- А тебе это зачем? - улыбнулся тот. - Да так, для пополнения образования! - весело ответил Сенька. - Ну, это полезно. Там УБХСС. Понял? - Ага! - Сенька кивнул головой и тут же снова спросил: - А как его, между прочим, полностью расшифровать? - А так: Управление по борьбе с хищениями социалистической собственности. - Ого! Вот это, кажись, в самую точку! - обрадованно воскликнул Сенька и устремился вниз по лестнице. А Сергей еще долго сидел за столом, куря одну сигарету за другой. Дело Климашина после ареста его убийц не только не закончилось, но продолжало стремительно разрастаться. И, кроме направления на Доброхотова, сейчас явственно проступило вдруг новое, не менее важное и, кажется, еще более запутанное. Но идти по нему, по этому новому направлению, должны уже другие люди, с другим опытом и другими методами борьбы. Глава IV НА ПОДСТУПАХ К «ЧЕРНОЙ МОЛИ» У комиссара Силантьева обсуждался ход расследования убийства Климашина. - Убийцы-то найдены, - как всегда, напористо произнес Силантьев, вертя в руке пустую трубку: курить ему было запрещено. - Но разве можно считать дело раскрытым? Нельзя. Верно я говорю, Иван Васильевич? - обернулся он к Зотову. Тот молча кивнул головой. - Вот. А почему? - продолжал Силантьев. - По крайней мере, по трем причинам. Первая - не установлен и не арестован Доброхотов. Очень опасный человек, главный подстрекатель в этом деле. - А может, и не главный, - заметил Зотов. - Согласен. Это нам пока не известно. Второе - так и не установлен мотив убийства. Все версии как будто отпали: грабеж, ссора, месть и другие. И третье… - Силантьев прищурился и посмотрел на Коршунова и Гаранина. - Скажите на милость, куда девались меха со склада на сорок тысяч рублей, недостача которых обнаружена при последней ревизии? Куда они девались, я спрашиваю? Сергей и Костя переглянулись. - Горюнов показывает совершенно точно, - сердито отчеканил Силантьев, зажав в кулаке трубку, - ни он, ни Спирин эти меха не брали. То, что их украл Климашин, тоже отпадает. Куда же они девались? Кто их взял? Он обвел взглядом присутствовавших. - Два преступления. Одновременно, - сказал Зотов. - Убийство - раз. Кража мехов со склада - два. И тут вопрос: случайно они совпали или нет? Уж больно удобно спихнуть эту кражу на Климашина. - Раскрыть кражу - всплывет и мотив убийства, - оживился Сергей. - Главное, раскрыть кражу. - Только не шарахайтесь теперь в другую сторону, - хмуро предупредил Силантьев. - Именно потому, что это связано одно с другим, ключом ко всему может оказаться этот самый Доброхотов. Ясно? Танцевать будем опять от фабрики. Мы там еще далеко не во всем разобрались. - А те материалы направим Басову? - спросил Костя. - Обязательно. И сегодня же, - распорядился Силантьев, передавая Сергею папку. - Думаю, вместе с его людьми придется работать. Выходя от Силантьева, Костя Гаранин сказал Сергею: - Народ там деловой. Хватка у них - дай боже! А работа, конечно, почище: без пыли, и здоровью не вредит. - Он скупо усмехнулся и потер грудь. - Что, «Пестрых» вспомнил? - улыбнулся Сергей. - Того бандита, Ложкина? Здорово он тебя ножом саданул! - А, чего там? - махнул рукой Костя. Придя к себе, Сергей позвонил начальнику УБХСС комиссару Басову, и тот попросил его немедленно зайти. Сергей отправился на пятый этаж. Басов оказался среднего роста, коренастым человеком с открытым, суровым лицом, курчавые волосы были зачесаны назад, в крепких зубах зажата тонкая изогнутая трубочка с сигаретой. Басов окинул Сергея внимательным взглядом и улыбнулся. - Ага, так вы и есть Коршунов? Муровский меховщик? Сейчас я вас со своим меховщиком