– Кроме того, мы проверим время розыгрыша. Тираж в будущий четверг может привести к однозначному заключению: все, что говорилось в письме о крупном выигрыше и проверке, задуманной в связи с получением бочки, явная ложь. С другой стороны, если тираж уже состоялся, то в письме содержится правда, а лжет Ле Готье. Хотя мне это представляется маловероятным. – Мне тоже. Но позволь не сойтись с тобой во мнении по поводу письма. Нам уже известно, насколько оно лживо. В нем написано об отправке девятьсот восьмидесяти восьми фунтов, а на деле мы обнаружили в бочке труп и только пятьдесят два фунта и десять шиллингов. Вопрос с хитроумным тестом остался мне не до конца ясен. Ведь бочка все-таки дошла до Лондона описанным в письме способом – то есть с подложными адресом и описью содержимого, и если ее отправили не с указанной целью, то какое другое объяснение ты можешь предложить? – Признаюсь, пока ничего не приходит в голову. – В таком случае давай прикинем, что нам известно об авторе письма. Во-первых, он должен был знать о разговоре про систему лотерей, как и о решении Феликса с Ле Готье принять участие в розыгрыше совместно. Значит, он либо сам присутствовал в кафе «Золотое руно», либо кто-то из той компании детально все ему пересказал. Во-вторых, он обладал всеми сведениями об обстоятельствах отправки бочки. По крайней мере в том, что касается фальшивого адреса и заведомо неверной описи вложения. В-третьих, он имел доступ к старой пишущей машинке, которую, как мы полагаем, нам удастся найти и идентифицировать. И в-четвертых, у него была бумага французского производства или возможность приобрести ее. Это все, что мы знаем наверняка. Но можно также предположить, хотя данный аспект дела особенно важным не представляется и нет никаких доказательств, что машинкой он воспользовался лично, поскольку едва ли подобного рода письма запросто диктуют машинисткам. – Все верно, но, насколько я вижу, единственным человеком, полностью подходящим под твое описание, является сам мистер Феликс. – Не думаю, что Феликс стоит за этим. Мне кажется, он сказал нам правду. Хотя ты прав в одном – у нас пока недостаточно информации для вынесения окончательных суждений. Надеюсь, когда мы определим происхождение бочки, то сможем связать с ней одного из людей, с кем встречались сегодня. – Весьма вероятно, – сказал Лефарж, поднимаясь из-за стола. – Если мы хотим успеть в Сюрте к девяти, пора отправляться туда немедленно. – У твоего шефа есть привычка устраивать совещания в девять часов вечера? Мне это представляется не самым лучшим временем. Несколько экстравагантно. – А он вообще личность экстравагантная. Лучший в нашей профессии, при этом вполне ровен в общении с подчиненными. Но, конечно, не без своих странностей. Он уходит с работы сразу после обеда, а возвращается, уже покончив с ужином, чтобы трудиться до глубокой ночи. Говорит, что так его ничто не отвлекает. – Могу допустить наличие рационального зерна в подобном подходе, хотя привычка чудаковатая, как ни взгляни. Мсье Шове выслушал их отчет о проделанной за день работе с глубочайшим вниманием, а когда Лефарж закончил доклад, некоторое время сидел совершенно неподвижно, погруженный в раздумья. Затем тоном человека, привыкшего принимать решения и из всего делать собственные умозаключения, он произнес: – Пока в деле, в его нынешнем виде, открытыми остаются три основных вопроса. Первый – действительно ли примерно четыре недели назад в кафе «Золотое руно» состоялся разговор о лотереях? Полагаю, уже сейчас мы можем ответить в данном случае утвердительно. Второй – на самом ли деле Феликс и Ле Готье договорились о совместном участии, и если да, то отправил ли Ле Готье чек для оплаты билетов в тот же день? Это легко проверить, наведя справки в управлении государственных лотерей, куда я сам отправлю другого сотрудника завтра утром. Третий – состоялся ли уже розыгрыш? Ответ получим тем же способом. Двигаться дальше в этом направлении пока некуда, а потому я придерживаюсь мнения, что следующим шагом с нашей стороны должна стать попытка определить происхождение бочки. Данная линия расследования может вновь привести нас к одному из тех мужчин, с кем вы беседовали сегодня, или же подскажет личность другого человека, который, как выяснится, тоже присутствовал при разговоре в кафе. Какова ваша точка зрения, господа? – Мы оба пришли к приблизительно аналогичным выводам, мсье, – ответил Лефарж. – Значит, уже завтра вы начнете наводить справки относительно бочки, не так ли? Отлично! Я же буду ждать вас у себя вечером. Назначив друг другу встречу следующим утром в восемь утра на Северный вокзал, детективы распрощались, и каждый отправился своей дорогой. Глава 11 Фирма «Дюпьер и Си» Стрелки больших часов на здании Северного вокзала показывали без трех минут восемь, когда инспектор Бернли поднялся по ступеням к главному входу в вокзал. Лефарж уже ждал, немного опередив его, и коллеги обменялись по-дружески теплыми приветствиями. – Я заранее заказал наш полицейский экипаж, – сказал Лефарж. – Дай мне свои бумаги, и глазом не успеешь моргнуть, как я уже получу бочку со склада. Бернли отдал ему накладные, и они вдвоем направились на товарную платформу, куда прибывали грузы. Удостоверение Лефаржа произвело среди рабочих совершенно магический эффект, и в течение нескольких минут плотно обернутая мешковиной бочка была найдена и водружена на повозку. Лефардж дал подробные указания кучеру. – Мне нужно доставить это на улицу, отходящую от рю де ла Конвесьон у Гренель. Можете выезжать немедленно и остановиться у моста Мирабо со стороны Гренель. Ждите там, пока я не разыщу вас. Как полагаю, вам понадобится час или даже больше, чтобы добраться до того места, верно? – Более полутора часов, мсье, – ответил возница. – Путь неблизкий, а повозка очень тяжелая. – Что ж, хорошо. Попытайтесь доехать как можно скорее. Мужчина прикоснулся к козырьку кепки и тронулся в дорогу. – Нам тоже следует поторопиться? – спросил Бернли. – Нет. Наоборот, нужно как-то убить время, пока он дотащится туда. А почему спрашиваешь? – Без особых причин. Если мы не спешим, давай спустимся к реке и сядем на пароход. Мне всегда нравились прогулки по Сене. – Признаться, мне они тоже по душе, – поддержал его Лефарж. – Дышишь свежим воздухом, а движение по реке куда как более плавное, чем на автобусе. Меньше шума, да и остановок тоже. Им все же пришлось воспользоваться автобусом, чтобы доехать до Лувра, где на пристани у моста Искусств друзья взошли на борт пароходика, державшего курс в пригород Сюрень. Утро выдалось свежее и совершенно ясное. Солнце, всходившее поначалу у них за спинами, постепенно оказалось слева, когда их судно вошло в излучину реки. Бернли сидел и, должно быть, в пятидесятый раз любовался изяществом архитектуры мостов, по праву считавшихся самыми красивыми в мире. С неменьшим интересом и удовольствием он рассматривал сооружения, мимо которых они проплывали – от громады Лувра на правом берегу до великолепных уступов набережной Орсе, от площади Трокадеро и дворцов Елисейских Полей до заостренной Эйфелевой башни. Бернли отчетливо помнил визит с Лефаржем в ресторан на нижнем смотровом ярусе башни, когда обедали за соседним столом с мадам Марсей, привлекательной молодой женщиной, убившей своего мужа-англичанина, постепенно скармливая ему дозы медленно действовавшего яда. Он уже повернулся, чтобы напомнить компаньону о событиях того дня, как тот вышел из задумчивости и заговорил: – После того как мы расстались прошлым вечером, я вернулся в участок. Подумал, что будет лучше заранее заказать повозку на сегодня, а потом на всякий случай просмотрел наше досье на эту фирму монументальной скульптуры. Похоже, компания не из крупных, а все бразды правления сосредоточены в руках исполнительного директора мсье Поля Тевене. Впрочем, у этого заведения долгая история, и оно заслужило отличную репутацию, никогда не имев неприятностей с нашим ведомством. – Что ж, это уже хорошие новости. Они сошли