— Стоп! — Родик торопливо срывал с себя куртку, собираясь перекинуться. Но волки не слышали его. Ансур с утробным рыком вгрызся в белую шкуру. Жалобный вопль Желева. И Полина завизжала, падая на колени. — Что здесь происходит? — поинтересовались тихим голосом. На краю поляны стоял Белый альфа. В тот же миг всё прекратилось. — Тренируемся, альфа, — Родик с вымученной улыбкой втиснулся между двумя окровавленными оборотнями. Виттур перевёл тяжёлый взгляд на волков и велел: — Перекиньтесь! Сварн помог подняться перепуганной Полине. Рейнгольд подождал, пока мужчины подойдут к нему: — Ансур? — Решил размяться, — коротко пояснил оборотень, вытирая с руки кровь. — Никон? — Просто тренировка, — полупридушенным голосом выдохнул тот. Виттур не поверил и начал злиться. От взгляда, брошенного на Ансура, Чёрная волчица покрылась холодным потом и решила вмешаться: — Альфа, позвольте! Вымораживающий взгляд замер на ней. — Слушаю. — Я слышала про мастерство вашего беты Ансура, когда была в городе, и особую технику боя Ледяных волков. Я попросила бету устроить спаринг, чтобы посмотреть, что это такое. Женщина едва выдержала его взгляд. Знала, что сейчас он пытается проверить: врёт она или говорит правду. Но Полина действительно, будучи в Меокхо, узнала об исчезнувшем виде волков-оборотней и присущей только им манере боя. И Ансур Шеремет владел этой манерой — то есть Чёрная не обманывала… разве что совсем чуть-чуть. Рейнгольд долго смотрел на неё, потом позвал бет и ушёл. — Если ты думаешь, что я буду благодарен тебе, то ошибаешься, — прошипел Никон, зажимая окровавленный бок. — Ничего я не думаю, — огрызнулась Полина, не сводя встревоженного взгляда с удаляющегося Шеремета. — Сомневаюсь, что ты вообще знаешь такое слово — «спасибо»! Никон, Владий и Нарсий ушли с поляны. Каминский укоризненно посмотрел на неё. Полина развела руками: — А что мне оставалось делать? — Надо было с самого начала рассказать альфе про Никона. Женщина тяжело вздохнула: — Всё, Сварн. Что случилось, то случилось. Как и ожидал Серый волк, наказали Полину: отправили помогать Элин убираться в покоях. Блондинка недовольно поморщилась: — Спальню и кабинет альфы убираю я. А ты будешь мыть большую гостиную. Там всего делов, что рояль протереть да пройтись с абугом. Чёрная волчица покрутила в руках тот самый абуг, внешне похожий на обыкновенную швабру, а функционально стоящий целого моющего пылесоса. И не надо в грязной воде плюхаться или таскать за собой неудобный, громоздкий аппарат. Но сейчас волчица смотрела не на местную супер-швабру, а на раздражённую красотку. С чего это обычно приветливая девушка так вызверилась? Только потому, что они с волками увидели её перепалку с матерью?.. В большую гостиную Полина попала вечером, когда Виттур вышел из кабинета, а потом и вовсе покинул замок вместе с бетами. Она словно попала в сказку: в полутёмном зале старинного замка было тихо и пусто. Лишь мерцали светильники на стенах да грозно взирали предки Виттура с портретов. Женщина прошлась по просторному залу, прислушиваясь к эху собственных шагов, и не удержалась: напевая «Сказки венского леса», закружилась по паркету. А за ней в окна подглядывала любопытная ночь. Наконец, волчица замерла, мечтательно закатив глаза: станцевать бы здесь вальс в длинном пышном платье!.. Тут же осекла сама себя. Размечталась, омежка! Оборотница подхватила оставленные на полу тряпки и направилась к белеющему в углу роялю. Протерев пыль, волчица скользнула на банкетку, открыла крышку, осторожно тронула клавиши. У Полины было классическое воспитание. Родители-педагоги старались нашпиговать дочь знаниями и умениями по полной программе. Разумеется, музыкальная школа была включена в список наравне с общеобразовательной. Пальцы быстро вспоминали когда-то выученные мелодии. Уборка гостиной затянулась. Поздно-поздно вечером позвонил Ян Грис: знал, что волчица раньше полуночи спать не ложится. — …Как идут занятия? Иллюзия Серого альфы вольготно восседала на мягком кресле. Полина с завистью глянула на удобную мебель, присаживаясь на твёрдый стул в своей комнате. Вымотанная тяжёлым днём, призналась: — Знаешь, у меня иногда такое чувство, будто кто-то наверху сидит, смотрит на меня и говорит: «А давай-ка Полину на север забросим? Справится она там или нет? Ты гляди — справилась! А давай-ка мы ей пару мудил подбросим. Справится или нет? А что если мы ей…» И так до бесконечности: выдержу — не выдержу. Оборотень засмеялся: — Выдержишь. Ты сильная, Полина. Главное — не показывай, когда тебе плохо. Будут давить постоянно. Только я про мудил не понял. Волчица печально вздохнула. — Да так, было дело. — Не скажешь? — понял мужчина. Женщина отрицательно качнула головой и пожаловалась: — Меня сегодня заставили полы мыть в огроменном таком зале. Представляешь? Ну, почему оборотни не могут колдовать? Так бы щёлкнул пальцами — и всё! Мужчина сочувственно глянул на приунывшую волчицу и попытался её приободрить: — Малышка, я делаю, что могу. И у меня есть чем тебя порадовать. — Да? — Гаруальд Маггур хвалил тебя перед Советом, и под это дело мне удалось выбить тебе небольшие каникулы на весенний праздник. — Остара? — Да. На две недели я заберу тебя оттуда. Ян рассмеялся, слушая радостные вопли своей волчицы. Протянул руку, чтобы коснуться щеки, понимал, что это невозможно, что перед ним лишь иллюзия, запрограммированная изготовителями гилайона. Пальцы замерли в паре миллиметров от женского лица. — Я скучаю. — И я скучаю, — призналась волчица. * * * Ансур Шеремет, естественно, подвалил Полине за вмешательство в драку. — Неужели ты думаешь, я на столько глуп, что не найду что ответить альфе? — Прости. Я испугалась. — Думать надо! — зло рявкнул бета. А волчица думала, только не о том. Сварн успел рассказать ей, что Виттур в курсе случившегося в баре. Та компания уже найдена и наказана. Все пятеро прикованы к позорному столбу на главной площади города и обязаны каждому интересующемуся объяснять, что сидят в ошейниках, как обычные дворняги, за то, что впятером напали на одну волчицу. — Ну, слава богу, что хоть живые и целые остались. Каминский захохотал: — Поля, поверь мне на слово: лучше бы Рейн их убил. Для оборотня напасть на беззащитную самку — позор. Эти волки станут изгоями, им придётся покинуть Эллари-Зари. — А Никон? — Тоже сидит у столба, только здесь в замке. Давно пора было сбить с него спесь. Не думать о том, что по её милости шестеро оборотней вынуждены будут покинуть родину, волчица не могла. Она уже поговорила с Шереметом и даже с Гилмором. Беты велели не лезть, куда не надо. Но когда это останавливало женщину?! Полина пошла к альфе. — Можно? Мужчина отложил ручку с золотым пером и отодвинул недописанное письмо. — Проходи. Что-то случилось? — А почему вы пишите письма от руки? Сейчас же модно печатать их на компьютере! — отвлеклась оборотница.