Кася Поздеева доказывала, что она ничего не знала о преступной деятельности возлюбленного. Да и возлюбленным он больше не был, она всеми силами открещивалась от него. Ян был склонен верить, что она говорит правду: эта девица была слишком глупа, чтобы Черненко доверил ей такую тайну. Так что обошлось без уголовного преследования. Однако она все равно пострадала: салон был закрыт до окончания следствия, почти все подарки Черненко у нее изъяли, и вряд ли у нее получится остаться владелицей собственного бизнеса, когда все закончится. Яну было все равно. Он привычно забывал обо всех делах, даже самых страшных и сложных, когда завершал их. Александра понимала это, она и сама была такой, и она совсем не беспокоилась за брата. Чего не скажешь об Алисе. Она почему-то решила, что он жутко травмирован — то ли тем, что стрелял в человека, то ли обрушившейся на него критикой. Ян сначала пытался объяснить ей, что все на самом деле неплохо, в людей он стрелял и раньше, и с более печальным исходом, а критика — это вообще формальность. Но Алиса считала, что он просто храбрится, чтобы ее не расстраивать, и Ян поднял белый флаг. Пусть заботится, если ей так хочется… В глубине души ему даже нравилось ее искреннее и наивное желание его защитить. Именно Алиса притащила в его квартиру елку и новогодние игрушки. Она развешала на стенах гирлянды и наклеила на окна какие-то замысловатые фигурные наклейки. Одному Яну это было даром не нужно, но ему нравилось оставаться среди этих украшений с ней наедине. Алиса готовила ему, иногда заскакивала просто для того, чтобы проверить, не пустой ли у него холодильник. Александра, наблюдая за этим, лишь посмеивалась и старалась при любой возможности оставлять этих двоих наедине. Из-за всего этого Ян чувствовал себя странно. Он не смог бы объяснить свои сомнения никому, даже Алисе — но объяснить сестре попытался, потому что иногда она понимала его лучше, чем он сам. — Кажется, она не верит, что я ее не люблю! — Кажется, ей достаточно того, что она любит тебя, на остальное ей плевать, — усмехнулась Александра. — Она и правда очень хорошая. — Поэтому я и не хочу ее обижать. — Но она еще и взрослая. Алиса сама может решить, к чему она готова, а к чему — нет. Ты сказал ей правду? Сказал. Ты ей что-нибудь обещал? Нет. — Я боюсь, что она сама нашла обещания там, где их не было, — признал Ян. — Это где же? — Я пригласил ее на празднование Нового года. Она знает, что это будет семейный ужин. Может, она считает, что так я планирую сделать ее частью семьи? — Перестань, а? — закатила глаза Александра. — Я, например, веду туда чувака, имени которого я не знаю, да и не хочу знать. Просто потому, что это укладывается в мое представление о юморе. — Ты и туда его потащишь? — Представь себе! И ни он, ни я не придаем этому слишком большого значения. Если Алиса придумала лишнего, это ее проблема, не твоя. Хотя я сомневаюсь, что она настолько глупа. Слушай, братишка… Тебе хорошо с ней прямо сейчас? — Да. — Вот и все. Жизнь и без того слишком сложная и запутанная штука, никогда не знаешь, как она повернется в следующий момент. Возьми за пример мою, если не веришь! Но когда наступает затишье… почему бы не пожить одним днем и не позволить себе немного счастья? Мы это точно заслужили. Эпилог Снег выпал только тридцатого декабря, влажный, липкий, грозивший в любой момент исчезнуть. Далеко не зимняя сказка, но лучше, чем ничего. В городе, с его вечным теплом, снег надолго не задержался, а вот за городом ситуация была поприятней. Здесь вспышки белого перемежались с серым, снег упрямо цеплялся за ветви старых деревьев и при большом желании можно было поймать за хвост новогоднее настроение. — Так как меня зовут, еще раз? — уточнил ее спутник. Они добирались до места встречи на машине Александры. Ян настаивал, чтобы они ехали вчетвером, но тогда атмосфера рисковала стать слишком напряженной. Нет, гораздо лучше было разбиться на пары, а встретиться уже в пункте назначения. Тогда Алиса получила бы столь необходимую ей романтику — девчонка заслужила, она в эти недели действительно заботилась о Яне. Александра же старалась до последнего сохранить настроение расслабленности, которая нравилась и ей, и ее безымянному гостю. Он так и не исчез из ее жизни — хотя она сильно сомневалась, что его по-прежнему мучают мысли о самоубийстве. Приходил он уже за другим, они просто не обсуждали это. Как-то он спросил, не следует ли им познакомиться