— Кто? — спросили хором Саша и девушка. Даже парни и девчонки со столиков, поглощая очередную порцию шампанского, с интересом за нами наблюдали, на время заткнувшись. — Обогреватель! — Они смотрели на меня непонимающе. — Физика их двигает! Физика! Теплый воздух поднимается вверх. Ты же сама почувствовала, что тут теплее, чем в остальной части столовой. — Ну да… — Вот только где тот предмет, что нагревает воздух? — То есть они от тепла двигаются? — разочарованно спросила блондинка — та самая, что первая заметила странное поведение китайских фонариков. — Нет, их призрак двигает! — с сарказмом ответила я, а потом присела на сцену и положила на нее обе ладони. — Эврика! Белоснежка повторила за мной, чтобы убедиться. — И правда! Пол горячий! Первая загадка решена. Но что с призрачным силуэтом? Я походила по сцене — в той части, где он был замечен. — Ну как? — спросил Саша с расстояния. По какой-то неведомой причине он же желал присоединяться к нам на сцене. — Пока ни… — я запнулась, потому что заметила металлическую решетку почти в углу сцены. Примерно над ней и виделся силуэт! Я присела. — Саш, подойти, пожалуйста, сюда! — Он нехотя поднялся к нам. — Взгляни! Белоснежка тоже заинтересовалась. — Там маленькие лампочки, — заметила она, наклонившись. — Да! — кивнула я. — Уверена, что именно они что-то делают. Но я не понимаю что… Сашка подергал решетку. — Не поддается. Видишь, тут маленький замочек? Без ключа не откроешь. А лампочки эти далеко внизу, я отсюда не вижу. — Но это может быть какой-то проектор для голограммы? Или как там это называется… — Катя, турбаза стала довольно фешенебельной, но не настолько. Здесь же не Мадонна концерты проводит, чтобы голограммами озаботиться. Мы так увлеклись разглядыванием загадочной решетки, что не заметили, как к нам со спины приблизился менеджер. — Дорогие гости, пройдите, пожалуйста, за столики. Через десять минут столовая закрывается. А сцену сейчас будут освобождать. — Почему она у вас теплая? — рискнула спросить я. Впрочем, богатые и капризные клиенты наверняка и не такие вопросы задавали. Должны привыкнуть. — Мы включили для барда обогрев, внутри сцены установлен так называемый «теплый пол». Когда готовили сцену к выступлению, включили его. Василий Васильевич всегда мерзнет. — Сотрудник турбазы по привычке говорил о барде в настоящем времени. — Проблемы с сердечно-сосудистой системой могут себя так проявлять, — с умным видом кивнул Сашка, затем попросил меня уже в сотой раз: — Может, мы пойдем уже, а? Ты видишь, что и в том, что случилось с бардом, и в фонариках нет ничего загадочного! — Вижу, — с грустью кивнула я и снова обратилась к человеку в отутюженной бело-бордовой униформе, который почему-то выглядел удивленным после Сашиных слов: — А что это за решетка в полу? Он услужливо ответил: — Это встроенная система иллюминации. Нужна для некоторых представлений, которые проходят у нас. Сейчас неактивна. — Неактивна? Но мы видели свет, исходящий отсюда… — Это исключено. — Да-да, как же… — Наверняка был какой-то сбой, из-за чего система запустилась сама, но он ведь не скажет об этом. Точно так же им, видимо, запретили обсуждать инцидент с бардом, поэтому сотрудник удивился нашей осведомленности. В любом случае обе загадки я решила в два счета. Я обернулась к Белоснежке, чтобы сказать ей запланированную фразу о том, что я умнее, сообразительнее, смекалистее, опытнее, мудрее, да и вообще, но она успела сказать первой: — Я Кристина. А ты? «А я умная», — чуть не ответила я, но это, наверно, был бы перебор. Короче, мы с Сашкой назвались, пожали ей руку в знак знакомства, кивнули остальным и были таковы. Остаток вечера я провела спокойно. Саша спросил, чем я буду заниматься, думаю, собираясь что-то предложить, но я ответила, что хочу побыть одна, и он меня больше не донимал. Едва попав в номер, я принялась названивать ненаглядному, но он был недоступен. Наконец, когда я уже сдалась и уселась с телефоном на кровать, он перезвонил. Извинился и предупредил, что будет завтра ближе к вечеру. Ну что ж, в принципе мы так и рассчитывали, зря я надеялась на чудо. В то же время в канун Нового года очень хочется чудес… На ночь я почитала еще парочку мистических историй посетителей форума, заодно проверила личные сообщения (Кейт на сайте так и не появилась) и легла спать. С утра в мой домик-номер постучались. Я сперва решила не открывать, пробормотала что-то вроде «Отвалите» и повернулась на другой бок с намерением опять уснуть, но человек за дверью оказался настойчив. Тогда мне пришлось сползти с кровати, и, потерев лицо, я поднялась. Затем пришла внезапная мысль, что это Женька приехал пораньше, и я кинулась к двери босиком и в чем была — в полупрозрачной шелково-гипюровой ночнушке. У Саши отвалилась челюсть. — Я… это… как это… Толя… ой, Катя, — поправил он