– Что вам угодно? – высокомерно спросила она. Она была низкого роста, но входная дверь была настолько выше уровня пола, что миссис Фрятт находилась примерно на одном уровне с пришедшими. – У нас есть ордер на обыск вашего дома в связи с убийством Мариссы Льюис, – ответил он, передавая ей ордер. – Бесполезно. Без очков не вижу, – сказала она, возвращая ему документ. – Я и не собираюсь ждать, пока вы его прочтете, – сказал Питерсон. Он ступил на крыльцо, нависнув над ней. Она выставила руки, чтобы его остановить, но он аккуратно их отодвинул и прошел в дом. – Не трогайте меня этими вашими черными руками! – заверещала она. Полицейские тем временем вошли в дом и принялись надевать латексные перчатки. – Что вы делаете? Почему вы заходите ко мне в дом? Молодая сотрудница в форме начала выдвигать маленькие ящички столика в холле, и миссис Фрятт бросилась их закрывать. – Мэм, отойдите, иначе мы вас арестуем. – На каком основании? – Препятствование обыску. Миссис Фрятт отошла к лестнице, и ей оставалось только смотреть, как полицейские рассеиваются по дому. Она подошла к телефону и трясущимися руками набрала мобильный номер сына. – Чарльз? Здесь полиция! Говорят, у них есть ордер на обыск. Они здесь все переворачивают вверх дном. Она слушала торопливые вопросы сына, наблюдая за тем, как в гостиной полицейские берут с полок книги, перетряхивают их и бросают на пол. – Я не знаю. Я не в очках. Они не отчитываются мне о своих действиях. А один еще и трогал меня на крыльце. Хорошо, давай быстрее. Она положила трубку и попыталась найти какое-то место в доме, где можно было бы спокойно дождаться сына, но полицейские были повсюду. Казалось, их не шесть, а гораздо больше. Миссис Фрятт вышла на крыльцо и присела на маленький стульчик, на котором обычно обувалась. Руки у нее дрожали – и не только от холода. Чарльз Фрятт появился на пороге через час. – Где тебя носило столько времени? – зашипела она, открывая дверь. – Ордер где? – вместо ответа спросил он. Взяв его, он внимательно прочел текст и проверил подпись. В коридоре они столкнулись с Питерсоном, который спускался по лестнице. – Вы Чарльз Фрятт? – спросил он. – Да. Это все какой-то бред, каким образом моя мать может быть причастна к убийству Мариссы? – спросил Чарльз. – Посмотрите на нее, ей девяносто семь лет. Питерсон словно не слышал. – Спальня, что выходит на улицу, – ваша, миссис Фрятт? – Да! Вы что, туда заходили? Вы? – вскричала она. – Да. – Такое задание нужно было поручить женщине! Вы, наверное, трогали своими руками мои личные вещи! Чарльз бросил на мать предупреждающий взгляд. – Мама. Следи за тем, что говоришь! – В моем доме я могу говорить все, что захочу. Свободу слова не просто так придумали! – Нам нужно будет открыть сейф у вас в шкафу, – сказал Питерсон. Чарльз посмотрел на мать, выпучив глаза от страха. – Как я понимаю, выбора у меня нет? – спросила она. – Нет. Либо вы его открываете, либо мы его вскрываем дрелью. Они преодолели два пролета ступеней и вошли в спальню миссис Фрятт, где стояла огромная кровать с балдахином, большой туалетный стол у эркерного окна и встроенный шкаф во всю стену. Его средняя дверь была открыта, и за ней виднелся тяжелый металлический сейф с кодовым набором. – Комбинацию знаю только я, – надменно сказала миссис Фрятт. – Может, ты ее забыла? – подсказал ей Чарльз, но она, хромая, подошла к сейфу и медленно опустилась на колени. – Все должны отвернуться, – сказала она. Питерсон, Чарльз и двое полицейских отвели взгляд в сторону. Послышались тихие звуки нажатий, и сейф открылся. Чарльз все пытался поймать взгляд матери, но она намеренно не смотрела на него. – Вот! – сказала она. Питерсон подошел к сейфу и присел, чтобы заглянуть внутрь. Там было три полки. На первой лежала пачка двадцатифунтовых купюр и какие-то старые банковские облигации. Вторая полка была забита бархатными ювелирными коробочками. Полицейские надели новые перчатки и вытащили коробочки на ковер. Первая была плоская и широкая. В ней было потрясающе красивое бриллиантовое ожерелье. Во второй лежали часы с бриллиантами от Cartier, а в третьей – два браслета. Питерсон просмотрел остальные коробки. В них оказались бриллиантовая брошь, золотые серьги, еще одна цепочка с тяжелым, почти двухсотграммовым золотым подвесом. В оставшихся двух футлярах лежала пара огромных бриллиантовых сережек в круглой огранке и еще одна – в квадратной огранке «принцесса». Нижняя полка сейфа пустовала. – Есть ли у вас еще какие-либо бриллианты огранки «принцесса»? – спросил Питерсон. – Нет, – ответила миссис Фрятт. – Под облигациями на верхней полке лежит страховка на все драгоценности. Можете посмотреть. Ее сделали в августе. Там есть все корректные описания. Питерсон принялся проверять документы. Через несколько минут он встал и подошел к Чарльзу, который наблюдал за ним, стоя у окна. Несмотря на прохладную погоду, на его сером лице выступил пот. – Вы подтверждаете, что Марисса Льюис приходила в ювелирный магазин, в котором вы работаете, чтобы оценить серьги огранки «принцесса», идентичные этим? – спросил он, показывая ему коробку. – Мм. Да. Видимо, приходила, – сказал Чарльз. Миссис Фрятт холодно смотрела на сына. – Почему вы не рассказали об этом моим коллегам, когда они приходили поговорить об убийстве Мариссы Льюис? – Потому что я узнал о том, что она приходила, только после того как туда зашел ваш коллега и поговорил с моим свекром. Кроме меня в магазине работают еще три члена семьи, – сказал Чарльз, переводя взгляд с Питерсона на мать, не сводившую с него стального взора. – Магазин принадлежит семье вашей жены? – Да, там работаю я и два ее брата. – Мне придется забрать эти серьги на экспертизу, – сказал Питерсон. – С какой целью? – спросила миссис Фрятт. – Сделать анализ ДНК. – Их трогала я, моя невестка, которая брала их пару раз. И даже Марисса. – Как так? – Я давала ей их померить. Если подождете, я даже могу найти фотографию, где она стоит в них. Мы делали здесь фотосъемку для ее портфолио. Ее подруга Шэрон тоже приходила сюда и помогала. Она протянула руку, чтобы забрать сережки. – Я все равно хочу забрать их на анализ. – Это все? Не хотите ли забрать также кровь или мочу? А может, снять отпечатки пальцев здесь отовсюду? – Только серьги, – сказал Питерсон, глядя ей прямо в глаза. – Отлично. Забирайте, проверяйте, но вы лишь потратите время. И, я предупреждаю вас, если я обнаружу потом какой-либо ущерб, даже самый незначительный, я подам в суд на вас и на полицию. Деньги на это у меня есть. * * * Питерсон сложил серьги в контейнер и вышел из комнаты вместе с остальными сотрудниками. Никто не сказал ни слова, пока они не вышли на улицу и не подошли к машинам. – Черт, – выругался Питерсон, со всей силы ударив кулаком по капоту. – Твою мать!