- Прямо в гостиницу пусть заезжает. Привет передай. Потом они еще долго сидели над пухлыми папками, вспоминая детали, обсуждая каждый эпизод в совершенных преступлениях, рылись в бесчисленных протоколах допросов, отдельные места из них зачитывали вслух, громко и медленно, вдумываясь в каждое слово. - Ты понимаешь, - говорил Сергей. - Плохо, когда мало данных, еще хуже, когда их совсем нет. Но самое плохое, по-моему, когда их слишком много. Тогда очень легко пойти по ложному пути. А уж стоит только пойти, сам знаешь, что бывает. - Фокусы? - усмехнулся Лобанов. - Фокусы с фактами, от искренней веры в избранный путь. - Теоретически ты прав, может быть, но в данном случае… Ты смотри. Все нити тянутся к Семенову. - Пока не все. Вот как будет со снотворным. Сестрица его меня очень интересует. - Да. Но мошенничества мы ему доказать сможем? Сможем. Раз его опознал Колосков, опознают и другие. И потом паспорта. Один-то наверняка у него был. - А какие приметы преступников дают люди, пострадавшие от мошенничества? Они снова рылись в толстых папках, читали вслух протоколы и начинали спорить. - Подходит Семенов. - Не совсем. - А я говорю - подходит! Ты что хочешь? Чтобы перепуганные, ошалевшие люди давали тебе абсолютно точные приметы? Вплоть до родинки на щеке? - Кстати, у Семенова родинка за ухом. - Вот, вот. Хочешь, чтобы к нему за ухо заглядывали? Ты слушай, что этот Волков сообщил… И Лобанов в десятый раз медленно, с ударением читал протокол допроса. - Да, вот еще что, - вспомнил Сергей. - Надо получить образец почерка Семенова, сравним с почерком, каким написано письмо… - Какое?… Ах, к Горлиной? - Именно. Слушай! А текст телеграммы на почте изъяли? - Еще бы! - Давай-ка и его сравним с письмом. Сейчас. Пока хотя бы приблизительно. - Ну, что ты! Письмо к Горлиной, а телеграмма от нее. - Давай все-таки. Лобанов пожал плечами, нехотя стал рыться в толстых папках. Наконец на стол легли рядом мятый листок с торопливыми словами: «Приезжай. Надо поговорить в последний раз» - и бланк телеграммы. Сергей и Лобанов склонились над ними. Потом Лобанов поднял голову. - Да-а, я тебе доложу. Просто голова идет кругом. Ведь одна рука писала!… - Завтра же направим на графологическую экспертизу. Это уже черт знает что. - Сергей с сомнением посмотрел на друга. - Может, мы просто устали, а? В напряженной тишине, возникшей на миг в кабинете, неприятно резко прозвучал вдруг телефонный звонок. Лобанов торопливо снял трубку. - Александр Матвеевич, - узнал он голос Урманского, - я уже в гостинице, а вы… Девятый час ведь. - Идем, - ответил Лобанов. Спускаясь по лестнице, они договорились: больше о делах не говорить, хватит, действительно уже устали. - И может быть, последнее их открытие им просто приснилось? Но все это - завтра. На улице было темно и холодно. Резкими порывами налетал ветер, бросая в лицо колючую ледяную крупу. И все-таки в гостиницу решили идти пешком. Пусть продует. К тому же необходимо было на что-то переключиться, хотя бы на борьбу с ветром, на мелкие уличные впечатления, даже просто на ходьбу. Оба перекурили и сейчас жадно вдыхали морозный, свежий воздух. Шли молча и быстро, обгоняя прохожих. Уже недалеко от гостиницы Лобанов наклонился к Сергею и, перекрывая свист ветра, прокричал: - Совсем забыл тебя спросить, как Лена? - Ничего. Премьеру готовят. - Значит, все в порядке? Сергей кивнул головой. «Допытывается, - усмехнувшись, подумал он. - Наверное, помнит ту историю с шапкой, когда работали по делу «Черная моль»». Они вошли в вестибюль гостиницы раскрасневшиеся, слегка запыхавшиеся и сразу увидели Урманского. Молодой журналист нетерпеливо разгуливал между креслами в распахнутом пальто, в сдвинутой на затылок меховой шапке со спущенными ушами, в руке он держал тонкую кожаную папку на «молнии» с надписью «Аэрофлот». Сразу заметив вошедших, Урманский с улыбкой направился к ним, небрежно размахивая папкой. Когда все трое вошли в номер и Сергей прикрыл дверь, Урманский торжественно объявил: - Поступило предложение, Сергей Павлович, скромно отметить ваш приезд. - Он вытащил из внутреннего кармана пальто бутылку вина. - Надеюсь, возражений нет? - Догадливый народ эти журналисты, - засмеялся Сергей. - Какие могут быть возражения? - Особенно наши журналисты, заметь, - вставил Лобанов и хитро взглянул на Урманского. - Но действуют они всегда… Как вы говорите? С подтекстом, да? Урманский в ответ коротко хохотнул. - А ну вас, Александр Матвеевич. Не признаете вы бескорыстное движение души. - Ладно, - вмешался Сергей. - Как говорится, если вино откупорено, оно должно быть выпито. А насчет этого самого подтекста, - и подмигнул, - он у нас тоже есть. Выражение лица у Лобанова вдруг стало озабоченным. Он внимательно огляделся по сторонам, приподняв скатерть, заглянул под стол, отдернул штору, за которой помещалась кровать с тумбочкой, и осмотрел там все. - Чего это ты ищешь? - невинным тоном осведомился Сергей. - Как говорил боцман Приходько с «Грозящего», раз пошло такое дело, режь последний огурец. Тебе на хранение был оставлен небольшой черный чемоданчик. - А-а, так я его сдал администрации. Думал, предыдущий жилец забыл. - Неужели сдал?! - картинно испугался Лобанов. - У тебя что же, обоняние атрофировалось? - А я не сыскная собака. Зачем мне обоняние? - Ну оперативное чутье. Все, старик. Выходишь в тираж. Хорошо еще, что у тебя есть такие друзья, как я. Он демонстративно принюхался и, словно влекомый какими-то невидимыми магнитами, проделал сложный путь по комнате, потом приблизился к Сергею, грозно потребовал: «А ну, дыхни», сочувственно покачал головой и наконец стремительно исчез в прихожей. Урманский, хохоча, повалился на диван. Через секунду Лобанов появился в комнате, держа в руке чемоданчик. Он торжественно поставил его на стол и объявил: - Я же тебе еще на аэродроме говорил, встреча предусмотрена в двух вариантах: у меня дома и тут, в зависимости от твоих капризов. Задержалась на сутки по техническим причинам… Тут невольное облачко пробежало по его круглому, веснушчатому лицу. Сергей нахмурился. - А что за причины? - с любопытством спросил Урманский. - Мы не в Америке, - резко ответил Сергей. - Публику развлекать тут нечем. - И, меняя тон, повторил: - Вино откупорено, его надо выпить. Вскоре все трое уже сидели за столом. - Ну, а как поживает наша общая знакомая? - спросил Сергей Урманского. - А! - досадливо махнул рукой тот. - Представьте, я не могу ее найти! - То есть как «найти»? - удивился Сергей. - А так. Ни за что не разрешила проводить себя. Я еле выпросил телефон дяди. Сегодня звоню, отвечает какое-то учреждение. Наверное, перепутала. - Он повернулся к Лобанову: - Хоть бы вы помогли, Александр Матвеевич. - Пожалуйста, Имя, фамилия? - Только имя - Марина.