поближе, как нормальные люди. Но Александра справедливо указала, что он, если бы хотел, мог десять раз посмотреть ее имя в квитанциях, хранившихся в доме. А раз не сделал этого, значит, и ему нравится то необычное равновесие, которое установилось между ними. Александра и правда верила, что мир стал слишком сложным. Простота нужна была, чтобы держаться за нее в самые трудные моменты. Однако она не могла объяснить это всему своему семейству. Даже Ян едва понял! Она наверняка казалась старшим брату и сестре безумной хотя бы отчасти. Если бы она объявила, что привела на семейный ужин человека, которого сняла с крыши и с которым ее связывает только секс, они бы вряд ли прониклись симпатией. Поэтому для них была придумана целая легенда. — Тебя зовут Винсент, — терпеливо повторила она. — Ты работаешь в австралийском посольстве. Английский хоть немного знаешь? — Могу связать пару слов, мэм, — отозвался он на безупречном английском. — Молодец, садись, пять. В гостях говори на русском, но с акцентом. В посольстве ты секретарь. Мы с тобой просто друзья. Ты не женат, детей нет. — А какая разница, если мы просто друзья? — Там будут люди с альтернативным восприятием морали, — пояснила Александра. — Не дадим им повода сделать этот ужин хуже, чем он будет. Ей следовало бы удивиться тому, что безымянный вообще потащился с ней, однако удивления она не чувствовала. Если бы он рвался встретить новогоднюю ночь с кем-то по-настоящему дорогим, он бы не собрался прыгать с крыши в начале декабря. Он, кажется, даже обрадовался ее приглашению, хотя она честно сказала, что семейный праздник Эйлеров больше похож на сборище гиен. — А какой семейный праздник на него не похож? — рассудил тогда безымянный. Вот и теперь он оставался так же непринужденно весел, как и сама Александра. Забавно… Он может оказаться куда полезней, чем она ожидала. Она выезжала от своей квартиры, Ян — от Алисы, но на шоссе они пересеклись и до дома добрались вместе. Это к лучшему. Александра сильно сомневалась, что ей удастся остаться спокойной без брата… только не здесь. Этот дом когда-то был и ее домом тоже. Михаил Эйлер построил его для всей большой семьи. Видно, надеялся, что в далеком будущем дети будут навещать его и жену, привозить внуков, это место станет семейным гнездом, связывающим поколения… А вышло иначе. Жизнь не считается с планами человека на нее. Теперь Михаил Эйлер большую часть времени проводит в интернате, его жена мертва, а дом перешел к Павлу — как к старшему сыну. Вряд ли Пашка со своей женой и единственным ребенком нуждался в таком домище. Однако традиции он ценил всегда, поэтому не решался продать особняк, даже если жить ему было удобней в городской квартире. Зато для празднования Нового года большой компанией это место стало лучшим вариантом. Александра еще издалека увидела, что Павел расстарался — то ли ради них, то ли он каждый год перед соседями выпендривается. Зная своего брата, она склонялась ко второму варианту. Его дом был окружен немыслимым количеством световых фигур на рождественскую тематику, крышу увивали гирлянды, во дворе был установлен прожектор, рассыпавший по стенам разноцветные блики. Правда, теперь этому великолепию приходилось выдерживать атаки ураганного ветра, но пока все шло неплохо. Именно этот ветер поторопил Александру, заставил не задерживаться у машины, а поспешить в дом. Так лучше. Можно думать о спутанных волосах и не думать о том, что раньше ее на крыльце встречала мама, а теперь так не будет никогда. Близнецы приехали последними, остальные уже собрались. В холле звучала приглушенная новогодняя музыка, стояла елка, — наверняка одна из многих в этом доме, — пахло специями и апельсинами. Пашка и Нина встречали их приветливо, как будто в этом не было ничего особенного, нормальный же семейный праздник! Немного лицемерия. Немного обмана. Очень много самоконтроля. Поменьше затаенного яда. Только такой рецепт им пока и подходит. Александра не ожидала, что кто-то будет перед ней извиняться. Она готова была принять эту показательную семейную любовь, хотя ни ей, ни старшим брату и сестре не было по-настоящему комфортно. Пускай будет так, это первый шаг, а дальше станет легче. Их поглотила праздничная суета, стирающая серьезные заботы. Им говорили, какие они красивые. Александра знала, что это не лесть. Она выбрала для вечера серебристое платье — в тон глаз, словно из стали отлитое. Ее спутник, на один вечер вдруг ставший