Окончив разговор, девушка спросила: - Вам кого, товарищ? - Всеволод Андреевич у себя? - У себя. Я сейчас доложу. Вы откуда? - Из райкома комсомола. Девушка метнула на него любопытный взгляд и исчезла за дверью. Через минуту она появилась оттуда и сказала: - Войдите. Только Всеволод Андреевич очень спешит. Подойдя к стеклянной, завешенной изнутри двери кабинета Пересветова, Сергей постучал. - Войдите, - раздался из кабинета чей-то неторопливый голос. Сергей вошел. За большим письменным столом сидел моложавый, полный человек с тщательно подбритыми усиками и гладко зачесанными назад волосами. На Пересветове был серый, отличного покроя костюм, черный в серую полоску галстук-бабочка подпирал его холеные, чуть отвислые щеки. Неторопливым движением руки он указал Сергею на кресло перед столом. - Прошу, молодой человек. Чем могу быть полезен? Ах да! Вы насчет Игоря. Что ж вам сказать? Игорь вообще разносторонне одарен. Он, например, исключительно музыкален. Да, да. Его слушал мой лучший друг, крупнейший музыкант. В восторге был. Кроме того, Игорь великолепно рисует, лепит, пишет стихи. Это, знаете, у него от меня. - Пересветов говорил самоуверенно и небрежно. - Но главные его способности лежат в области архитектуры. Это безусловно. И их надо развивать. Этого в конце концов требуют интересы государства. Советский гражданин должен отдать все силы и в полную меру использовать свои способности для созидательной работы на благо народа. Это его патриотический долг наконец. И наш строй позволяет это сделать. Даже больше - требует этого. Одним словом, Игорь будет архитектором. Здесь я, кстати, могу ему кое-чем помочь, - самодовольно усмехнулся он. - Но у него, кажется, другое призвание - театр? - Он и сам толком не знает, какое у него призвание. Театр… А вот с некоторых пор он, оказывается, цирком увлекся. Представляете? Последнюю программу два раза подряд смотрел. Так что же, мне его в клоуны прикажете определить? Пересветов со вкусом расхохотался. - Цирк? - удивился Сергей. - Ну, это пройдет… - Безусловно. Он даже нас стесняется. Не сказал, что был там. Это мать случайно два билета у него нашла. Во внутреннем кармане пальто. Он и забыл о них. - А не обиделся он на Розу Ивановну? - Что вы! Она их обратно положила и ему ни слова. Опытный конспиратор! Пересветов снова засмеялся. - Может быть, он всего один раз ходил, но с кем-нибудь? - заметил Сергей, уже по привычке делая вывод из любой детали и в то же время своим вопросом стремясь подтвердить этот вывод. - Нет, - пренебрежительно махнул рукой Пересветов. - Билеты на разные числа. Уж мать, слава богу, все обследовала. - Значит, приспичило, - улыбнулся Сергей. - Но, может быть, программы были разные? «До чего нудный парень, - подумал Пересветов. - Конечно, ему хочется со мной поговорить, но не знает о чем». И снисходительным тоном ответил: - Билеты, видите ли, были, если память мне не изменяет, на третье и пятое сентября. Не меняются же программы так часто? Да и не в этом дело в конце концов. Игорь будет архитектором. Я это вам говорю уже не как отец, а, если хотите, как гражданин, как активный строитель, и не только зданий, но, если смотреть шире, то и самой нашей жизни, нашего социалистического общества. А драмкружок - занятие полезное, развивает, - покровительственно прибавил он, вынимая из кармана необычной формы портсигар и протягивая его Сергею: - Прошу. Мой друг привез мне эту штуку из Китая. - Спасибо, привык к своим, - сдержанно ответил Сергей, которого уже начали раздражать тон и манеры Пересветова. Перед тем как проститься, Сергей, между прочим, спросил: - У вас, кажется, работает архитектор Осмоловский? - Работает, - поморщился Пересветов. Он встал, давая понять, что разговор окончен. Пожимая руку Сергею, Пересветов покровительственно произнес: - Сейте, молодой человек, разумное, доброе, вечное, как сказал старик Некрасов, сейте на благо нашего народа. Это высокая, я бы даже сказал, окрыляющая задача. «С тобой посеешь», - недобро подумал Сергей. В самом начале восьмого Сергей приехал в школу. Около учительской он заметил уже знакомого ученика. Вид у того был опять озабоченный. - Что вас снова волнует, товарищ начальник? - засмеялся Сергей. - Опять недозволенная передача? - Нет. Просто идет комитет. Принимаем в комсомол двух птенцов из седьмого класса. - Ну и что же? - В биографии путаются. Один даже ближайших родственников