- А я знала? Я же думала… - Ладно, ладно. Уже все объяснила. Уже выкрутилась. Девушка обиженно надула губки, но в глазах ее светилось лукавство. - Чертовка такая, - размягченно произнес Семенов, снова привлекая ее к себе. Девушка мягко освободилась из его объятий, махнула на прощание рукой в пестрой варежке и побежала вдоль забора, прячась за палатками. Около одной из них она толкнула узенькую калитку и очутилась на улице. Путь этот, видно, был ей хорошо знаком. А спустя полчаса в палатку ввалился еще один человек. И Семенов сказал ему сердито: - Чтобы духу твоего на рынке больше не было. Понял? Нашел, где торговлю открывать. По дороге в управление Сергей спросил Дмитрия Петровича: - Вы где остановились? - Да, собственно… пока нигде. - Дмитрий Петрович смущенно усмехнулся. - Обещали, что, может быть, в гостинице будет место… Но там такая администраторша… Эту ночь мы провели на диване… - Ну, мы вас в гостиницу устроим. Как премия за бдительность и самоотверженность, - улыбнулся Сергей. Около управления он вышел из машины и придержал за локоть Дмитрия Петровича: - Вас машина отвезет, куда вам надо. Через час можете уже оформляться в гостинице. Спасибо вам за все. Ну, мы еще увидимся. - Это вам спасибо. Мне… мне прямо неловко вас затруднять, - смущенно пробормотал Дмитрий Петрович. Поднимаясь по лестнице, Сергей с трудом удерживался, чтобы не перескакивать через ступеньки. Какая удача! Семенова можно уже арестовать, такие улики против него. Очная ставка с тем пьяницей - раз! Где паспорт? Как попал к обманутому человеку? Ах не знаете? Очная ставка с Колосковым - два! Признаетесь? Нет? В Москву вас. Там очная ставка с обманутым - три! Все, уважаемый Семенов, крыть нечем, говорите, кто соучастники, где деньги, - словом, чистосердечным признанием зарабатываете меньший срок заключения. Сергей иронически усмехнулся. «Ну как, - спросил он себя, - пар вышел? Давление упало до нормы? Тогда давай рассуждать». Да, да, десять лет назад он бы, безусловно, арестовал Семенова. А сейчас… Нет, шалишь. Погуляй еще, милый, погуляй. Я же тебя знаю, ты добровольно не признаешься в четвертом случае мошенничества, когда использовал паспорт усыпленного и ограбленного в поезде человека. И уж подавно не признаешься в использовании снотворного. Тебе это тоже надо доказать. И тогда… тогда не жди снисхождения, Семенов. Два убийства. Два! Последнее - женщина в гостинице, вчера. За что ты убил ее, Семенов, совсем молодую женщину, за что? Уже шагая по коридору, Сергей нахмурился и по привычке стал покусывать губу. Дойдя до отведенного ему кабинета, он с силой толкнул дверь. За столом, развалясь в кресле, задумчиво курил Лобанов. Увидев Сергея, он оживился: - Ну наконец-то. С тобой умрешь голодной смертью. Чего ты там на рынке потерял? - Я там не потерял, я там нашел кое-что. Многозначительный тон его насторожил Лобанова. Он с восхищением поглядел на друга. - Ну, ты даешь. И чего нашел? - Все расскажу. Но сперва сними трубку, позвони в гостиницу и закажи номер на двоих. - Кто такие? - озабоченно спросил Лобанов. - Обыкновенные два гражданина. Одну ночь уже проспали там на диване. Полагаю, хватит. - Ну, ну, ты давай не темни. - Лобанов хитро прищурился. - Добренький какой. В конце концов он все-таки позвонил в гостиницу. Администратор решительно заявила, что свободных мест нет, но потом направила Лобанова к заместителю директора. Тот, обрисовав положение еще в более мрачных красках, направил его к директору. Директор - снова к администратору. Наконец номер нашелся. Лобанов вытер пот со лба и, отдуваясь, победоносно посмотрел на Сергея: - Убедился? Ну, теперь давай… Или нет! Пошли обедать. Шестой час, слава богу. В столовой уже никого не было. Заканчивая работу, официантки меняли скатерти, гремели посудой в буфете. - Машенька! - позвал Лобанов. - Вас можно на минутку? Срочное дело. Полная официантка укоризненно посмотрела в его сторону и вздохнула. - Ну, что опять? - Машенька, это мой друг, - заискивающе произнес Лобанов, щуря хитрые глаза. - Он из Москвы. - Ну и что? Очень рада. Только… - Машенька, он