– Фамилия смутно знакома, но не поручусь, что бочку отправляли именно ему. – Спасибо за помощь. Но есть еще вопрос. Как вы упаковали скульптуру? Чем заполнили пространство внутри? – Опилками, уважаемый мсье. Обычными опилками, но очень плотно утрамбованными. – А на чем бочку увезли отсюда? Железная дорога прислала транспорт или как-то еще? – Ее поставили в кузов одного из наших собственных грузовых автомобилей с фабрики в Гренель. – Вы помните водителя той машины? – Да, мсье. За рулем сидел Жюль Фушар. – Наверное, нам было бы неплохо побеседовать с этим Фушаром, – сказал Лефарж, обращаясь к исполнительному директору. – Сможете это организовать? – Почему бы и нет? Мсье Тома выяснит для вас, где он сейчас. – Простите за непрошеное вмешательство, мсье, – неожиданно сказал престарелый упаковщик, – но он как раз сейчас здесь. По крайней мере, я повстречал его меньше десяти минут назад. – Отлично. Тогда постарайтесь найти его и велите никуда не уезжать, пока не повидается с нами. Через несколько минут шофера разыскали, попросив его немного подождать. Лефарж продолжил расспрашивать упаковщика. – В котором часу бочку отправили отсюда? – Примерно в четыре. Я ее уложил и подготовил к двум, но грузовик приехал на пару часов позже. – Вы видели, как ее загружали в кузов? – Я сам помогал грузить. – А теперь скажите мне вот что, – не унимался Лефарж. – Где находилась бочка в промежутке между укладкой в нее скульптуры и прибытием автотранспортного средства? – Здесь, мсье. В этом же сарае, где я и упаковал ее. – Вы хотя бы на какое-то время уходили отсюда? – Нет, мсье, я неотлучно был тут. – Таким образом, – я прошу вас, пожалуйста, подумайте над ответом хорошенько, – никто не имел возможности что-что проделать с бочкой до самого момента ее отправки? – Это было бы абсолютно невозможно, уважаемый мсье. Совершенно исключено. – Спасибо, мы вам весьма благодарны за помощь, – сказал Лефарж, незаметно вкладывая в руку старика два франка, прежде чем тот удалился. – А теперь не мог бы я побеседовать с шофером? Жюль Фушар оказался некрупным, но полным энергии мужчиной с заостренными чертами лица и глазами, в которых читались ум и понятливость. Он твердо все помнил и отвечал на вопросы четко, без малейших колебаний. – Мсье Фушар, – начал разговор с ним Лефарж, – я и вот этот джентльмен пытаемся отследить передвижение одной из ваших бочек, которая, как мне сообщили, покинула двор в вашем грузовике во вторник тридцатого марта на прошлой неделе около четырех часов пополудни. Вы припоминаете этот эпизод? – Позвольте мне свериться со своими записями в книге доставки, мсье. Он ненадолго пропал, но вернулся очень быстро с небольшой книжкой в тряпичном переплете. Быстро пролистав страницы, нашел то, что искал. – Имеется в виду груз для мистера Леона Феликса, Лондон, Тоттенхэм-Корт-роуд, Уэст-Джабб-стрит, дом 141? Да, мсье, теперь я все вспомнил. Это была единственная бочка, отправленная отсюда в тот день. Я отвез ее на вокзал Сен-Лазар и сдал представителям железной дороги под их ответственность. Вот расписка одного из них в получении. Он передал книжку, и Лефарж имел возможность разобрать имя и фамилию. – Спасибо. Кто такой этот Жан Дюваль? Мне, вероятно, потребуется встреча с ним, и хотелось бы знать, как его найти. – Клерк в отделе отправки мелких грузов в багажных вагонах пассажирских поездов. – Как я понял, вы отправились отсюда с бочкой примерно в четыре часа? – Около того, мсье. – А в котором часу прибыли на вокзал Сен-Лазар? – Уже через несколько минут. Я избрал самый короткий маршрут. – В пути вы не делали остановок? – Нет, мсье. – А сейчас я попрошу вас основательно продумать свой ответ. Не отвечайте, если не до конца уверены. Существовала ли возможность, что кто-то мог вскрыть бочку и рыться в ее содержимом с момента погрузки ее здесь и до сдачи Жану Дювалю на вокзале Сен-Лазар? – Ни малейшей, мсье. Никто не смог бы забраться в кузов машины незаметно для меня, а уж тем более безобразничать с грузом. – И, разумеется, столь же невероятной представляется вам возможность, что бочку сняли с борта и погрузили вместо нее другую? – Такое даже вообразить нельзя. Совершенно исключено. Поблагодарив водителя и отпустив его, все вернулись в кабинет управляющего. – Стало быть, вот какой представляется мне ситуация, – сказал Лефарж, когда они заняли свои места в креслах. – Бочка покинула ваш двор со скульптурной группой внутри, а в Лондон прибыла с телом мертвой женщины. Подмена должна была произойти где-то в дороге, а показания работников пароходства позволяют нам сузить район и заключить, что ее произвели между Парижем и Руаном. – Но почему Руаном? – в один голос воскликнули оба представителя фирмы. – Вероятно, мне следовало выразиться иначе. Подмену совершили в промежуток времени между отправкой бочки отсюда и до погрузки на пароход в порту Руана. – Боюсь, здесь вы ошибаетесь, – сказал мсье Тома. – Бочка следовала через Гавр. Как и все остальные наши отправления. – Простите за мое вмешательство, мсье Тома, как и за попытку оспорить ваши слова, – сказал Бернли на не слишком беглом французском языке, – но только наша информация настолько же реальна, как мое собственное присутствие