с парохода у моста Мирабо, пересекли его, чтобы попасть на южный берег и подыскали приличное кафе, где заняли столик прямо на улице позади небольшой живой изгороди из растений в цветочных горшках. – Отсюда нам виден мост. Подождем в относительном комфорте прибытия подводы, – сказал Лефарж, заказав две по-французски небольших кружки пива. Они сидели под ласкающими лучами солнца, курили и читали утренние выпуски газет. Прошел почти час, прежде чем повозка наконец показалась, медленно катясь через мост. Сыщики сразу же покинули кафе, знаками показали кучеру, чтобы следовал за ними, и прошли по рю де ла Конвенсьон до поворота на рю Прованс. Нужное им место находилось совсем рядом, в самом начале улицы. Фирма занимала почти всю территорию квартала и частично состояла по виду из древнего четырехэтажного здания фабрики или склада. К нему примыкала высокая каменная стена, по всей вероятности, окружавшая внутренний двор. В дальнем конце стены располагались ворота, через которые можно было попасть во двор и к углу здания. Вывеска на двери гласила: «Бюро». Дав кучеру указание дожидаться на улице, они вошли внутрь и сказали, что им необходимо повидаться с мсье Тевене по личному делу. Заставив их подождать несколько минут, клерк провел детективов в кабинет шефа. Исполнительный директор оказался мужчиной в почтенном возрасте, невысокого роста, с покрытым старческими морщинами лицом и с седыми усами. Держался он суховато, но вежливо: поднялся из-за стола навстречу сыщикам, пожелал доброго утра и спросил, чем может быть полезен. – Прежде всего должен извиниться, мсье Тевене, что не прислал своей визитной карточки заранее, – начал Лефарж, подавая ему визитку, – однако дело, приведшее нас сюда, весьма деликатного свойства, и я предпочел бы держать ваших служащих в неведении относительно моей профессии. Мсье Тевене понимающе кивнул. – Познакомьтесь с моим коллегой, мистером Бернли из полиции Лондона, – продолжил Лефарж. – Ему крайне необходима определенного рода информация, и будет очень любезно с вашей стороны предоставить ее. – С удовольствием отвечу на любые вопросы, если смогу. И, между прочим, я говорю по-английски, если для мистера Бернли это удобнее. – Да, благодарю вас, – вмешался в разговор Бернли. – Дело не только деликатное, но и серьезное. Вкратце его обстоятельства таковы. В прошлый понедельник – то есть четыре дня назад – из Парижа в Лондон прибыла бочка. По некоторым причинам, в которые не стоит вдаваться сейчас, она вызвала подозрения со стороны полиции, а потому бочка была нами изъята и вскрыта. Внутри в окружении густого слоя упаковочных опилок мы обнаружили следующее: во-первых, пятьдесят два фунта и десять шиллингов в английских золотых монетах, а во-вторых, труп молодой женщины, явно принадлежавшей к благородным слоям общества и убитой, как мы полагаем, путем удушения двумя руками. – Какой ужас! – воскликнул хозяин компании. – При этом бочка имела необычную конструкцию. Изготовленная из древесины в два раза более прочной, нежели та, что идет на винные бочки, она была скреплена мощными стальными кольцами. А поводом для посещения вашей фирмы, сэр, стало указание ее названия в графе «Адрес отправителя» с просьбой об обязательном возврате, для чего использовали одну из ваших стандартных сопроводительных бирок. Хозяин кабинета неожиданно проворно вскочил на ноги. – Наша бочка? Наша бирка? – переспросил он, откровенно удивленный. – Я правильно понял ваши слова, сэр? Вы хотите сказать, что бочка, в которой нашли труп, была отправлена нами? – Нет, сэр, – поспешил успокоить его Бернли. – Этого я не утверждал. Просто она прибыла с указанием наименования и адреса вашей фирмы. Но для меня остается тайной, как, когда и кто поместил в нее мертвое тело. Именно для расследования этих обстоятельств я и приехал из Лондона. – Но ваша история абсолютно невероятна, – сказал мсье Тевене, меряя кабинет шагами. – Нет, – тут же добавил он, взмахом руки останавливая следующую реплику Бернли, – я нисколько не сомневаюсь в истинности ваших слов. Однако не могу избавиться от ощущения, что произошла какая-то нелепая, хотя и страшная в своих последствиях ошибка. – Со своей стороны должен сообщить следующее, – все же продолжил Бернли. – Лично я вашей бирки не видел. Но ее хорошо рассмотрели представители транспортной компании, а в особенности – один из ее сотрудников после того, как груз вызвал подозрения. Сопроводительная этикетка была потом уничтожена мистером Феликсом, который и числился получателем груза. – Феликс. Фамилия кажется мне знакомой. Не могли бы вы назвать полное имя и адрес этого мужчины. – Бочка была адресована мистеру Леону Феликсу, Лондон, почтовый индекс W, район Тоттенхэм-Корт-роуд, Уэст-Джабб-стрит, дом 141. – Ах, ну конечно! – даже обрадовался мсье Тевене. – Значит, такой человек все-таки существует? Понимаете, у меня возникли по этому поводу обоснованные сомнения, поскольку наши сопроводительные документы вернулись с пометкой «Адресат неизвестен». Я потрудился провести поиски по адресной книге Лондона, но и там не обнаружил такого. Разумеется, мы не стали чрезмерно беспокоиться, поскольку оплату наша фирма получила сполна, а остальное не имело для нас особого значения. Бернли и его коллега резко выпрямились в своих креслах. – Прошу прощения, мсье Тевене, – сказал Бернли, – но хочу убедиться, что правильно толкую ваше высказывание. Вы упомянули сопроводительные документы. О каких именно документах идет речь? – О документах на бочку. О каких же еще? – ответил директор, пристально глядя на сыщика. – Стало быть, вы все-таки отправили бочку мистеру Феликсу в район Тоттенхэм-Корт-роуд? – Конечно же, отправили. Нам за это заплатили, и мы не могли не выполнить заказ, верно? – Послушайте, мсье Тевене, – сказал Бернли. – Как мне кажется, мы с вами не до конца понимаем друг друга. Позвольте более детально описать вам упомянутую бирку. Согласно достоверным данным, место для адреса на ней было кем-то аккуратно вырезано и заменено другим листком бумаги с фальшивым адресом. Из чего мы заключили, что некое лицо получило от вас бочку, после чего изменило адрес, уложило внутрь труп и отправило бочку дальше. Но как только что выяснилось, отправителем бочки была все-таки непосредственно ваша фирма. Тогда на каком же этапе произвели упомянутые манипуляции с биркой? – Не могу ответить на ваш вопрос. – В таком случае позвольте поинтересоваться, что находилось в бочке, когда ее отправили отсюда? – Грузом была небольшая скульптурная группа, созданная талантливым мастером и представлявшая немалую ценность. – Боюсь, мсье Тевене, что обстоятельства дела становятся еще более запутанными. Мы будем весьма признательны, если вы любезно изложите все известные вам факты, имеющие отношение к отправке бочки. – С удовольствием. – Он прикоснулся к кнопке звонка, и на вызов тут же явился клерк. – Принесите мне, – попросил начальник, – всю документацию, связанную с продажей скульптурной группы работы Ле Марешаля мсье Феликсу из Лондона. Затем он вновь обратился к своим гостям: – Вероятно, мне лучше начать с объяснений схемы ведения нами бизнеса. В сущности, мы работаем по трем различным направлениям, объединив дела под названием одной фирмы. Во-первых, мы отливаем гипсовые копии широко известных шедевров скульптуры. Однако они не представляют большого интереса для подлинных ценителей и продаются лишь в ограниченных количествах. Во-вторых, мы производим памятники, надгробия, декоративные каменные панно для отделки зданий и некоторые другие изделия, простые, но весьма добротные. А еще мы торгуем настоящими произведениями известных скульпторов, выполняя роль посредников между творцами и публикой. Как правило, в нашем выставочном зале представлен широкий выбор подобных работ. Именно одну из них – скульптурную группу стоимостью в одну тысячу четыреста франков – заказал у нас мистер Феликс. – Феликс сам заказал скульптуру? – не сдержался Бернли. – Хотя прошу прощения. Я не должен был вас прерывать.