Конфедерация племён ашанти, выдержавшая в XIX веке ряд кровопролитных войн с англичанами и потерявшая массу населения благодаря вывозу рабов в Новый Свет, поставила вопрос о возвращении в развёртку всех этнических ашантийцев и создании Всевременной Империи Гана. …объединение «Народной воли» с партией социалистов-революционеров. Возникшая, таким образом, мощная террористическая организация угрожает расправой над всеми воскресшими «угнетателями трудового народа». Уже было предотвращено несколько взрывов бомб в Москве и Одессе. Лишь 23 декабря глава организации, Борис Савинков, согласился встретиться… Координатор Общего Дела Наиля Шекирова приняла делегацию брахманов из города Варанаси. Священнослужители были обеспокоены тем фактом, что в своей новой жизни они не могут выполнять обет, предавая огню тела верующих, а затем сбрасывая пепел в реку Ганг. Стороны согласились на том, что Землю отныне можно считать высшим миром, духовной планетой, а посему вопросы физической смерти и похорон снимаются сами собой. …новое применение для армии царя Александра. Закалённые македонские солдаты будут заниматься разведением сторон, если военные конфликты возникнут в развёртках эпох, не знавших огнестрельного оружия. Они уже хорошо проявили себя в качестве миротворцев, малой кровью помешав войскам болгарского хана Кубрата захватить власть в возрождённом Тюркском каганате. Командующим македонянами назначен Филота, сын Пармениона. Сам царь, полностью отойдя от войны и политики, пишет книгу воспоминаний. …комплекс уже получил название Шпеерштадт, хотя, по сути, является частью развёртки Берлина. Архитектор Альберт Шпеер наконец-то возвёл новый центр немецкой столицы, задуманный им в 1930-х годах. Гигантский проспект застроен величественными зданиями в классическом стиле; главная достопримечательность — Купольный дворец собраний высотой около 300 метров. В предновогодние дни Шпеерштадт стал приманкой для миллионных толп туристов. Услуги по перевозке предоставляют турфирмы «Гутерайзен», «Джирмэни Tрэвел» и… Шесть знамён исторических областей Грузии реет в эти дни над Метехским замком (развёртка Тбилиси). Правители Картли, Кахетии, Имеретии, Гурии, Мегрелии и Абхазии договариваются о взаимодействии в пространствах разных эпох с целью создания единой грузинской цивилизации. Президенты Грузии конца ХХ — начала ХХІ столетий на встречу допущены не были, как предатели национальных… …открытие в Лас-Вегасе нового гигантского отеля с рестораном и казино «Вечность». Оформление залов выдержано в духе разных эпох, от Атлантиды до века домоградов. Инициатор проекта — известный гангстер Зигель, по прозвищу Бакси, открывший в 1946 году «Фламинго», первое казино Лас-Вегаса. На торжестве прозвучали пистолетные выстрелы давних недругов Бакси, к счастью, не причинившие… …знаменитый «Титаник», но и многие сотни других кораблей, парусных или снабжённых двигателями. Очевидно, что, воскреснув, члены их экипажей первым делом пожелали ощутить под ногами палубу родного судна. Земные моря буквально переполнены флотилиями больших и малых судов всех эпох, происходит бесчисленное количество столкновений. 24 декабря японский авианосец «Сёкаку» под командованием контр-адмирала Хара, подходя к острову Лусон, врезался в танкер… Накануне католического Рождества окончился длившийся около двух месяцев «папский конклав». Все главы римско-католической церкви, когда-либо находившиеся на престоле Святого Петра, наконец-то договорились о создании коллегиального органа управления, Совета Понтификов. Председателем на первое пятилетие избран покровитель гениев Ренессанса, знаменитый папа Юлий ІІ. Некоторые из так называемых «антипап», собравшись в Авиньоне, образовали альтернативный Совет, который, очевидно, не будет обладать заметным влиянием среди верующих. …единственным участком фронта Первой мировой, где пришлось применить масштабное воздействие. Две линии траншей и заграждений, разделённых приблизительно километром «ничейной» земли, были переведены в режим, при котором огнестрельное оружие перестаёт действовать. Артиллерийская и пулемётная дуэль прекратилась. Около шести тысяч немецких и английских солдат, обнаружив свою беспомощность… …соборе Петра и Павла. Представителям прессы и телевидения император сказал, что, увидев будущее России до самых отдалённых времен, он убедился в полном воплощении своих идей и в том, что всех, кто «тщился прежнее невежество вернуть», теперь можно лишь простить за наивность. Князь Александр Михайлович Горчаков, канцлер Российской империи при Александре ІІ и Александре ІІІ, подал координаторам Общего Дела записку с предложением создать Всемирный Согласительный Совет Воскрешённых, где заседали бы виднейшие правители и политики всех времён, от Перикла до Талейрана, от Марка Аврелия до Отто фон Бисмарка. Возможно, Совету удастся выработать документы, регулирующие взаимоотношения самых разных… …неизвестное даже в ХХХV столетии направление исследований микромира. Природа МВК (минимальных вихрей континуума), лежащих в основе структуры всех элементарных частиц, может быть понята намного глубже, чем раньше, а именно — в аспекте связи МВК с внемерным Миром Первопричин (Причинным Океаном, Абсолютом). Группу ученых, собранных из разных эпох, возглавят философ Эммануил Кант и физик-абсолютист Дхармараджа дас… В Сиднее состоялась премьера невиданно роскошного шоу с виртуальными эффектами, в котором блистали знаменитый древнеримский мим Апелла и русская звезда эстрады и кино Людмила Гурченко. Для шоу был построен специальный зал, вмещающий… Начато возвращение в земной мир максимально открытых воскрешённых с Аурентины… XIX. Фрау Клара и Рагнар Даниельсен. Развёртка Австрии Новая душа будет у него и новая у тебя. Александр Грин Клара выжала мокрый платок, и глаза её вновь наполнились слезами. Вообще-то, она очень легко начинала плакать, но дядя Алоиз терпеть не мог «рюмсанья» жены, и потому Клара давала волю слезам лишь вне дома. Конечно, муж устроил ей сцену, когда дети не пришли обедать, — закатил жёсткий выговор, не меняя всегдашнего брюзгливо-самодовольного выражения лица, лишь кисти котовьих седеющих усов ходили вверх-вниз. Он сидел перед кружкой пива «Штигль» и тарелкой только что поданных женой, дымящихся сосисок с капустой; свежая газета мерно поднималась и падала в его отёчной руке, хлопая по столу, а Клара стояла, прижав руки к бокам, и лишь привычно повторяла: «Да, дядя Алоиз». Дети заигрались в лесу, это было несомненно; не иначе, строили запруду на ручье. Самой Кларе, родившейся и выросшей в деревне, лес был близок, она здесь отдыхала душой. Пока бежала к ручью, никакие тревоги её не посещали. Только увидев, что детей нет у знакомой излучины, где вода обнажила корни старых сосен, — запаниковала, и слёзы потекли по щекам. Ничто вокруг не подсказывало, куда бежать, где искать сорванцов. Мягко закругляясь вправо и влево, лесистый склон горы, почти лишённый троп, спускался к извилинам серебристого Инна. Дорогу указывал лишь ручей, и Клара невольно пошла вдоль него. Декабрь в родных местах был тёплым и почти бесснежным. Листья орешника, упав, лежали плотным влажным слоем цвета шоколада; на полянах ещё кое-где зеленела трава. Подбирая длинное платье, осторожно ступая шнурованными ботинками, Клара шла вниз, к реке, пока не пересекла просёлок, вернее, широкую тропу, шедшую в сторону Альтхайма. Бог весть, когда её успели протоптать, — может быть, ещёё до того, как обезлюдел тихий Браунау, так и не став ни мегаполисом, ни законсервированным навеки городом-памятником. Ибо если