его, но произошло то же самое. – Нужно без каблуков было приходить, особенно в такой день. Эрика метнула на нее красноречивый взгляд. Макгорри отошел в сторону. С третьего раза ей удалось справиться с каблуками, она натянула комбинезон, застегнула его, и они вместе с Макгорри подняли капюшоны. Затем им пришлось надеть бахилы, что тоже составило для Эрики определенную сложность. Наконец они подошли к калитке и вошли в крошечный, забитый людьми палисадник. На маленьком клочке земли вместе с двумя ассистентами работал судмедэксперт Айзек Стронг – высокий худой мужчина за сорок. Из-под его капюшона виднелась линия темных волос с глубокими залысинами на лбу. Тонкие длинные брови придавали его лицу недоуменное выражение. Прямо под эркерным окном на спине лежала окровавленная молодая женщина в распахнутом длинном пальто. На морозе лужа вытекшей из ее перерезанного горла крови застыла и напоминала красный сорбет. Кровью было пропитано и тонкое зеленое платье без бретелей, в разрезе которого была видна левая нога в черном чулке и подвязке. Замерзшие кровавые брызги покрывали и эркерное окно, и откос под ним. – Доброе утро. С Рождеством, – поздоровался Айзек, качая головой. Его неловкое приветствие повисло в воздухе. Эрика посмотрела на лицо девушки. Оно было сковано – не только морозом, но и страхом. Рот был открыт, обнажая сломанный почти под корень передний зуб. Синие глаза, несмотря на помутневший взгляд, были ослепительно красивы даже после смерти. – Личность уже установлена? – спросила Эрика. – Двадцатидвухлетняя Марисса Льюис, – ответил Айзек. – По документам? – Тело нашла утром ее собственная мать. В кошельке были права.