Поиск
×
Поиск по сайту
Часть 11 из 47 В начало
Для доступа к библиотеке пройдите авторизацию
* * * Линда Кристенсен отпросилась с работы пораньше, сказала, что плохо себя чувствует. Она радовалась, что в последние дни шел легкий снег. Было холодно, но темнота угнетала еще больше. — Я ухожу, — крикнула она дежурной медсестре. Линда безупречно говорила по-исландски, она родилась в Исландии, но долго жила в Дании. Датский акцент, который был у нее в первый год после переезда в Исландию, теперь совершенно исчез. Тем не менее все считали ее больше датчанкой, чем исландкой, и она чувствовала себя чужой тут. Может быть, со временем это изменится. Линда надела пальто и вышла на улицу. * * * Погода была удивительно ясной, когда Лейвюр шел домой. Подморозило, но дорога от театра до дома была довольно короткой и лежала мимо живописных коттеджей; некоторые из них нуждались в ремонте, в то время как другие подновили их новые владельцы. Лейвюр слышал, что часть старых домов в центре города была куплена людьми из Рейкьявика, которые использовали их в качестве летних дач. Он не знал, хорошо это или плохо, но, по крайней мере, город оживился. Перед домом на Тормодсгата Лейвюр встретил Линду, соседку с нижнего этажа. Закутанная в пальто, она выглядела уставшей и больной. Заметив его, она удивилась. — Привет, — сказала она и добавила: — Сбежал с репетиции? — В голосе прозвучало беспокойство, которое она попыталась спрятать в небрежном тоне и улыбке. — Нет, Ульвюр этого бы не допустил, — ответил Лейвюр, улыбнувшись ей в ответ. — Мы закончили четверть часа назад. На ее лице мелькнули замешательство и гнев. Она кивнула ему, опустив взгляд, открыла дверь и вошла в дом. Глава 15 Сиглуфьордюр, пятница, 9 января 2009 года Анна Эйнарсдоттир пропустила репетицию, как всегда бывало по четвергам, потому что на это время приходилось ее дежурство в больнице. Это не имело большого значения, поскольку ее роль, к сожалению, не была заметной. А режиссеру было удобно репетировать сцены с Углой и Карлом каждый четверг отдельно. В пятницу Анна была в театре ровно в четыре, как только закончилась ее смена в кооперативном магазине. Идти было недалеко — просто пересечь площадь. Погода была ясной и спокойной большую часть дня, но незадолго до четырех начался дождь. Она вошла в фойе и тщательно вытерла ноги о коврик у дверей. Нина Арнардоттир, которая сидела в кассе с вязанием на коленях, увидев Анну, радушно поздоровалась с ней. — Привет, — отозвалась Анна. — Ты давно пришла? — спросила она, хотя заранее знала ответ. Когда «Актерское содружество» готовилось к премьере, театр становился вторым домом для Нины. Та жила одна и, казалось, наслаждалась суетой и напряжением, которые царили в театре, всегда первой появлялась и уходила последней. — Да, я пришла в полдень, кому-то надо ведь наблюдать за тем, чтобы все было в порядке, когда появятся звезды, — сказала Нина, улыбаясь. Анна окинула взглядом старые афиши, висевшие на стенах, некоторые еще с военных времен, и почувствовала себя перенесенной в давно минувшую эпоху, о которой она знала только по книгам и фильмам. Ей было двадцать четыре года, она родилась и выросла в Сиглуфьордюре, а затем переехала на юг, в Рейкьявик, чтобы поступить в колледж, а затем в университет. Во время учебы в колледже она жила с сестрой своей матери, но когда начала учиться в университете, то при первой же возможности переехала в студенческое общежитие. Теперь, когда ее учеба завершилась и она получила степень бакалавра, она решила осуществить свое давнее желание и взять годичный отпуск, чтобы пожить дома, прежде чем сделать следующий шаг в жизни. В Сиглуфьордюре было нелегко получить работу. Ей удалось найти место лишь в кооперативном магазине, в дополнение к нескольким сменам в больнице, что давало ей определенное преимущество, поскольку она могла регулярно навещать своего дедушку, который жил в доме престарелых, находившемся в одном комплексе с больницей. Тем временем наступил Новый год — и ей предстояло определить свое будущее. Вскоре после того как она приехала на север, она узнала, что весной освободится место учителя в начальной школе. Это была работа, которая ей нравилась, кроме того, она дала бы ей возможность остаться в городе, который она считала своим домом. К тому же получить место учителя на юге было не слишком-то просто по причине кризиса. Она мечтала о том, чтобы поделиться знаниями, которые накопила во время учебы. Преподавание в школе ей идеально подошло бы. Она сообщила директору школы, что заинтересована в этой должности, — это стало общеизвестным, и многие выразили восторг в связи с тем, что молодая женщина присоединится к коллективу школы. И хотя формально еще не было принято окончательного решения, все уже свыклись с мыслью, что эта должность останется за ней.