перезабыл. Например, братишку, который учится у нас же в школе, в четвертом классе. А другой не знал, кто такой Черчилль. То есть он знал, но вот официальное положение, говорит, англичанин. Сергей не выдержал и засмеялся. - А ребята-то они хорошие? - Так в том-то и дело. Это Севка, секретарь наш, их вопросами донимает. - А вы его одерните, - посоветовал Сергей и спросил: - Где тут ваш ШТИМ репетирует? - На третьем этаже. Давайте провожу. А вы откуда? Сергей достал удостоверение райкома, и мальчик внимательно прочел его от начала до конца. Они отправились на третий этаж. Там из дверей класса с табличкой «10-й Б» доносился шум голосов. Мальчик открыл дверь и громко сказал: - Елена Анатольевна, к нам пришел инструктор из райкома комсомола. В наступившей тишине Сергей вошел в класс и увидел… Лену. За эти полгода Лена очень изменилась. Она была в незнакомом Сергею скромном темно-синем платье с длинными рукавами, ее светлые, в крутых локонах волосы были собраны совсем по-новому, большие серые глаза смотрели необычно строго и сосредоточенно. Лена сидела за партой, окруженная ребятами, в руках у нее был карандаш, которым она делала пометки. - Сережа, - тихо произнесла она, и на ее оживленном, разрумянившемся лице вдруг появился испуг. Сергей был поражен не меньше ее. - Здравствуй, Лена, - чуть дрогнувшим голосом сказал он, неуверенно пожимая ей руку. - Здравствуйте, ребята. Хочу посмотреть на ваш ШТИМ. Можно? - Пожалуйста!… - Сколько угодно!… - Посмотреть есть что!… - Сережа, но разве ты… - начала Лена. - Инструктор райкома? Да, - перебил ее Сергей. - Хорошо, - вдруг решительно тряхнула головой Лена и, обращаясь к ребятам, сказала: - Будем продолжать. Значит, наша первая программа называется «С микрофоном по школе». Что же нам надо осмеять? Ну, во-первых, подсказку. Вова Коровин хорошо придумал эту сцену. Дальше что? - Дальше, дисциплина на перемене, - сказал один из мальчиков, рыжеватый, с плутовскими глазами. - Ребята прыгают, чтобы достать лампочку. Это у нас всегда. Внизу осыпается штукатурка. Там ученики возмущаются, посылают наверх члена комитета. Есть у нас такой. Тот приходит и спрашивает грозно: «Что вы тут делаете? Безобразие!» Ему объясняют, как всегда: «Спорт, мол. Очень укрепляет организм. Вон в соседней школе даже чемпиона выявили: он не то что до лампочки - до середины абажура достает! А ты просто не патриот школы!» В это время внизу уже радуются: вот что значит авторитетного человека послали, вожака масс - сразу порядок навел. В это время член комитета задумчиво говорит: «Чемпион… патриот…» - и вдруг кричит: «А ну, разойдись!» - И прыгает выше всех. Внизу сыплется штукатурка. Ну как, ничего? Все весело смеялись. - Хорошо, вылитый наш Гурев Валька, - не утерпел кто-то. - Но как показать сразу два этажа? - Эх вы! Да очень просто, - вмешался высокий светловолосый юноша и снисходительно постукал пальцем по лбу. - Этим думать надо. Сцену разделим пополам, условно - два этажа. На одной половине - прыжок, на другой сыплется штукатурка. По его внешнему облику, по вызывающему «Эх, вы!», наконец, по развязной и самоуверенной манере держать себя Сергей сразу предположил, что это и есть Игорь Пересветов. - Неплохо, - согласилась Лена, что-то записывая в тетрадь, и, подняв голову, оглядела ребят. - Еще что осмеем? - О культуре поведения надо, - солидно сказал другой мальчик. - Я, например, не видел еще, чтобы в трамвае место старикам уступали. - Вот, ребята, как мы это сделаем, - предложила Лена. - Двое старшеклассников говорят между собой: «Какая нынче молодежь некультурная!» Один рассказывает: «Вот вчера сижу в трамвае, рядом совсем молодой человек сидит, наверно из пятого или шестого класса. Входит старушка. Как ты думаешь, он ей место уступает? Ничего подобного! А я, значит, сижу возмущенный и жду, когда же он догадается ей место уступить, когда в нем совесть проснется, когда в этом человеке воспитание, наконец, заговорит. Минут пятнадцать ждал. Сидит себе! Так старушка всю дорогу и простояла. Вот воспитание!» Лена говорила, весело, с задором, очень смешно и точно передавая ломающийся мальчишеский тенорок. Ребята дружно хохотали. - А я думаю, лучше это все по-другому изобразить, - снова вмешался светловолосый паренек. - Трамвай. Они сидят. Входит старушенция. Живее. Есть что играть. «Ничего не скажешь, верно», - подумал Сергей. Лена тоже согласилась и сделала пометку в тетради.