Воздух в полицейском участке был почти вязким. Но не было никакого смысла открывать окно, снаружи бушевала снежная буря. Ари плохо спал последние несколько ночей. Тайное проникновение в его дом все еще не давало ему покоя, но прежде всего он боялся проснуться посреди ночи, будучи не в состоянии дышать. — Люди напуганы, — вдруг сказал Хлинюр, — мне так кажется. — Ты о чем? — обернулся к нему Томас. — Ну да, многие полагают, что мы расследуем несчастье… этот случай в «Актерском содружестве»… — Хлинюр запнулся, — как убийство. Не надо этого говорить. Ари бросил на него красноречивый взгляд, не давший, однако, никакого результата. Хлинюр не был напарником Ари, хотя оба подчинялись Томасу. Ари был новым сотрудником, который, возможно, долго тут не задержится. — И почему ты считаешь, что кто-то боится? — Томас в упор посмотрел на Хлинюра. — У меня есть такое ощущение. Один или два человека даже упомянули об этом. Убийство в небольшом городке всегда будоражит воображение, особенно в такое время, как сейчас, в середине зимы, — не спеша произнес Хлинюр. И добавил: — Вот у некоторых фантазия и разыгралась. — Проклятье… — негромко сказал Томас. Ари кивнул. Проклятье… Ну и вляпался же он, его первое дело — и все пошло наперекосяк. Проклятье… Молокосос зеленый, захотел сыграть в сыщика, только опыта не хватило. Пошел на поводу у этой девчонки, Углы, и решил убийцу на чистую воду вывести… * * * К концу дня погода улучшилась, и Ари зашел в рыбный магазин на Ратушной площади по пути домой, пробираясь между сугробами. Вокруг было больше людей, чем обычно, все наслаждались возможностью выйти на улицу, чтобы подышать свежим воздухом и выполнить свои дела до того, как снег снова завалит улицы, сделав их непроходимыми. — Два филе пикши, — сказал мужчина, стоявший в очереди перед Ари. Ари тут же узнал его, это был Карл, партнер Углы по спектаклю «Актерского содружества». Калли, как она звала его. Производил впечатление приличного человека… Они встречались всего один раз, в тот роковой вечер, перед театром, когда Ари сообщил ему и Анне печальную новость. Торговец рыбой протянул Карлу пакет с пикшей. Карл вынул из кармана купюры, и монета в одну крону выпала, но он не обратил на это внимания. Ари поднял крону с пола и тронул Карла за плечо. — Монеты надо беречь, — сказал Ари и протянул ему крону. — О, привет, Ари, — я не перепутал? — Именно так. Привет. Он хотел было воспользоваться удобным случаем и порасспрашивать о вечере в пятницу, но понял, что лучше это отложить. Разговор двух человек в таком месте сразу станет общественным достоянием — у Ари был уже печальный опыт. — Как тебе в нашем городе? — спросил Карл. — Все замечательно, спасибо. — Конечно, это не вполне соответствовало действительности, но здесь было не место для чистосердечных признаний. Карл улыбнулся и прищурился. — Ко всему можно привыкнуть. — Ты давно здесь живешь? — Родился и вырос — но вернулся сюда не так давно. В других местах не лучше. — Он помолчал. — В других местах не лучше. Ари нашел нужное слово — заслуживающий доверия. В этом человеке было что-то располагающее. — Я слышал, вы расследуете смерть Хрольвюра… — Карл перешел на громкий шепот. — Его убили? — Чем могу помочь? — Торговец рыбой добродушно посмотрел на Ари. — Нет, это просто несчастный случай, — сказал Ари. Просто несчастный случай. * * * Карл не собирался возвращаться в Сиглуфьордюр — у него не было никакой особой привязанности к этому городу. Но когда пришлось продать квартиру в Коупавогюре[6], а сборщики долгов не переставали стучать в дверь, это казалось очевидным шагом для него и Линды. Эти молодчики требовали выплат, чтобы погасить его игровые долги, и не собирались уходить с пустыми руками. Если они ничего не получали, то переходили к рукоприкладству. Вот этого Карл и боялся — он плохо переносил боль, а лучше сказать, совсем ее не переносил. И вот после неожиданного визита такого взыскателя долгов, который кончился жестокой дракой, Карл решил переехать на север. Он знал, что не может всегда полагаться на удачу или на собственную силу, — в следующий раз придут двое, да еще и с оружием. Карл решил, что вряд ли они последуют за ним в Сиглуфьордюр, но на всякий случай не стал регистрировать новое местожительства. Долг был не так уж велик, полмиллиона крон[7] или около того, у него бывали долги и побольше. Карл пообещал Линде, что перестанет играть. Неудивительно, что она чуть с ума не сошла, узнав о его регулярных покерных вечерах по средам, и с трудом успокоилась, когда он заверил ее, что они играют только на пиво или деньги «Монополии». Пиво и выпивка в целом никогда не были для Карла проблемой. Его ахиллесовой пятой были азартные игры. Карл обрадовался, встретив в городе своих школьных друзей. Они собирались раз в неделю у одного из них, который остался холостяком, и играли в покер. Это было весело и приятно расслабляло — не более того. Линда понятия не имела о другом покерном клубе, где играли на реальные деньги, часто немалые. Карл появлялся там всякий раз, когда ему было на что поиграть, порой