— Обед на… — войдя в комнату, как и его сын, без стука, Арво замер на полуслове. Пару секунд длилась немая сцена, во время которой Олли смотрел на папу, виновато прижав к голове ушки, папа — на меня, а я сидела в простыне и держала в руках чужое платье. Ойкнув, им и прикрылась. — Олис… — прошипел Арво, переведя взгляд на притихшего отпрыска. — Я же сказал у альды Маритты одежду попросить, а не рыться в мамином сундуке. Хм, значит, делиться вещами усопшей жены со счастливо спасенной мной папа-лис не собирался. Неловко-то как получилось! Я покосилась на платье. Следовало бы положить его обратно, но… за чем тогда прятаться от серебристо-серых глаз, которые вот-вот прожгут во мне дыру. Вернее, в платье. — Пап, мама бы поделилась… — начал мямлить Олли, виновато помахивая хвостиком. — Конечно бы поделилась! Только в платья твоей мамы влезут сразу две худосочные Белочки, о длине лучше промолчу. Не хватало еще, чтобы эта немочь бледная, запутавшись в юбках, споткнулась и расшибла себе нос. Пропустив мимо ушей заботу о моем носе, я обиженно им шмыгнула, реагируя на «худосочную белочку». То гусыня, то кара небесная… теперь вот и еще одно обзывательство в мою копилку. А я, между прочим, леди! И имя у меня тоже есть… женское! Велев чаду бежать к соседке с просьбой продать наряд ее старшей дочери, Арво вновь упомянул об обеде, с которого, собственно, и начал. Правда, на сей раз добавил, что все наверняка остынет из-за наших затянувшихся переодеваний, и предложил мне спуститься к столу в чем есть. Судя по ироничным ноткам, в ответе альд не сомневался, и это окончательно разозлило. Положив на кровать платье его супруги, я медленно встала, демонстративно подтянула простыню, привлекая внимание к высокой груди, которую неосознанно выпятила, доказывая и ему, и себе, что вовсе не худосочная. Откинула за спину волосы и с деловым видом поинтересовалась: — А что на обед? Умираю с голоду! Командуйте, куда идти, альд. На кухне… Стол был накрыт прямо на кухне. Ну, как накрыт… хлеб порезан, банка с солеными огурчиками из погреба принесена, пара полотенец на спинки стульев повешена. Солонка и перечница еще на скатерти стояли, похожие на маленьких деревянных котят. Из столовых приборов было три ложки. Тоже деревянные, но не громоздкие, а вполне аккуратные, лишь немногим массивнее привычных мне серебряных. А какие запахи тут витали… м-м-м! Я аж слюной подавилась, хотя в комнате о голоде говорила из чистого упрямства, чтобы доказать папе-лису, как он не прав. Но стоило унюхать аромат картошки, тушенной с грибами, и в животе призывно заурчало, потому что, учитывая полный переживаний день, с утра у меня во рту не было и маковой росинки. — Надеюсь, нашей незатейливой кухней леди не побрезгует? — продолжал подначивать Арво, доставая из печи вожделенные горшочки. Пропустив мимо ушей его тон, я сказала: — Шутите? — И сглотнула, ибо есть хотелось все сильнее. Какое-то совсем не аристократическое поведение у меня: сижу в простыне, смотрю с обожанием на несчастный горшочек и краснею от рулад, которые нет-нет да и выдает мой пустой желудок. Леди, угу… прав альд, белочка — она и в другом мире белочка. Рыжий голодный зверек. — Папа вкусно готовит, только всегда одно и то же, — вздохнул Олли, минут пять назад вернувшийся от соседки с платьем. Поношенным, но вполне приличным. И размер у него был на порядок меньше, чем у одежды альды Кэйсы — значит, не все женщины в Альдъере великанши. Уже хорошо. За стол мы сели втроем, и перед каждым Арво поставил аппетитно пахнущий горшочек. Видимо, тут он и пропадал, пока я перед зеркалом вертелась и о смысле жизни размышляла. А мелкий, вместо того чтобы сразу пойти к соседке, копался в мамином сундуке. Картинка сложилась и перестала меня занимать. Сейчас я могла думать только о еде. Незатейливой, деревенской, но такой желанной, что поглощать ее медленно и красиво не получалось. — Не спеши, подавишься же, — без раздражения проговорил повар и добавил с тихим смешком: — Белочка. — Очефкуфно, — ответила я и покраснела окончательно, осознав, как ужасно себя веду. Леди, ха! Один день в изгнании — и уже так одичала. Куда это годится? Дожевав кусочек, села прямо, промокнула губы кухонным полотенцем и нормальным языком повторила: — Очень вкусно, альд! Спасибо большое! — А завтра тоже будет картошка с грибами? — спросил Олли, ковыряясь ложкой в своем горшочке. — С мясом, — ответил Арво. Ел он спокойно, хотя и с аппетитом. Не чавкал, не набивал едой рот, не свинячил и не торопился, как некоторые. Я тоже не чавкала, ибо воспитание все же сказывалось, но спешила и говорила с набитым ртом, что непростительно. — А пироги? — Малыш с надеждой посмотрел на отца. — День зимнего солнцестояния ведь… — Альда Венла в этом году не берет сторонние заказы, а у альды Тиины мать болеет, ей не до выпечки. Зато альда Маритта, думаю, угостит тебя праздничным пирогом, если забежишь ее поздравить и еще раз поблагодаришь за проданное нам платье. — А почему вы сами не спечете? — полюбопытствовала я, слушая их разговор. — Во-первых, некогда — мне еще надо успеть закончить кое-какую работу, а во-вторых… — Пироги у папы не вку… не очень вкусные, — смягчил свое заявление Олли. — Зато это блюдо у вас поистине божественное. — Я влюбленным взглядом посмотрела на опустевший горшочек. Смела все — и не заметила. Прожорливая белочка! — Еще хочешь? — улыбнулся хозяин, глядя на меня не с осуждением, как ожидалось, а, наоборот, с одобрением. Кивнула, наступив на горло внутреннему голосу, который вопил, что столько жрать леди противопоказано. — Кушай, кушай, болезная. — Он достал из печи очередную порцию. Надо же, какой предусмотрительный. Или это он для себя заначил, а я нагло увела его добавку? — А то худенькая такая… и подержаться-то не за что. — Э… — Что-то не поняла я смысл последней фразы Арво. Зачем меня за что-то держать, а главное, кому? — Я про женихов, — пояснил он, продолжая улыбаться, но теперь не добро, а… как обычно, короче. Похоже, ему доставляло удовольствие надо мной подтрунивать. — Когда-то же они должны у тебя появиться, верно? Женихи. Сколько лет тебе сейчас? Шестнадцать уже есть? — Девятнадцать! — заявила я гордо. — Дите совсем, — фыркнул альд. Я обиженно поджала губы, ибо считала себя очень взрослой, а потом выпалила то, о чем говорить не планировала: — И жених у меня есть! Богатый. Еще знатный и старый, о чем знать этому хвостатому нелюдю вовсе не обязательно. — Что ж он тебя не ищет тогда? — прищурился хитрый лис, ненавязчиво выведывая мою историю. — Или это он и поспособствовал твоей отправке в наш лес? Не угодила чем-то избраннику? — Может, он мне не угодил, и поэтому я от него сбежала? — Может быть, — покачал головой альд, возвращаясь к еде. — Даже наверняка. Такой неженке и недотроге угодить сложно. Ты ешь-ешь, Белочка… остывает же. Какое-то время обедали молча, причем я, как и Олли, ковырялась в горшочке, осознав, что мой звериный аппетит уже не такой и звериный, но и отказываться от угощения было поздно. Прежде всего не хотелось обижать повара, хотя он и вредный наглый лис. Да и к еде в этой семье, похоже, относились уважительно. Стол от яств не ломился, все было просто, без излишеств. Так что взять порцию, а потом выбросить, лишь слегка надкусив, мне казалось оскорбительным. Поэтому я сидела и ела… в тишине. — А вам сколько лет, альд? — спросила, устав от оной. Не из праздного любопытства, а потому что надо было начинать собирать информацию о потенциальном женихе, которому буду в скором времени искать подходящую жену. В первую очередь, конечно, чтобы она Олли в качестве мамы подходила, но и его отцу невеста тоже должна понравиться, иначе что это будет за семья. — Смотря, с какой целью интересуешься. — От этого ваш возраст будет меняться? — усмехнулась я. — От этого станет ясно, надо ли тебе его называть. — Папе скоро тридцать! Летом, — сдал отца сын, который не оценил наш словесный поединок. Хм, а альд неплохо сохранился. Я думала, ему лет двадцать пять — двадцать шесть. Правда, при таком раскладе сына он должен был зачать в восемнадцать, что маловероятно, но возможно ведь. Не угадала. Отцом лис стал в двадцать три. — Мы в пещеру духов в этот день пойдем… хочешь с нами? Я приоткрыла рот, чтобы ответить, но Арво не дал: — Не хочет! — сказал как отрезал. Посмотрела на него обиженно: опять за меня решает. А он бросил ложку в свой горшок, отодвинул еду в сторону и, скрестив на груди руки, пояснил: — До лета еще полгода. За это время твой жених тебя заберет. Даже раньше… гораздо раньше. Люди в Альдъере надолго не задерживаются. Почти все. Если не он, то родня или слуги приедут… да-да, леди, не надо делать такие круглые глаза. Я не идиот и прекрасно вижу, что ты не простолюдинка. Ручки холеные, платье фасона странного, но с воротничком и вышивкой ручной работы, туфельки с серебряными пряжками, манеры… тоже иногда проскальзывают. — Он снова меня поддел: просто так, на ровном месте. Ну что за мужчина?! — Не знаю, кто именно отправил тебя порталом в наш край и за что, но, уверен, это ненадолго. — А пока это недолго длится, можно я у вас поживу? — попросила, с надеждой глядя на него. Он, конечно, язва и хам, но все равно добрый (не бросил меня в лесу) и заботливый (отогрел, подлечил и даже платье у соседки купил), а еще он вкусно готовит! — Да, папа, можно? — поддержал меня Олли. — Это же мы ее нашли, значит, она наша. Мы за нее в ответе. Арво хмурил белые брови, раздумывая. — Пирогов к празднику напечем, — продолжила убеждать я. — Вку-у-усных. — Умеешь печь пироги? — удивился он. — И пироги, и торты, и пироженки. Сладкое у меня лучше всего получается. А вот с рыбными блюдами и с супами полный… ну… проблемы, — подобрала приличное слово я. — Учту, — кивнул альд. — От рыбы буду держать вас, леди-белоручка, подальше. А то поранишься еще… или нас отравишь. Я хотела возмутиться, реагируя на очередную подколку, но тут Олли восторженно выдохнул: — Пироги-и-и! — И будто в транс впал, застыв с блаженной улыбкой на губах. Мне показалось, что сейчас малыш жаждал пирогов даже больше, чем маму, хотя про поставленные задачи я помнила. Однако порадовать ребенка сладеньким было проще и быстрее. Заодно воскрешу в памяти уроки нашей талантливой кухарки. Помнится, она всегда хвалила меня за кондитерские изделия. — Список ингредиентов напишу, добудете? — деловито поинтересовалась у Арво, тот медленно кивнул, глядя на меня как-то по-новому. А я мысленно порадовалась, что могу принести пользу своим спасителям, ведь за добро добром платят, как часто говорила мама. Праздник на пороге? Отлично! Организуем праздничный стол. И даже елочку украсим общими усилиями, если папа-лис ее, конечно, срубит, а то дело к вечеру идет, скоро стемнеет. Глава 2 НЕОЖИДАННЫЙ ПОДАРОК Самый короткий день в году стремительно подходил к концу. На улице стемнело, и если бы не искрящийся снег да луны со звездами, стало бы совсем уныло, потому что фонарей возле дома альда Каури практически не было. Внутри с освещением дела обстояли значительно лучше. Массивные кованые канделябры и люстры были полны свечей, которые подозрительно долго горели. Ларчик открывался просто, хотя и неожиданно: долговечность желтоватым цилиндрам обеспечивал порошок, добавленный в состав воска ведуньей, у которой горожане покупали свечи. А огненный элементаль, обитающий в доме, заботился о яркости огоньков.