Винсентом, знал об этом и пришел в темно-сером костюме. Как настоящая семейная пара, надо же! Эйлерам такое нравится. Да и Алиса с Яном были не хуже: она — в сине-зеленом бархатном платье, он — в черном костюме, серьезный, даже не язвительный, как обычно. Так что праздник проходил неплохо, но все равно дошло до того момента, которого Александра втайне опасалась: ей пришлось пересечься с отцом. После своего возвращения в Россию она видела его всего один раз. Тогда он был более-менее вменяем, но даже так не чувствовал за собой вины. Добровольно Александра ни за что бы с ним не встретилась, но осознавала, что на семейном празднике он наверняка будет. Она пообещала себе, что, даже если он будет адекватен, она не станет с ним разговаривать, поздоровается и уйдет, и никакие Нина с Пашкой не заставят ее вести себя иначе! Однако ссориться со старшими не понадобилось. Этим вечером вменяемость к Михаилу Эйлеру так и не вернулась. Он был тем самым жалким шумным старикашкой, которого прошлый Михаил, легендарный следователь полиции, наверняка захотел бы придушить. Александра невольно подумала, что такое наказание было для него хуже смерти. Заметив близнецов, старик ворчливо выкрикнул: — Явились опять позже всех! Кто там у вас? Ян женился? Яну давно пора жениться! Кто это с ним? — Папа, это Алиса, — холодно отозвался Ян. Если кто в семье Эйлеров и недолюбливал папашу больше, чем Александра, так это он. — Мы не женаты, но это не твое дело. — Поговори мне тут, сопляк! — Здравствуйте, Михаил Леонидович, — сдержанно улыбнулась Алиса. Возмущаться поведением Яна она не собиралась, она прекрасно знала историю его конфликта с отцом. Нет, эта девочка точно хороша! Если Ян ее упустит — сам виноват, лошара. Нужно будет сказать ему об этом. — А это кто тут? — Михаил подслеповато прищурился. — Сашка? Не померла все-таки? Ну, молодец! Значит, мы не тебя закопали! Ян рванулся к нему, но Александра жестом велела оставаться на месте, да и Алиса его мягко сдержала. Не хватало только новогодней драки, да еще и со старым инвалидом! Все, что Михаил Эйлер говорил в периоды помутнений, мало волновало Александру. Его трезвые слова били куда больнее. — А с Сашкой кто? — продолжил старик. — Неужели ж Руслан? — Это не Руслан, — ответила Александра. — Руслана не будет. Все, закончился, нового не подвезли. — Меня зовут Винсент, — представился ее спутник с весьма убедительным акцентом. Правда, акцент был скорее британский, чем австралийский, но кто тут поймет? — Я из Сиднея. Приятно познакомиться. Александра видела, что в версию с представителем посольства поверили все. У них просто не было причин искать подвох! И только Михаил капризно скривился: — Брешет он! — Папа! — не выдержала Нина. — Хватит, Новый год же! — А что, Новый год — повод врать? Эй, ты! — Михаил посмотрел на безымянного. — Как там тебя? Какой ты, к чертям собачьим, Винсент? Не помню, как тебя… Но как на папку своего похож! Такой же ублюдок, небось! Это все мафия! Мафия в моем доме, удружила доченька! — Ульяна, увезите папу в комнату отдыха, — велел Павел сиделке. — Он устал и перенервничал, ему нужно отдохнуть. — Конечно, Павел Михайлович! — Простите, пожалуйста, — виновато улыбнулась Нина. — Папа сильно нездоров. — Ничего страшного! — заверил ее «Винсент». — Александра говорила, что он болен. Я не — как это говорить русский? Не в обида! — Замечательно! Скоро садимся за стол, буквально пять минуточек! Нине казалось, что инцидент исчерпан, да и всем остальным тоже. А вот Александра заметила кое-что любопытное, ведь она все это время держала своего спутника за руку. Когда Михаил начал упрекать его за чужое имя, он был полностью расслаблен, он не собирался воспринимать больного старика всерьез. Но когда прозвучало упоминание отца, да еще и связи с мафией, он инстинктивно напрягся. Надо же! Похоже, в памяти полицейского, пусть и сильно поврежденной, всплыли нужные факты. Случайный спутник Александры, ее странный безымянный должник, вполне мог быть связан если не с мафией, то точно с чем-то преступным, причем через своего отца. Опять же, от добродетельной жизни да с чистой совестью на крышу не лезут, а той ночью он сам признался, что совершил нечто ужасное. Он достаточно хорошо изучил Александру, чтобы понять: она все заметит. Теперь он смотрел на нее с немым вопросом, почти с отчаянием. Она знала, что он уйдет по первому приказу и никогда больше не вернется. Может, ей и следовало бы прогнать его…