здесь. Как бы ни была отправлена бочка, она совершенно точно прибыла в гавань Лондона на судне «Островного и континентального пароходства», следовавшего из Руана. – Но это же уму непостижимо! – еще раз изумленно произнес мсье Тома. Он снова вызвал звонком своего помощника. – Принесите мне все документы, имеющие отношение к отправке той бочки для мистера Феликса в Лондон тридцатого числа прошлого месяца. – Вот, извольте убедиться, – сказал он, когда клерк вернулся. – Все записи здесь. А это квитанция, выписанная сотрудниками вокзала Сен-Лазар, обязавшимися доставить бочку пассажирскими поездами сначала до Гавра, а затем от Саутгемптона до Лондона. – Должен признать, – сказал Бернли, – что теперь я совершенно сбит с толку. Напомните мне, – попросил он после паузы, – что вы сообщили Феликсу, когда он позвонил из Лондона, интересуясь, каким маршрутом отправлена бочка и когда следует ожидать ее прибытия? – Я информировал его, что груз будет находиться в пути уже вечером тридцатого марта, следуя через Гавр и Саутгемптон. – Нам лучше побывать на Сен-Лазаре, – сказал Лефарж. – Надеюсь, мсье Тома любезно согласится одолжить эту квитанцию? – Разумеется, но мне придется просить вас оставить записку об ее изъятии на случай аудиторской проверки. Они расстались. Детективы не уставали рассыпаться в благодарностях за содействие, обещая держать руководство фирмы в курсе расследования. Такси доставило их на вокзал, где в кабинете начальника участка железной дороги удостоверение Лефаржа возымело свой обычный магический эффект. – Пожалуйста, присаживайтесь, господа, – радушно сказал он, – и позвольте узнать, чем я могу быть вам полезен. Лефарж показал ему квитанцию. – Дело весьма загадочное, – объяснил он. – Бочка, как вы видите по сведениям, указанным в квитанции, отправлена тридцатого числа прошедшего месяца через Гавр и Саутгемптон в Лондон, но прибыла туда пятого числа сего месяца пароходом «Снегирь», принадлежащим «Островному и континентальному пароходству», из Руана. Содержимым бочки, когда ее запечатали во дворе фирмы «Дюпьер и Си», являлась скульптурная группа, а между тем по прибытии к пристани Святой Екатерины… Что ж, могу сообщить вам этот факт при условии соблюдения конфиденциальности: в конечном пункте маршрута в бочке обнаружили тело убитой женщины. Железнодорожный чиновник изумленно вскрикнул. – Теперь вы понимаете, мсье, настоятельную необходимость проследить перемещения бочки как можно более скрытно? – Конечно же, понимаю. И если вы несколько минут подождете, джентльмены, я смогу снабдить вас хотя бы частью нужной вам информации. Несколько минут обернулись почти часовым ожиданием возвращения начальника участка. – Простите, что заставил ждать так долго, – поспешил извиниться он. – По моим сведениям, ваша бочка была доставлена к нам на открытую багажную платформу примерно в 16.15 тридцатого марта. Там она оставалась приблизительно до 19.00 и все время находилась под непосредственным наблюдением одного из наших сотрудников. Это мсье Дюваль – человек ответственный и надежный. Он заверяет, что бочка постоянно была очень хорошо видна ему из окна кабинета, когда он сидел за своим рабочим столом, и уверен – никто не смог бы незаметно совершить с ней какие-либо манипуляции. Бочка особенно запомнилась ему своей необычной формой, чрезвычайной тяжестью, а также фактом отправки подобного груза пассажирским поездом. Такое случается крайне редко. Около 19.00 бочкой занялись двое вокзальных носильщиков, поместивших ее в багажный вагон поезда, отправлявшегося к английскому парому в 19.45. Охранник поезда присутствовал при погрузке и должен был неотлучно находиться при вагоне до самого отхода состава. К сожалению, сейчас не его смена, но я пошлю за ним и все узнаю. Как только поезд тронулся, бочка уже никак не могла миновать Гавра. Если бы такое непостижимым образом случилось, при наличии страховки нам бы непременно сообщили об этом. Тем не менее я свяжусь с нашим представителем в Гавре и смогу получить от него детальные сведения уже к утру завтрашнего дня. – Но как же так, мой уважаемый друг? – воскликнул Бернли, ощущая нечто похожее на безысходность. – Мне доподлинно известно, что бочка прибыла морем из Руана. Я ни на секунду не подвергаю сомнению ваши утверждения, но где-то в них кроется явная ошибка. – И мне понятны ваши чувства, – с улыбкой сказал железнодорожный чиновник. – Я как раз собирался перейти к наиболее интересной для вас части своего рассказа. Бочка, о которой мы толковали до сих пор, была действительно отправлена вечером тридцатого марта. Но, как я установил, первого апреля к нам для транспортировки поступила другая бочка. Она тоже предназначалась мистеру Феликсу по тому же адресу в Лондоне, а отправителем значилась компания «Дюпьер». Ее должны были перевезти в Руан для последующей погрузки на судно «ОКП». Бочку отправили в тот же вечер, как и положено, товарным поездом. Я попрошу нашего агента в Руане постараться найти ее, но, поскольку не имелось никаких причин задерживать транспортировку или производить переадресацию, ему едва ли это удастся. Бернли чуть слышно выругался. – Прошу прощения, сэр, но дело все больше запутывается. Значит, бочек было две!