* * * Лейвюр, входя после дождя в фойе театра, увидел Анну, задумчиво рассматривавшую старые афиши на стенах. Он тихонько окинул ее взглядом; ее тонкий профиль, длинные темные волосы, изящный нос и губы показались ему невероятно красивыми. — Привет! — Анна вежливо улыбнулась, едва обратив внимание на его появление. Лейвюр ответил на приветствие, удивившись, как изменилось ее лицо, когда она к нему повернулась. Внезапно оно стало совсем простым, все очарование исчезло, словно им наделен был только ее профиль. Странно, как такое возможно. Она была девушкой с двумя лицами. Может, ему стоило получше узнать ее? Хотя общительность никогда не являлась его сильной стороной — к тому же она была на несколько лет моложе его. Скорее всего, ей будет неинтересно проводить с ним время. Лейвюр тут же мысленно одернул себя за то, что поддался привычному пессимизму. Выглянув через открытую дверь на улицу, он увидел красный «мерседес-бенц», из которого показался руководитель «Актерского содружества». — С этим жутким спектаклем позора нам не избежать! — громким голосом сказал Хрольвюр, входя в фойе. — Мне кажется, все складывается очень хорошо, — мягко заметила Анна. — Хорошо?! Никогда не получится хорошо, когда пьеса — барахло, а на сцене любители. Но в этот раз, может, и проскочим. Он снял пальто и автоматически передал его Нине. — Я припоминаю, как ездил в Эдинбург, примерно в пятьдесят пятом, где читал отрывки из своей книги, и там посмотрел несколько спектаклей на театральном фестивале. Вот это был театр, должен вам сказать, настоящий театр! Иногда я думаю: зачем я только трачу свое время здесь, на этих дилетантов? Нина взяла пальто и повесила его на вешалку. Прибыли Ульвюр и Пальми. Перед тем как войти, Пальми закрыл зонтик, Ульвюр вошел следом. — В таком случае, может, тебе стоит уйти, — сказал Ульвюр негромко, но отчетливо. Хрольвюр обернулся и посмотрел на коренастую фигуру перед ним. В своих круглых очках и черной фетровой шляпе Ульвюр выглядел старым и усталым. Ульвюр всегда напоминал Хрольвюру деятеля, который путем хитрых манипуляций обосновался в чужом кабинете. Все в нем было так, да не так, включая его непомерное стремление к почету и славе. — Уйти? Ты в своем уме, Ульвюр? Здесь никто не сможет меня заменить. Мне придется пожертвовать собой, и у меня впереди еще много лет — это тебе надо усвоить, мой дорогой. Не было никаких сомнений, что Ульвюр намеревался дать достойный ответ. Щеки у него загорелись, глаза сощурились, он сорвал с головы шляпу. Блеснула лысина. Тем временем Хрольвюр, не теряя самообладания, отвернулся от него и обратился к Нине: — Не в службу, а в дружбу. Поищи-ка мое пальто, дружок. Я кое-что забыл в кармане. Нина, не говоря ни слова, протянула Хрольвюру пальто. Лейвюр заметил, как Хрольвюр вынул из кармана газету, в которую было завернуто что-то подозрительно напоминавшее бутылочку. Затем Хрольвюр вернул Нине пальто и стремительной походкой, насколько это позволял ему возраст, пошел в зал. Хрольвюр не впервые приносил на репетицию бутылочку, но в этот раз он приехал на машине, потому что шел дождь, так что по окончании ему придется просить Анну, которая, как и он, жила на улице Холавегюр, довезти его. Лейвюр все еще смотрел вслед пожилому джентльмену, когда вошли Карл и Угла. Ульвюр огляделся. Было видно, что он расстроен. Но, изо всех сил стараясь создать впечатление, что ничего не произошло, он хлопнул в ладоши и выдавил из себя улыбку. — Ну что ж, переходим в зал. * * * С того места, где она стояла на сцене, Анна могла видеть Углу и Карла, которые разговаривали в середине зала. Она повернулась к Пальми. Тот казался необычайно озабоченным. Для старого человека он был довольно резвым, подумала она, но возраст все же сказывался и на его лице, и на его движениях. Несмотря на свои годы, он все еще мог считаться красивым мужчиной, а в пору расцвета женщины наверняка сходили по нему с ума. Но почему-то он так и остался холостяком. Выйдя на пенсию, он поселился в Сиглуфьордюре и коротал холодные темные дни, занимаясь писательской деятельностью. Неужели она тоже проведет здесь остаток жизни? Был ли какой-то смысл в том, чтобы просить места учителя в школе в этом городе, вместо того чтобы поехать на юг? Она не была полностью уверена в правильности своего решения, но ведь это был ее выбор — остаться тут, вместо того чтобы перебраться в Рейкьявик и там обосноваться. Здесь она проживет в подвале родительского дома еще несколько лет, потом приобретет собственный недорогой дом — она всех тут знала, не будет никаких неожиданностей. Жить одной в Рейкьявике было весело, но это требовало больше ответственности и усилий, чем ей хотелось бы. К тому же родители не хотели, чтобы она уезжала, хотя они никогда этого прямо не говорили. Она перевела взгляд с Пальми на балкон, откуда Хрольвюр и Ульвюр наблюдали за происходящим внизу. Угла и Карл поднимались на сцену — Лейвюр стоял где-то сзади для подстраховки. Анна чувствовала раздражение каждый раз, когда смотрела на Углу — эту девушку с Западных фьордов, которая украла у нее главные роли. Одна из «понаехавших». А ей лишь остается благодарить судьбу за то, что ее совсем не прогнали. Анна знала, почему все получилось именно так. Старик Хрольвюр полюбил эту девчонку, которая жила у него в подвале, а потом, после переезда, продолжала регулярно навещать его. Он покровительствовал ей. Анна прекрасно понимала, что это он предложил ей главную роль. Ульвюр был, конечно, режиссером, но это мало что значило. Было ясно, кто на самом деле принимает решения. Все держалось на властном и решительном Хрольвюре. И это знали все.
Перейти к странице:
Подписывайся на Telegram канал. Будь вкурсе последних новинок!