и оставил по себе память старинный городок в Иннфиртеле, то не такую, которую хотели бы сохранять люди… — Алло, фрау Клара! Добрый день!.. Она замерла, своими светлыми, всегда испуганными глазами глядя на мужчину, подходившего по тропе. Это был знакомый, человек странных новых времён, выходец из непонятной страны. И говорил он на неизвестном языке, хотя — диковинное дело! — Клара отлично понимала его речь… Видный молодец, думала Клара, пока он приближался. Голубые глаза, обрамляющая щёки бородка, льняные волосы до плеч, — сущий древний германец, как их рисуют в книгах… Кто же они, всё-таки? Ангелы? А может быть, наоборот, — демоны, существа подлые и коварные, только и ждущие, чтобы кто-нибудь поверил им, принял их помощь и тем самым загубил свою бессмертную душу? Говорит пастор Шольц, что настала пора перед пришествием Господним; нынче и бесы могут рыскать по земле, напоследок хватая свою добычу… Мужчина поздоровался с Кларой за руку; она чуть присела, слегка пожимая его пальцы, подобные стальным прутьям в шёлковой обёртке. В самом деле, человек ли?… Ни от кого из обычных людей, даже — в первой жизни — от высоких начальников мужа, не исходила такая сила, грозовая свежесть, иголочками плясавшая по её коже… — Погулять вышли, фрау Клара? — весело осведомился герр Даниельсен. Плащ на нем был добротный, серо-стальной, с поясом, и туфли крокодиловой кожи такие, что залюбуешься, — шляпу он не носил, Бог с ним… — Куда уж мне гулять, господин хороший, при пятерых-то детях! Вот, ушли в лес всей компанией, к обеду не явились, теперь ищи-свищи… Бродят где-то голодные, куда это годится? А может, тут и волки есть… — Волков тут нет, — уверенно говорит герр Даниельсен. — Да волк и не трогает человека, это всё сказки… Хотите, вместе поищем? — Ох, сделайте такое одолжение, а то уже и сердце не на месте! Оглянуться не успеешь, как стемнеет, — не лето, всё-таки!.. Теперь они идут не вдоль ручья, а под углом к нему. Всё сильнее, дурманнее пахнет прелым листом. Герр Даниельсен так уверенно шагает, глазами по сторонам не рыскает… наверняка он знает, куда идти! Может, они и демоны, всё равно никто правды не скажет, — но хорошие. Мало того, что воскресили её, Клару, через полторы тысячи лет после смерти, — так ещё и сделали живыми всех её детей! И жизнь здесь, можно сказать, спокойная. Муж не работает на таможне, но его назначили кем-то вроде лесничего, хранителя этого уголка над Инном, где некогда дремал Браунау и где ещё можно отыскать остатки мостовых среди зелени. Мартин, весёлый парень на мотоцикле (Клара уже не вздрагивает, заслышав треск этого, как говорят дети, «паровоза-велосипеда»), привозит в их одинокий домик газеты и новости с немецкого берега, где возрождаются большие города. Школьный автобус забирает старших… Хорошо, что дядю Алоиза теперь не переводят в другие места и не приходится обживать всё новые квартиры — в Пассау, Линце, Леондинге… Но лучше всего то, что в ней, Кларе, не растет тихо и страшно то злое мясо, которое и убило её когда-то, в декабре 1908 года. Она здорова, дядя Алоиз на покое пьёт и злится не в пример меньше; трое детей не умерли во младенчестве, как это было в первой жизни: чего ещё желать? Нет, демоны не могут быть такими добрыми… — Слушайте, а что, ваш муж в самом деле приходится вам дядей? Господи! Неужели она размышляла вслух?! Стыд-то какой… С детства слышала Клара, что люди, которые говорят сами с собой, недалеки от сумасшедшего дома… — Ну, не то, чтобы совсем родной, герр Даниельсен, но, в общем, родственник. Оба мы из Шпиталя… пришлось ему даже разрешение брать у епископа, чтобы на мне жениться, вот как! А дядей, знаете, я его зову, потому как он на двадцать три года старше… ну, и… привыкла уже. Переговариваясь, они зашли в изрядную глухомань. От склона здесь отвалились большие куски, возникли обрывы с извилистым краем; кустарник, густой, перепутанный сухими плетями ежевики, подходил к самому провалу. Снизу, выросшие на старой осыпи, тянулись дубы, сохранившие на ветвях редкий ржавый лист. Гиблое место! Опять замерла и пойманной птичкой затрепетала материнская душа Клары, слеза скользнула к задрожавшим губам… И тут она услышала их смех. Среди высоких, полукругом, кустов, на большом поваленном стволе сидели, словно воробьи, двое парнишек и девчонка. Здесь был их клуб, место, где в свободное от уроков время они поверяли друг другу свои секреты и болтали о том, чего не должны были знать родители. Рагнар, обожавший детей, сам на редкость многодетный отец, намного опередил женщину; он уже обнимал своими ручищами сразу всех троих и что-то рассказывал им: малыши скисали от смеха. — О, Господи! Густль! Ида! Эди!.. Подлетев, Клара наскоро перецеловала своих птенцов, тут же отвесила им подзатыльники и, оглядевшись, встревоженно спросила: — А где Ади и Паула? Почему не с вами?! — Ади взял краски, он рисует! Вон там! Там! И Паула там!.. — наперебой затараторили дети, совсем не огорчённые наказанием. Скорее, оно их насмешило. — Ади рисовал такую птичку, а она улетела, — утерев тылом ладони нос, солидно сказал старший, Густав. Она посмотрела — и увидела Ади. Нисколько не прячась, но и не спеша на шум семейной встречи, он сидел на пне вблизи от края обрыва и мелками в маленьком потёртом альбоме набрасывал то, что открывалось его глазам внизу: дубы, долину реки и холмы за нею в дымке, — а может быть, и в дыму от сжигаемых листьев… Угловатый, неумело подстриженный материнской рукой мальчик лет девяти, с отрешёнными глазами и волосами, начинавшими принимать пепельный оттенок. Рядом стояла младшая девочка. Когда упал мелок, сестра подхватила его и подала Ади с необычайным достоинством. Она явно испытывала гордость от того, что может помогать брату. — Ади будет художником, — нарушила тишину Клара. Дети, всё же немного дичась великана Рагнара, примолкли и сдвинулись поплотнее. — Понятное дело, будет, — сказал Даниельсен, хитро подмигивая детям. — Художником, и больше никем… С минуту все созерцали, как Ади, выпятив губу, что-то тщательно заштриховывает в альбоме. — К сожалению, я должен вас оставить, милая фрау Клара, — сказал Рагнар, кладя руку на плечо женщины, самозабвенно любовавшейся сыном. — Сегодня ещё куча дел… — Коммерция? — спросила она, обращая к гостю очень светлые, расширенные глаза с искорками страха и безумия. — Коммерция, да… — У вас ав-то-мобиль? — Да, — Рагнар махнул в сторону, противоположную реке. — Там, на дороге… — Очень жаль, герр Даниельсен. Я думала, зайдём к нам, — выпили бы пива с Алоизом, он так любит всякие новости. — В другой раз обязательно. Я вам привезу лучшего венского пива. — И шоколада! — требовательно закричал Густль, теребя Рагнара за плащ; писком его поддержали другие дети. Клара принялась стыдить птенцов, — «ведёте себя, как цыганята», но Рагнар охотно обещал привезти шоколад из фирменного магазина. Почувствовав на себе взгляд чужого, Ади обернулся. Держа, словно нож, красный мелок, пристально смотрел на Даниельсена. Глаза у него были похожи на материнские, только ещё шире, и сохраняли странное выражение: не то жалобное, не то давящее, гипнотическое… — А тебе, наверное, краски? Да, Ади?… После недолгого раздумья мальчик ответил: — Нет. Краски у меня есть. Мне бы книжку про рыцарей Тевтонского ордена. С картинками… Чуть вздрогнул, точно от ветерка, и поёжился Рагнар. — Будет тебе книжка, самая красивая… — Не балуйте его, герр Даниельсен, — а то в голове одни картинки да сказки, разные рыцари. Лучше бы арифметику учил… Любовь, звеневшая в словах Клары, мигом обесценила их назидательный смысл…