приходил и с пустыми руками. Иногда кто-то одалживал ему денег, а иногда — нет. Он не мог противостоять искушению и знал, что никогда не перестанет играть. Карл познакомился с Линдой в Дании пятнадцать лет тому назад. Прожили вместе почти десять лет, затем переехали в Исландию. Ее отец был датчанином, мать — исландкой. Линда родилась в Исландии. Когда ей исполнилось двенадцать лет, ее родители отправились в Данию. Карл прожил в Исландии дольше, ему было семнадцать, когда родители перебрались из Сиглуфьордюра в Данию летом 1983 года. Они жили в захудалой квартире в окрестностях Копенгагена, потом Карл оказался в Орхусе, где встретился с Линдой. Он мало общался со своими родителями — они казались ему такими обычными, такими старомодными и любвеобильными. Карл не переносил их заботы, удушающей и навязчивой. Из дома он сбежал при первой возможности, когда ему пообещали работу в Орхусе, с серой зарплатой; он ухватился за этот шанс и уехал, оставив своих родителей в маленькой квартирке в Копенгагене. С Линдой Карлу повезло. Они познакомились, когда она тяжело переживала развод родителей, и в сумятице душевной неразберихи ее бросило в объятия Карла. В отличие от него, Линда окончила гимназию и потом училась в школе медсестер. Это помогало им держаться на плаву. Она получала работу в больницах Орхуса, Рейкьявика и теперь Сиглуфьордюра. Карл же оставался безработным с тех пор, как они переехали на север. Тем летом и осенью он возился с маленькой рыбацкой лодкой, которая была предназначена для начальной школы. Старый знакомый сказал ему, что школа ищет волонтера, чтобы отремонтировать лодку, и Карл согласился не раздумывая. В Дании он тоже часто работал волонтером. И что бы ни происходило в его жизни, ему всегда нравились занятия, связанные с детьми. Он не мог объяснить, почему именно с детьми… Может быть, хотел, чтобы дети оставались детьми как можно дольше. Как ни странно, самому Карлу никогда не приходило в голову, что когда-нибудь у него могут быть собственные дети. Помимо ремонта лодки, он время от времени брался и за другую работу руками, которая ему предлагалась. И каждая заработанная крона оказывалась на карточном столе. Карл был похож на автомобиль, который на остатках топлива ползет с черепашьей скоростью. Но с картами в руках Карл перерождался, словно залив полный бак отличного бензина. Он чувствовал, как кровь бурлит в его жилах, и все остальное не имело значения: ни Линда, ни даже победы или поражения. Это было как наркотик: снова и снова его тянуло назад, к картам, хотя проигрыш вызывал похмелье вины на следующий день. Что было хуже, так это остаться с долгом. Но Карл уже настолько привык к этому, что больше не терял сна из-за денежных долгов. Они стали житейской проблемой, которую необходимо решить, прежде чем он сможет вернуться на свое место за карточным столом. Иногда он задавался вопросом: что его ждет в будущем? Линда очень хотела переехать, но Карла все устраивало: он жил в городе, где вырос, где у него были друзья и знакомые. Даже стал звездой местного театра, черт возьми! Когда он вошел в их квартиру на Тормодсгата, ему показалось, что дома никого нет. Заглянул в гостиную. Никого. Гостиная выглядела необычайно живописной, хотя мебель по большей части была старая. Тут стоял потрепанный желтый диван с несколькими вышитыми подушками, небольшой журнальный столик, древний книжный шкаф; одна стена была увешана маленькими сувенирными тарелками всех цветов радуги, над диваном висел датский пейзаж. Маленький телевизор располагался напротив старого кожаного кресла; рядом стоял деревянный стол, на котором нашла себе место ваза шестидесятых годов прошлого века, которая досталась Линде от родителей. Карл вошел в спальню и зажег свет. Линда спала. Кровать была очень ветхой, осталась от тех, кто жил тут прежде. У изголовья на стене висело маленькое изображение Христа, по обе стороны стояли два торшера, такие же старые, как и кровать. Свет разбудил Линду, и она пошевелилась, протирая глаза. — Вставай, соня. Я купил нам пикшу. Глава 24 Сиглуфьордюр, среда, 14 января 2009 года После обеда малышу разрешили поиграть в снегу, свежем и восхитительном, — снегопад вокруг сотворил сказку. Когда последние снежинки опустились на землю, мать позволила ему выйти на улицу. Маленькая кошка с колокольчиком на шее скользнула в вечернюю мглу и, выгнув спину и мурлыкая, повлекла его за собой в соседний сад. Он знал, как туда можно пробраться между деревьями и при этом не потерять дороги домой. Малыш упивался снегом — это было у него в крови. В темноте было уютно и комфортно. Он нисколько не испугался, когда увидел ангела. Красивого снежного ангела. Он знал эту женщину, потому что часто играл у нее во дворе, и даже помнил, как ее зовут, только не понимал, почему она лежит в снегу не двигаясь и без свитера. Ему показалось, что кроваво-алый ореол вокруг нее на фоне жемчужно-белого снега прекрасен. Мальчик не стал ее беспокоить, ничего ей не сказал, но быстро побежал домой. Только остановился ненадолго, чтобы слепить маленький снежок.