себя, покраснев и тряхнув головой. — Че надо? — не совсем добрым тоном поприветствовала я гостя. Во-первых, еще не до конца проснулась, во-вторых, расстроилась, что пришел не тот, кого я ждала… Затем опомнилась, прикрылась руками: — Ой, извини! Я сейчас! Я метнулась в недра номера, чуть прикрыв дверь, но не заперев ее. Накинула халат. Вышла, распахнула дверь. — Теперь можешь заходить. Но Сашка не торопился переступать порог. — Да я, собственно… только… — Хватит меня Толей называть! — Да не… «только» — наречие. «Только позвать» — я хотел сказать. На завтрак. — А что, уже завтрак?! — Ну да, он тут с девяти тридцати до двенадцати. Для мажоров… — А что, уже половина десятого?! — Мне казалось, что часов семь. Как раз то время, когда я обычно встаю на работу, и дается мне это с таким же трудом. — Нет, уже пол-одиннадцатого вообще-то… — Господи-боже… Ладно, посиди тут. — В номере была маленькая кухня, отделенная от единственной комнаты перегородкой. На маленьком столе уместился электрический чайник и микроволновка, рядом так и стояли задвинутыми два высоких стула с кожаными сиденьями и высокой спинкой из блестящего хромированного металла. Я включила чайник и поставила перед ним чашку и пакетик чая. — Выпей пока молочного улуна, я пойду оденусь. — Да не надо, я тебя подожду, там и выпьем. — Ну окей. Жди тогда. Я постаралась быстро собраться (сказать по правде, мне это редко удается). В ванной расчесалась и накрасилась, затем оделась — в первое, что попалось на глаза, потому что время уже поджимало. — Все, можем идти. Саша поднялся со стула, оторвав взгляд от деревянного пола, и с готовностью кивнул. Столовую уже переоборудовали и украсили к карнавалу. На стенах висели маски, но не пугающие африканские или праздничные венецианские, которые принято вешать для украшения интерьера — нет, здесь были странноватые маски японского театра Но. Наверно, на случай, если кто-то забыл привезти костюм, а в прокат так и не наведался или ничего там себе не подобрал, он мог взять маску прямо со стены. Над сценой так и висели китайские фонарики, но теперь в центре зала громоздился гигантский позолоченный тигр на постаменте, украшенный цветами. На нем черной краской выведены иероглифы, к сожалению, не знаю, что означают. По всей видимости, «С наступающим Новым годом!» — или еще какая-нибудь подходящая пафосная белиберда. Столы объединили в один, который теперь кольцом окружал это золотое чудище. Интересно, они не боятся, что его своруют? А впрочем, как? На той маленькой спортивной «Феррари» его не вывезешь явно, тут нужен грузовик. Стол был накрыт всякой всячиной по типу шведского стола — бери все, чего просит душа. Сегодня моя душа просила эклеров, шоколадных пирожных и чая погорячее. — Антенны инопланетные не стала надевать? — хихикнул мне в ушко Александр, присаживаясь рядом. Я удивленно на него посмотрела. — Так еще же не начался карнавал. Я вернусь домой после завтрака и принаряжусь. — Для кого-то уже начался, — кивнул он на Белоснежку. И правда. Я даже не заметила, что она явилась в сине-золотом платье, а волосы повязала красным бантом. Ее подружки тоже уже нацепили ушки, но не такие, как у меня, а кошачьи (у одной — заячьи). Жаль, они уже сидели, когда мы пришли, наверно на них трусики танга с кошачьим хвостом и заячьим помпоном. Сверху все более или менее прилично. А один из парней вообще нарядился в какого-то анимешного персонажа — напялил темно-розовый парик и повязал шею длинным белым шарфом с черными поперечными штрихами, смотрящимися как змеиные чешуйки, словно он накинул на себя выпотрошенного белого питона. Белоснежка, назвавшаяся вчера Кристиной, пошепталась с друзьями, затем один из парней — не тот, что нарядился, а тот, с что с рыжей бородой — нашел официанта и тоже ему что-то горячо зашептал. Тайны мадридского двора… Через две минуты официант пришел с бокалами и бутылкой шампанского. Ну понятно, по утрам тоже наливают, но за отдельную плату. Рядом с бутылкой он оставил что-то белое, с моего места не видно, но вряд ли это салфетка, скорее, чек. Кристина поднялась, чтобы сказать тост. Остальные, кто даже не примыкал к их кругу, тоже отложили на время вилки и чашки, чтобы послушать. — Дорогие мои друзья и дорогие гости! Этот год был для меня очень тяжелым, я не буду говорить, но те, кто меня знает давно, и так в курсе… — Блондинки с ушками закивали, а сидящий рядом с ней парень — тот самый бородач — ободряюще погладил по руке. — Наконец-то черная полоса закончилась, и я хочу сказать, спасибо вам за этот отпуск! Надеюсь, не последний для нас! — Ура! — закричали ее друзья, да так громко, что Жанна Жданова, которая опять оказалась рядом с нами, возмущенно фыркнула. — Можно потише, молодые люди? — услышав это, попросил седой мужчина, вроде как оберегая нервы и здоровье барабанных перепонок своей дамы.