живет по московскому времени. А там сейчас как раз обед. Войдите в положение. - А кто в мое положение войдет? С семи утра ведь. Ох уж этот уголовный розыск. Вы-то по какому времени живете? Другие, как люди, приходят, а ваши, Александр Матвеевич, я прямо не знаю… Ну, чего вам подать? Остались только борщ и биточки паровые. - Все, Машенька, несите. Все, что осталось. Ну, и, может быть, для московского гостя сообразим закусочку? - Он неопределенно пошевелил пальцами. - А? И бутылочку пива? - Ох, Александр Матвеевич, пользуетесь вы своим влиянием… Она ушла, покачивая тяжелыми бедрами. - Вот так, - удовлетворенно сказал Лобанов. - Обстановка создана. Теперь давай. Кто первый? - Младший всегда первый, - наставительно сказал Сергей. - Докладывайте, майор. И Лобанов, с которого разом вдруг соскочила вся его веселость, хмуро и деловито принялся рассказывать. Женщину звали Нина Викторовна Горлина. Приехала она из Москвы. Лобанов уже направил туда сообщение о ее смерти. Завтра МУР вышлет все сведения о Горлиной. Пока что удалось узнать, что в гостиницу она приехала не одна, ее сопровождал какой-то мужчина. Приметы самые общие: немолодой, полный, в темном пальто и пыжиковой шапке. В комнате на столе обнаружены два стакана. На одном сохранились отпечатки пальцев Горлиной, на другом - вообще никаких. Дальше. В паспорте Горлиной обнаружена случайно застрявшая там квитанция на отправленную из Борска телеграмму. Сотрудники уже побывали в почтовом отделении, обнаружили заполненный Горлиной бланк. Телеграмма была отправлена в Волгоград, до востребования, Марине Владимировне Ивановой, текста такой: «Приеду дождись». Странный текст. В связи с этим отправлено поручение в Волгоград разыскать и допросить Иванову. И еще одно интересное обстоятельство: телеграмма отправлена две недели тому назад. Следовательно, либо Горлина до вчерашнего дня жила где-то в городе, либо вчера приехала вторично. Лобанов попросил Москву уточнить и это обстоятельство. Вот пока и все, что известно. - М-да. Все очень странно, - покачал головой Сергей. - Выходит, Горлина хотела ехать в Волгоград и просила Иванову ее дождаться. Сама же приехала в Борск. Кто-то просил ее приехать для последнего разговора. И она приехала. И вот… Письмо у тебя? - У меня. - Откуда послано, когда? - Неизвестно. Конверта нет. - Все это очень странно, - задумчиво повторил Сергей, вынимая сигареты. - Курить-то здесь можно? - Пойдем ко мне. Вон Машенька уже поглядывает, Машенька! Официантка торопливо подошла и, словно понимая, что разговор у них серьезный, извиняющимся тоном сказала, принимая деньги: - По мне, сидите себе: Только заведующая ругается. Давно закрывать пора. Друзья поднялись по широкой лестнице на второй этаж в кабинет Лобанова. - Ну давай, - нетерпеливо сказал Саша. - Рассказывай, что у тебя нового? Что на рынке нашел? - Нашел я там некоего Семенова. Но слушай все по порядку… Когда Сергей кончил свой рассказ, оба некоторое время молча курили, пытаясь про себя сопоставить и хоть как-то увязать полученные за день сведения. Первым прервал молчание Лобанов. - Просто, я тебе доложу, шарада! Ребус! Загадка! Уравнение с неизвестными! Как еще называют такие вещи? Эх, удалось бы установить знакомство Семенова с кем-нибудь из этих двух женщин! - «Если бы»! Вот это и надо установить. - Ну, с Семенова мы теперь глаз не спустим. Изучим все его связи. - Это ясно. К сожалению, одна связь уже оборвалась, - вздохнул Сергей. - И он, конечно, заметет все следы, которые к ней ведут. Если уже не замел. А Иванова далеко… - И именно поэтому… - Да, ты прав. Надо ориентировать волгоградских товарищей. Там следы могут остаться. - Давай составим телефонограмму Проворову. Сейчас же по спецсвязи передадим. Который час? - Лобанов взглянул на часы. - Восемнадцать пятнадцать. Там все еще на месте. Зазвонил телефон. Лобанов нетерпеливо снял трубку. - Да? - Александр Матвеевич? - Я. - Урманский из газеты беспокоит. К вам заглянуть можно? - Занят, товарищ Урманский. Часика через два если? Лобанов вопросительно поглядел на Сергея. Тот, улыбаясь, сказал: