- Плохие. Ревет в три ручья. Нервы у него, что ли, уже отравлены? Никогда не видел, чтобы парень так ревел. Прямо без отдыха. Смотреть страшно. - Придется погулять с ним по рынку. - Да уж придется, конечно, только сначала его, может, валерьянкой отпоить, что ли? Женщинам помогает. - Валяй, пои. Хуже не будет. И начинайте работать по убийству. А мне где устроиться? - Прежде я тебя с начальником нашим познакомлю. Велел зайти. А потом в кабинете его зама устроишься. Он в командировке. Пошли. Они поднялись на третий этаж и под любопытными взглядами сотрудников прошли через приемную в кабинет начальника управления. Через полчаса Сергей пригласил к себе первого из ожидавших его людей. В комнате находился и Храмов, он сидел в стороне, у окна. В дверь вошел высокий, представительный мужчина в расстегнутом пальто на меху. В одной руке он держал большой портфель, в другой котиковую шапку «москвичку». Лоб его блестел от пота, бритое полное лицо раскраснелось - человеку было жарко. - Присаживайтесь, - обратился к нему Сергей. - Мне, товарищ, некогда присаживаться, - наставительно ответил тот, опускаясь на стул. - Мне давно уже надо быть на работе. И меня тоже ждут люди, и тоже… - Придется мне перед вами извиниться, - Сергей обезоруживающе улыбнулся. - А вам перед ними. Я вас задержу совсем недолго. - Вы меня уже задержали, - не так воинственно, скорее, обиженно проворчал тот. - Так в чем все-таки дело? - Дело на первый взгляд в пустяке. На первый взгляд, - подчеркнул Сергей. - Скажите, это ваш паспорт? Человек с интересом взял протянутый ему паспорт и, еще не раскрыв его, сказал: - Безусловно, мой. Нашли, значит? - Да. Не скажете, при каких обстоятельствах вы с ним расстались? - При самых грустных, - человек усмехнулся. - Даже проститься не успел. Короче, украли. Но я же об этом написал в заявлении. - Хотелось бы выяснить кое-какие подробности. Например, где его у вас украли, не помните? - Почти наверняка в троллейбусе. Там очень подозрительный тип рядом терся. - А какой он из себя, не припомните? - Сергей мельком взглянул на невозмутимо курившего Храмова. - Ну какой… - задумчиво повторил мужчина. - Я так не помню, только очень подозрительный. - Может быть, помните, как он был одет? - Гм… как одет? Да как все, в общем. - В синем пальто? - Нет, нет. Только не в синем. В черном. И… не в пальто, я сейчас вспомнил. Да, да. В телогрейке. - В шляпе был? - Ну что вы! Такой, знаете, треух, что ли. И лицо опухшее, угреватое. А глаза черные, воровские, все бегали. Я еще подумал: «Определенно жулик». - Худой, низенький? - Ну нет, - мужчина покачал головой. - Повыше меня будет. Знаете, связываться опасно. Такой все может… Сергей незаметно покосился на Храмова, и тот так же незаметно кивнул головой. - А скажите, - снова спросил Сергей, - если вы его встретите, то узнаете? - М-м… пожалуй… - Ну, спасибо, товарищ Афанасьев, - сказал Сергей, вставая. - И еще раз извините за беспокойство. Больше мы вас не задерживаем. Справку о том, что вы у нас задержались, наверное, давать не надо? - он улыбнулся. - Да уж, справки приносят мне, - солидно кивнул головой тот. - Разве что для супруги. Когда Афанасьев вышел из кабинета, снисходительно пожав руку Сергею и кивнув Храмову, Сергей весело спросил: - Ну, что скажете, Николай Степанович? - Похоже на Сеньку Коклюшного, товарищ подполковник. - Вы меня только по имени называйте, хорошо? - попросил Сергей и уже деловито спросил: - А метод? - Его. С бритвой работает. - Та-ак. Ну что ж, давайте следующего. Следующей оказалась полная, энергичная старуха с розовым, без единой морщинки лицом. Сергей не успел даже пригласить ее сесть, она начала говорить с порога, напористо и сердито: - Это что же выходит, он хулиганит, а меня в милицию? Это по какому праву, по какому указу, а? Управы, думаете, не найду? Я найду, я куда хошь пойду! Меня не остановишь! Ты не улыбайся, не улыбайся! Меня этим не возьмешь! Машка небось, кобыла, написала? Так я тоже писать грамотная!… Сергей удивленно посмотрел на Храмова, взглядом спрашивая его, откуда взялась эта старуха, если второй паспорт тоже принадлежит мужчине. Храмов невозмутимо - казалось, он вообще не умел улыбаться - сказал: - У нее украли. Мужнин. При себе носит оба, свой и его. Сергей усмехнулся и уже с интересом посмотрел на старуху. - Чего, чего? - не расслышала та. - Чего я украла, бесстыжие твои глаза? Да я… - Мамаша, вы бы сели. - А что мне сидеть? Делов у меня по горло, чтобы рассиживаться. Да еще в милиции. Возьму сейчас да и пойду! И не остановишь… Успокоилась она не скоро. А когда наконец поняла, зачем ее вызвали, негодование сменилось острым любопытством. - А мой-то паспорт тоже нашли или только его? - Пока только вашего мужа, - ответил Сергей, совершенно непроизвольно вздохнув. - Не помните, где у вас их украли? - Погоди, погоди, - возразила старуха, напряженно что-то соображая. - Значит, так. Половину штрафа вернуть придется. - То есть как? - не понял Сергей. - А так. По десять рублей с меня взяли за потерю? Взяли. А он нашелся! - Она торжествующе оглядела обоих мужчин. - А второй найдется, и вторую десятку вернете. Беспременно. Закона такого нету, чтобы, значит, брать штраф, раз нашлось. Я жаловаться буду. Я куда хошь пойду! Меня… - Стой, мать, стой. Эк тебя несет, ей-богу! - досадливо воскликнул Сергей. - Да скажи ты мне, где у тебя их украли? - Где украли? В продовольственном украли, в мясном отделе. Серафима с нашего дома без очереди полезла, ну я шуметь начала, а она давай… - Погоди, мать. А кто украл, не заметила? - Да если бы я заметила, разве он, окаянный, ушел бы? Да я бы его… - А почему он? Может, она? - Не-е. Один только мужик среди нас терся. Он и есть. - А какой из себя? - Да нешто я на него смотрела? Я на Серафиму смотрела, она же, как танк, лезла. Ее нешто остановишь? - Ну, и как он вытащил-то их? - А вот так и вытащил. Бритвой сумочку внизу - чик! Как он меня-то еще не полоснул, окаянный. Когда я крик подняла, он уже у двери был. - Худой такой? - Какой худой! Здоровущий. Бык племенной, одним словом. И морда, между прочим, в прыщах. Тьфу! - А если покажем, узнаете? - Да я ему все глаза выцарапаю! Ты не гляди, что я такая скромная. Система у меня ужас какая нервная. Выпроводить старуху и при этом остаться еще с нею в наилучших отношениях стоило немало трудов. Когда она наконец ушла, Сергей, отдуваясь, сказал Храмову: