— Даже не пытайся! Ты забыл, что янтарь тоже управляет иллюзиями! — осадил его Раджед, подкрепляя слова аргументом в виде удара мечей сверху вниз. — Не забыл. Когда я получу его, то обрету над ними власть, — усмехнулся в ответ Нармо, замахиваясь когтями. Безумный бег поединка смешивал пространство стен и потолка. Сносились головы чудесных статуй и звенели битым стеклом бесконечные ненастоящие миры, которые рушились один за другим, не выдерживая столкновения с мощнейшей разрушительной магией. Тишина застыла на вдохе, на кончиках алых лезвий, прочертивших замедлившееся пространство. Раджед, выгибаясь упругой струной, отклонился назад, отбивая снизу-вверх атаку, стремясь поддеть врага, прорвать оборону. Но Нармо метнулся стремительным коршуном куда-то в сторону. Раджед развернулся, чтобы достать врага. Однако оба обладали непревзойденным даром мгновенно перемещаться на короткие дистанции, отчего некоторым противникам казалось, будто льоры носят с собой какой-нибудь замаскированный портал. Однако все решали годы тренировок, концентрация и подчинение своей магии. Вот Инаи использовал свой дар хаотично, не он вел магию, а она его. Фантазировал талисман, используя льора скорее как сосуд. Размякшее ленивое тело подходило только для дремотных мечтаний, не для битв. Но именно рядом с ним оказался враг. Нармо самодовольно застыл возле перепуганного цаворитового чародея, который попытался спрятаться за одной из полуразрушенных статуй. — Дернешься — я перережу мальчишке глотку, — констатировал злодей, приставляя к шее побелевшего Инаи мерцавшие пурпурным сиянием лезвия. Раджед глухо зарычал, приняв боевую стойку, выбросив вперед все десять мечей, однако не посмел шелохнуться, словно лев, недовольно замерший перед огненным кольцом. — Договоримся так: я забираю его талисман, твой талисман и портал в мир Земли — и Инаи остается жив. Насчет тебя я еще подумаю. Как сделка? О! Не отвечай, малыш Раджед! Я и так знаю: абсолютно невыгодная, — Нармо беззвучно рассмеялся, но глухо пространно добавил: — Такова и есть… роль зла. А вот когда ты успел нацепить маску добра? Кто тебе ее выдал? Может, Сумеречный Эльф? Конечно! Он рассказывает тебе такие сказки! Всем нам! Каждому умирающему миру! Вместо того, чтобы спасти, он заливает уши патокой утешительных историй о великом смысле и предназначении. Будто их можно на хлеб намазать. — Заткнись, стервятник! Ты ничего не знаешь ни обо мне, ни о нем, — зло оборвал Раджед, судорожно прикидывая, как бы ему добраться до заложника. Маг присматривался к стене: прыгнуть бы сначала на нее, оттолкнуться когтями и ногами, развить достаточную скорость — и все равно он не успел бы, потому что нож уже нетерпеливо чертил кровавую дорожку вдоль шеи Инаи, покрытой гусиными пупырышками страха. Если бы под рукой вновь оказались линии мира! Но совершенно не хватало концентрации и сил после короткого «незабываемого путешествия» и стремительного поединка. К тому же Нармо осознанно отвлекал, будил своими словами негодование и разносил губительное смятение. — О, ошибаешься! Это ты ничего не знаешь! — пропел яшмовый льор. — И не намерен узнавать, потому что любое твое слово будет поганой ложью! — держал оборону Раджед, все перебирая возможные варианты. Но взгляд остановился на цаворитовом чародее. В конце концов, талисман все еще обретался при нем. Похоже, Нармо недооценивал кругленького мальчишку с наивным лицом, считая его не более чем игрушкой для пыток. «Инаи! Используй талисман! Как делали твои предки!» — воззвал сквозь мыслительные барьеры Раджед. Телепатия оказалась довольно простой наукой, даже если собеседником не был Сумеречный. «Что? Но я не умею!» — донесся молчаливый вопль паники. Инаи болезненно скривился, вздрогнув всем телом. Он едва не терял сознание от ужаса. Лучше бы никогда он не позволял Нармо проникнуть в башню, а ведь явно хотел покрасоваться перед другими льорами. Надело в стороне дремать? В любом случае, добрая нянька-ячед ничему его не научила. И вот приходилось взывать к силе фамильной реликвии, раз уж камень думал лучше хозяина: «Ты все умеешь! Даже больше — твои предки никогда не создавали таких миров! Магия в тебе, просто направь ее на врага!» Нармо тем временем продолжал свой монолог: — В этом и прелесть роли зла — можно говорить правду. О да! — чародей шумно втянул воздух, словно предвкушая кровавое пиршество, но порывисто выдохнул, отчеканив: — Кидать прямо в лицо грязь лжи… с брильянтами истины. И тот, кто умнее тупого стада, поймет, где тлен, где драгоценность. — Слишком высокопарные фразы, не находишь? — фыркнул Раджед, пренебрежительно поморщившись. — Для обычного грязного убийцы и грабителя. — Что же высокопарного? О! Готовься, сейчас полетит грязь с бриллиантами, — Нармо развеселился и затараторил с нарочитой развязностью, точно балаганный шут: — Слушайте меня все! Жители Эйлиса! Хотя… вы же окаменели. Вы же не можете ни слышать, ни видеть, ни чувствовать! И знаете все из-за кого? Знаете, кто причина ваших бед? Я? Конечно, яшмовый вор, убийца, отродье маньяка и ячеда. Но нет! Вас всех погубил благороднейший янтарный льор Раджед Икцинтус. — Думаешь, я этому поверю? — Раджед старательно тянул время, отвечая со спокойствием дипломата. Но сомнения ядовитыми зернами проникали в его душу, однако он отгонял их, как воронов от раненого. Большее внимание приковывал Инаи, который нервно кривился, жмурился и явно пытался как-то направить чары талисмана, подчинить их и перековать для борьбы. «Давай, Инаи! Все получится! Закинь его в один из своих миров!» — подбадривал Раджед, невольно представляя с наслаждением, как он будет гоняться великаном за уменьшенным врагом. Впрочем, тараканов следует давить сразу, иначе они забьются в темную щель и расплодятся до всепожирающей стаи. — Я же уже сказал… — вздохнул Нармо, отмахнувшись с затаенной обидой: — Впрочем, злу не нужно, чтобы ему верили. Просто знай: Раджед Икцинтус, ты — причина разрушения Эйлиса. — Это невозможно, — выдохнул Раджед. Враг блефовал, лгал, конечно, лгал, потому что у яшмового бандита едва ли обретались хоть какие-то знания о реальных причинах окаменения. Он не видел сияющих нитей мироздания. Он ничего не знал по-настоящему, только ждал необдуманного порыва возмущения и пагубного гнева. Но не считывал тайного плана льоров. — Спроси при случае у Сумеречного Эльфа, — хладнокровно, но с горечью ухмыльнулся Нармо. — Он же у нас… всезнающий. А я ведаю лишь обрывки. «Получается! Сейчас я ударю магией сна и оттолкну его. А дальше я не очень знаю…» — донесся отчетливо неуверенный голос Инаи. «Сонная… тоже неплохо! Давай! Твой талисман едва ли не сильнейший в Эйлисе! Не трать его мощь на пустые выдумки!» — увещевал Раджед. — Что ж… не знаю, что там с Эйлисом, зато знаю, что ты слишком много болтаешь, «великое зло», — торжествующе улыбнулся Раджед, сотворив ослепительную вспышку, отчего Нармо зажмурился, отпустив на мгновение нож. Этого хватило Инаи! — Что?.. Я… Про-кля-тье… Вы еще… еще пожалеете… — Язык Нармо заметно заплетался, словно на него накатило нежданное похмелье, однако он успел уклониться от стремительной атаки, хотя едва не рухнул под действием зачарованного сна. Раджед попытался атаковать, однако напоролся на блок из когтей, Нармо, преодолевая дурман, вложив в голос всю мыслимую и немыслимую ненависть, выплюнул: — Ты — разрушитель Эйлиса! И с этими словами свободной рукой распорол ткань пространства, затягивая себя в портал. Похоже, в яшмовой башне или ином пункте назначения стояло что-то вроде магнита, который по условному сигналу немедленно уносил к себе чародея. Раджед при всей его стремительности не успел атаковать, только негромко выругался, топнув ногой. Да еще в ушах звенело последнее восклицание врага: «разрушитель-разрушитель-разрушитель», — вряд ли оно имело смысл, но произнесено было слишком искреннее. Для пропитанного ложью создания — особенно. — Ты сделал это! — Раджед радостно подскочил к Инаи, одобрительно хлопнув его по плечам. — Благодаря тебе, льор Раджед! — льор тяжело и часто дышал от пережитого стресса, но на щеках его появился живой румянец, а на губах играла улыбка первой победы. Однако проклятый стервятник не позволил в полной мере порадоваться. Только Нармо скрылся в портале, как всю башню сотрясло. Толстые стены, массивные арочные своды и тяжелые колонны поразил внезапный приступ лихорадки с ознобом. Инаи отлетел обратно к статуе, которая, грустно треснув, раскололась надвое, отчего льор оказался придавлен одним из обломков. Раджед устоял на ногах и поспешил на помощь вновь опешившему мальчишке, который причитал: — Что он сделал?! Моя башня… Мои сонные чары! — Похоже, он заложил заклятье уничтожения в подземельях, иссякни его яшма! Иссякни дымчатые топазы! Чтоб им обоим окаменеть! — прошипел Раджед, который сокрушался не столько из-за воцарявшегося повсюду хаоса, сколько при взгляде на Инаи, который метался по комнате, вырывая волосы с завываниями: — Все рушится! — Инаи! Надо уходить! — решительно схватил его за руку Раджед. Инаи безропотно последовал за старшим товарищем, однако спуститься оказалось не так-то легко. Чары башни лопались и перенаправлялись вместе с остальными разрушениям, искореженные, бесполезно-опасные. Пару раз едва не накрывало сонной волной самого же хозяина, но талисман выбрасывал защитное поле. Раджед же тем временем работал над уничтожением преград, рассекая когтями завалы. Казалось, что кристальный мир из снов вырвался в реальность, обволок ее своими нелогичными закономерностями и рушился под ручищей беспощадного великана, на этот раз незримого. Раджед почти не различал, через какие завалы прокладывает путь. И среди воцарившегося хаоса колыханием острых струн, напоминавших пронзительный крик скрипки, доносился звон сотен разбивающихся иллюзорных миров — вся великолепная коллекция заигравшегося в творца Инаи Ритцовы. Хозяин башни бежал, зажимая уши, наверное, чтобы не слышать весь этот гвалт, который пожирал его прошлую размеренную жизнь. Его дом — то последнее, что осталось в память о родителях — рушился с непростительной скоростью. Но все же важнее живые. Важнее всех коллекций и творений. Раджед понял это недавно, но, казалось, это осознание выплавило клеймо на ожившем сердце. Поэтому он бережно вел цаворитового чародея, хотя сам едва ли догадывался, куда двигаться. — Где выход? — Там… внизу… — Понял, мы там заходили. «Только бы с Олугдом все было в порядке», — вспомнил о другом неопытном льоре Раджед. Снаружи могла придавить магия или случайный обломок, сорвавшийся с вершины башни. Путь лежал через перекореженные лестницы, залы и длинные переходы, пол и потолок кое-где почти поменялись местами, а башню все сотрясало в агонии. — Прыгай! — Я… Я боюсь! Я так низко еще не спускался! — всхлипывал без слез Инаи, однако же шел. Нытик нытиком, но действовал правильно, команды понимал, не впадая в панику. Только стушевался перед рухнувшей лестницей. Янтарный-то чародей легким леопардом скользнул вниз, даже не заметив высоты. — Прыгай! И с открытыми глазами! Быстро! — приказал Раджед, а уж отдавать убедительно приказы он научился. Инаи, который до того пугливо зажмурился, послушался и двинулся вперед неуклюжим воздушным шариком. Издав неопределенное «ух!», он благополучно приземлился, отряхивая колени. Оставалось совсем недалеко до заветного освобождения из каменного плена. Твердыня, что долгие годы давала защиту, в считанные секунды превращалась в смертоносную западню. Чем выше башня, тем страшнее падать. Чем больше камней, тем тяжелее придавит. Однако же льорам повезло, они вырвались вперед по галерее со стрельчатыми потолками, в конце которой уже маячил заветный выход. Тут и там валялись раздробленные статуи прекрасных русалок, они проводили хозяина башни прощальными застывшими взглядами каменных глаз. И звон расколотых сонных миров затих навсегда, погребенный под окончательно обвалившейся башней, которая еще раз вздрогнула напоследок и замерла бесформенной грудой камней, слившись с гористым пейзажем льората. Инаи и Раджед застыли на краю локальной катастрофы. Раджед все еще крепко сжимал вспотевшую руку мальчишки, однако быстро пришел в себя, вспоминая об Олугде. Однако опасения не оправдались: возле развалин их уже встречали крайне обеспокоенные товарищи. — Вы в порядке? — спросил Раджед, внимательно рассматривая Олугда и Сарнибу. — Да! — кивнул малахитовый льор. — Как только башня начала рушится, ее защитные чары свернулись. Так что мы только немного замерзли. Что ж, — он улыбнулся. — Кажется, в моей башне прибавится народу. Однако Инаи ничего не слышал, глядя неподвижно на обломки, бесконечно повторяя: — Все разрушилось… Все