- Ах, какая страшная картина, - покачал головой Дмитрий Петрович, стоя у окна и зябко прикрывая пижамой впалую грудь под шелковой полосатой сорочкой. - Ужас просто. Вы только взгляните, - обратился он к соседу по купе, румяному и добродушному толстяку - инженеру. - Да, грандиозно, - согласился тот и, усмехнувшись, добавил: - Не страшно, не ужасно, а именно грандиозно. - Он отложил газету и зевнул. - Читать уже трудно. Может, лампочку зажжем? - Да, да, пожалуйста! - предупредительно воскликнул Дмитрий Петрович, с трудом отрывая взгляд и окна, и снова зябко повел плечами. - Признаться, такая картина даже на психику действует. - Знаете что, батенька? Давайте-ка пойдем ужинать, а? - неожиданно предложил толстяк. - Пока вы со своими страхами последний аппетит не потеряли. В Борск прибудем поздно, ресторан в гостинице закрыт будет. А тут он за три вагона от нас. Решено? - Он энергично хлопнул себя по коленям и весело добавил: - По рюмочке-другой примем, и оптимизма у вас, глядишь, ни сто граммов прибавится. - Невозможно, - уныло покачал головой Дмитрий Петрович. - У меня, знаете, язва. Я уж тут поем. Жена сухариков насушила, молочка бутылка есть, ну и яйца всмятку. Ничего, знаете, жареного, соленого, острого не принимаю. - Ах ты, господи! - воскликнул толстяк. - У него еще и язва! Ну, пойдемте, чего-нибудь диетического закажете. Там есть. Это я вам точно говорю. Пойдемте, посидим, рассеемся. Он так энергично и напористо уговаривал Дмитрия Петровича, что тот наконец сдался. Переодевшись, они вышли из купе в узкий, гудящий приход и двинулись в дальний его конец, прижимаясь то к одной стенке, то к другой, в такт покачивания вагонов. По лязгающим, продуваемым ледяным ветром переходам они прошли в следующий вагон, потом в другой, в третий и наконец очутились в вагоне-ресторане Здесь было светло, людно и шумно. Но свободные места все же нашлись. За столиком разговор неожиданно принял совсем другое направление. Дмитрий Петрович, округляя глаза и машинальна отщипывая белый хлебный мякиш, стал рассказывать о недавнем происшествии в своем учреждении. - …Представляете? Заходит он ко мне в отдел, никого и ничего не спрашивает, спокойно достает из своего портфеля какую-то бумагу и выходит. Словно наш сотрудник. - Любопытно. А потом что? - Я, знаете, почему-то встревожился… - Ну, естественно, - иронически вставил толстяк. - Нет, вы не смейтесь. Тогда я выхожу вслед за ним. Вижу, он подходит к какому-то человеку, показывает бумагу, что-то торопливо говорит, и тот поспешно вынимает и отдает ему деньги. Огромную пачку! Мне, знаете, как-то не по себе стало. У нас ведь никакие платежи наличными не производятся, только по перечислениям. А он, значит, берет эти деньги и быстро спускается на второй этаж. Тогда я спускаюсь за ним… - Вы просто отчаянный человек, - все так же иронически заметил толстяк. - Нет, я, признаться, человек не очень, так сказать, смелый. Но тут уж просто интересно. Даже, знаете, загадочно. В чем, думаю, дело? - Да, да, я заметил, вы любите разгадывать кроссворды, - засмеялся толстяк. - Река в Азии из четырех букв, вторая - «а»… - Нет, вы не смейтесь! Все повернулось просто ужасно! - перебил его Дмитрий Петрович, взволнованно поправляя очки. - Так вот. На втором этаже он эти деньги как можно незаметнее передает другому человеку. Но я заметил! И какой-то меня даже страх охватил, предчувствие какое-то. - М-да. Подозрительно, конечно. - Вот видите! А второй человек - я почему-то очень хорошо его запомнил - быстро пошел мне навстречу. Как ни в чем не бывало. Улыбается даже. К счастью, меня тут Всеволод Анисимович к себе пригласил. Это наш главный инженер. Ну, а через полчаса слышим крики в коридоре, шум. Я вскакиваю ни жив ни мертв. Бегу на третий этаж. Вижу, тот самый человек, который деньги давал, мечется по коридору, кричит, чуть не плачет. «Где ваш сотрудник, - кричит, - который деньги мои взял!» За ним наши бегают. Словом, кошмар. А потом выясняется… - Да, да, что же выясняется? - подхватил толстяк. - Оказывается, эти два афериста привели к нам того гражданина под предлогом, что у нас продается машина «Волга». Вы только подумайте! Никогда в жизни мы не продавали никакой машины! Но они так ловко его обманули. Просто ужас! Первый, значит, пришел с ним, а второй, которому он потом деньги передал, вышел из какого-то кабинета. Тот к нему подходит и говорит: «Вот этот гражданин, Виктор Иванович, хочет нашу машину приобрести». Тот отвечает: «Ну что ж. Только оформите ордер, и побыстрее: кассир сейчас уезжает». - «А вы подпишете?» - «Конечно, - говорит. - А документы у товарища в порядке?» Вы представляете, наглец какой! Словом, заморочили тому голову совершенно. И конечно исчезли. А тот, первый, оказывается, даже паспорт ему для убедительности оставил, пока они к нам шли. «Раз, - говорит, - я у вас деньги возьму, пусть он пока у вас будет. Вы же меня не знаете». Ну, а паспорт, понятно, был фальшивый. - Фальшивый? - с сомнением переспросил толстяк. - Скорее краденый. - Ах, ну пусть краденый! - раздраженно воскликнул Дмитрий Петрович. - Это дела не меняет. Сам факт ужасный. Просто страшно жить, когда такое творится. И ведь со всех сторон слышишь… - Ну, ну, поехали, - засмеялся толстяк. - Опять вы, батенька, паникуете. Уж и со всех сторон! А ротозеев, я вам доложу, надо наказывать. - Нет, вы меня просто удивляете!… Они заспорили. Кончили ужинать, когда за окном вагона стояла уже непроглядная тьма. В ресторане большинство столиков опустело, засиделись только две-три подвыпившие компании, и усталая, пожилая официантка неодобрительно поглядывала в их сторону, сидя в углу около буфета. - Ну вот, время-то и пробежало, - удовлетворенно констатировал толстяк, взглянув на часы. - Видите, через час с четвертью будем в Борске. - Что вы говорите? - забеспокоился Дмитрий Петрович. - Пора складываться. - А, успеется. Вы в Борск надолго? - Всего на два дня и - в Москву. Терпеть не могу эти вечные командировки. На них я и язву заработал. Ешь где попало, что попало. Прошу больше не посылать, так нет, все-таки посылают. - Отношения с начальством неважные? - Что вы! Наоборот. - Тогда в чем же дело? - Не всякому, говорят, доверить можно, - смущенно усмехнулся Дмитрий Петрович. - У нас, знаете, дефицитные материалы проходят. Ну и всякое может быть. А я, знаете, ужас как боюсь чего-нибудь при ревизии недоглядеть. Меня уж на местах знают. Толстяк с любопытством посмотрел на Дмитрия Петровича. Между тем за окном в темноте замелькали редкие огоньки. Постепенно их становилось все больше, они то рассыпались, убегали куда-то вдаль, то вдруг подступали к самому полотну и тогда превращались в желтые квадратики окон. Внезапно возникло огромное, ярко освещенное здание какой-то фабрики и тут же уплыло назад, а на его месте снова робко засветили оконца небольших домиков. Вагон запрыгал на стрелках. Пути двоились. Проплыли какие-то освещенные платформы, пакгаузы, вереницы темных пустых вагонов с белыми от снега крышами. То и дело раздавались отдаленные гудки и скрипучие, сухие, как рвущаяся материя, сигналы электровозов. Поезд подходил к Борску. В купе зашла проводница, разложила на коленях черную клеенку с карманчиками, на каждом стоял белый номер. - Билеты вам надо? - спросила она. - А как же! - весело откликнулся толстяк. - Мы, милая, служивые. С нас отчет требуют. Проводница вручила им билеты, потом собрала постели. - Подъезжаем, - сказала она выходя. - Стоянка пятнадцать минут, а то и меньше: идем с опозданием. В соседних купе люди уже укладывались спать. Дмитрий Петрович в пальто с поднятым воротником и в шляпе, поблескивая стеклами очков, уже нетерпеливо топтался в проходе, держа в руке потертый фибровый чемодан. Поезд стал заметно сбавлять ход. За окном поплыла высокая освещенная платформа: люди, носильщики в белых фартуках с тележками в руках. Пассажиры - а их оказалось довольно много - сгрудились в проходе. Наконец состав с лязгом остановился. Дмитрий Петрович и его спутник вслед за другими вышли из вагона и невольно огляделись. - Бр-р, довольно холодно, однако, - бодро произнес толстяк. - Ну что ж, двинулись? - Да, да, конечно, - откликнулся Дмитрий Петрович. - Действительно, ужасно холодно. Они пошли по платформе, обходя стоящих там людей, к светящейся далеко впереди надписи: «Выход в город». Вдруг Дмитрий Петрович резко остановился и упавшим голосом произнес: - Боже мой, кажется, это он… Толстяк сделал по инерции еще несколько шагов вперед, потом удивленно оглянулся и, видя, что его спутник растерянно топчется на месте, вернулся к нему. - Что с вами, батенька? Чего вы потеряли? - Вы знаете… знаете… Я даже боюсь сказать… но, по-моему, - залепетал Дмитрий Петрович и неожиданно стал внимательно разглядывать свой чемодан. Толстяк тоже нагнулся над чемоданом. - Ну что с ним случилось? Да не волнуйтесь так. Подумаешь… Но Дмитрий Петрович внезапно перешел на свистящий шепот. - Что «подумаешь»? - сердито произнес он. - Взгляните. Только, бога ради, незаметно. Вон у того столба, где фонарь, вы видите человека? Высокий такой, полный, в пыжиковой шапке? - Ну, вижу - иронически ответил толстяк. - Это кто? Переодетый принц крови или сбежавший… - Мне кажется, это он. Вы понимаете? - прошептал Дмитрий Петрович. - Тот самый, который тогда деньги унес. - Да вам просто мерещится. Ну откуда ему тут взяться? - решительно возразил толстяк. - Пойдемте, пойдемте, ведь холодно так стоять. - Не могу… - жалобно произнес Дмитрий Петрович. - Это ужасно. Но надо… надо его задержать… - Что-о? Да вы с ума сошли! Я вас уверяю, что вы ошиблись… В это время человек, на которого указывал Дмитрий Петрович, оглянувшись, торопливо отошел в сторону и мгновенно пропал из виду. - Боже мой, он, кажется, прячется от нас, - взволнованно прошептал Дмитрий Петрович.