пошло прахом. — Не ной. Ты хотя бы сохранил талисман! — обнадеживающе хлопнул его по плечу Олугд, хотя сам лишился и дома, и камня. Как заметил Раджед, цирконовый чародей научился не только жить без реликвии, но и использовать магию. Однако Инаи волновали вовсе не его разрушенные шедевры, он порывисто обернулся, решительно сдвигая светлые брови: — Да не в том дело! У меня в четырех деревнях еще ячед живой был! Они теперь окаменеют! Остальные льоры удивились, переглянувшись. Раджед-то считал, что этот медлительный потомок древнего рода печется только о своем комфорте, однако оказалось, что только в его владениях неведомой силой уцелели последние живые люди Эйлиса. Он искреннее переживал за их судьбу, как хороший и добрый правитель. — Мы заберем в малахитовую башню, — заверил Сарнибу. — Показывай дорогу к этим деревням. — Как ты сохранил их? Как? — оживился Олугд, в его глазах зажегся ненормальный блеск. — Не знаю… Это от родителей осталась магия, — по-старому невнятно пробормотал Инаи. — Ячед… Они все в полудреме, как и я, зато живые, а не каменные. — Значит, это реально, — восхищенно воскликнул Олугд, озаренной новой надеждой. Разубеждать его никто не решился, хотя и Сарнибу, и Раджед понимали: одно дело не дать окаменеть, а другое — вернуть к жизни то, что уже застыло. Еще около двух часов потратили, чтобы перенести в малахитовую башню обнаружившийся в полуразваленных домишках ячед. Раджед с огромным удивлением рассматривал живых людей Эйлиса, словно никогда их не встречал. Впрочем, не встречал, почти не видел вблизи, только теперь замечая, как бедно жил простой народ, как убоги и тесны их жилища. Домотканые серые рубахи да штаны, одинаковые у женщин и мужчин угнетали единообразием, точно тюремная форма. А они — властители мира, чародеи — не позволяли народу развиваться, получать знания, учиться, строить города, как на Земле. Почему? Чего так боялись предки? Обычных людей? Запугивали их громадами недоступных башен, жестоко подавляли малейшие искры недовольства, выстраивали мифы. Раджед после всех впечатлений слишком долгого дня отчетливо ощутил еще одну загадку, которая касалась истории его мира. Когда возникли династии льоров? И что было до них? Если у королей и простых людей рождались дети — Нармо тому подтверждение — значит, они принадлежали к одному виду, к единому человеческому роду. Раджед мысленно отметил еще один неразгаданный вопрос, пока переносил в портал одного за другим полусонных людей. В малахитовой башне они очнулись, безвольные тела зашевелились, точно выходя из анабиоза. — Вот так дела! Сколько нас здесь теперь! — радовался Сарнибу, который измучился от одиночества. Он с наслаждением размещал в самые лучшие покои разбуженных непонимающе озиравшихся людей, хлопотал над ними, как заботливая наседка. Непостижимым образом усилилась и магия его талисмана, что отчетливо ощутил Раджед, который предпочитал оставаться в стороне от мелких повседневных забот. Инаи же с радостью присоединился к Сарнибу, забывая о пережитых невзгодах и ужасах. Он знакомился со своими подданными, торопливо и сбивчиво рассказывал им кратко обо всем произошедшем, хотя сам толком ничего не понимал. — Сколько я спал? — то и дело спрашивал ячед, растирая плечи и ноги. Всего насчитали человек двадцать. Женщины, мужчины, дети — совершенно разные, не отобранные по какому-то особому принципу. Один даже оказался вороватым и попытался стащить позолоченную подзорную трубу со столика в библиотеке, однако магия тут же сигнализировала об этом. Остальные же вели себя прилично и только испуганно жались друг к другу, собираясь в кружок посреди обширного зала. — Льоры! Господа льоры! Помилуйте! — испуганно шептались скептики. — В каком году вы заснули? — спросил Раджед. — В год красного янтаря, — тут же отчеканил воришка, без зазрений совести крутя в руках подзорную трубу, будто ему другой заботы не нашлось в такой момент. Сарнибу же призадумался: — Прошло почти сто лет, вы просто спали. И даже не менялись! Но и не окаменели. — Это точно ключ! Это разгадка! — взволнованно твердил Олугд, распевая, точно священный гимн, одно имя: — Юмги! Это разгадка! Я узнаю, в чем дело. Инаи, отдохни, но потом пойдем вместе в библиотеку!