познакомлю. Он снял трубку одного из телефонов и набрал короткий номер. - Ярцев? Зайдите ко мне. Через минуту в кабинет вошел худощавый темноволосый молодой человек в хорошо сшитом черном костюме и светлом галстуке. «В театр он, что ли, собрался?» - подумал Сергей. - Заходи, Геннадий Сергеевич, - сказал Басов. - Прошу любить и жаловать. Капитан Коршунов из МУРа… Капитан Ярцев. Так сказать, коллеги по меховым делам. Сергей и Ярцев молча пожали друг другу руки. - А теперь, Коршунов, поведайте нам свои секреты. Что у вас там есть по меховой фабрике? Сергей принялся рассказывать. - Ага, Плышевский, - удовлетворенно сказал Ярцев. - И Перепелкин. Любопытное письмо. - А из рассказа этой Голубковой, - добавил Басов, - всплывает очень трогательная парочка: некая «Мария». На, держи! - Он передал Ярцеву принесенные Сергеем бумаги. - Значит, будем работать в контакте? - спросил Сергей. - Непременно, - кивнул Басов и указал своей трубочкой на Ярцева. - Вот с ним. Надо вам сказать, что у нас уже есть кое-какие сигналы по этой фабрике. Но разворачивать дело нам потруднее, чем МУРу. Да, да, не улыбайтесь! Ведь вы идете всегда от происшествия. Так? Скажем, труп - значит, убийство, сомнений нет. Или там грабеж, кража, - преступление налицо, есть пострадавшие, остается найти преступников. - Не так-то просто… - многозначительно вставил Сергей. - Конечно, - сейчас же согласился Басов. - Обидеть вас не хочу. Но нам прежде, чем искать преступников, надо еще доказать - понимаете? - доказать, что совершается преступление. А у нас это очень непростое дело. Спросите, почему? А потому, что в таких случаях на поверхности всегда тишь, да гладь, да божья благодать. План выполняется, люди работают, как обычно, документы вроде тоже в порядке - не придерешься. А за всем этим кучка людей, петляя, фальшивя, изворачиваясь, творит грязные дела, преступления. И люди эти, как правило, опытные, их голыми руками не возьмешь. Вот какое наше дело. Басов говорил увлеченно, почти весело, словно радуясь особой сложности своей работы, и чувствовалось, что он знает, любит ее и гордится ею. - И ведь опасность этих людишек в чем? - продолжал он, вставляя новую сигарету в свою трубочку. - Не только в огромном ущербе, который они наносят нашему государству. И не только в сознательном ухудшении качества продукции, отчего все мы тоже страдаем. Опасность еще и в том, что эти подпольные дельцы отравляют воздух вокруг себя, разлагают неустойчивых людей, особенно из молодежи, развращают их легкими деньгами, толкают на преступления, калечат им жизнь. Вот, к примеру, эта самая Голубкова, о которой вы сейчас рассказывали. Ведь уже горючими слезами девчонка плачет. А ей, может, еще и в тюрьме сидеть, - неожиданно жестко закончил Басов. - Так ведь, Ярцев, а? - Разобраться надо, - сдержанно ответил Ярцев. - Да, уж придется, - подтвердил Басов. - И вообще она тут пешка. Кроме того, совесть, совесть еще осталась, вот что важно! А нам надо добраться до тяжелых фигур, до короля, если уж с шахматами сравнивать. А там совести не ищи. - В шахматы, значит, играете? - улыбнулся Сергей. - А как же?! Для нас эта игра вдвойне полезна: комбинировать учит. - Басов усмехнулся и деловито закончил: - Значит, решаем так. Вы идете на Доброхотова и работаете по этой краже на складе. А мы пойдем на Плышевского и компанию. Чует моя душа, он там кое-чем заворачивает. - Вместе с «Марией», - добавил Ярцев. - А ее еще устанавливать надо, кто такие. - А ты как думал? - строго спросил Басов. - На блюдечке нам с тобой никто ничего не принесет. Надо - значит, установим! Теперь главное - контакт с МУРом. Запиши-ка его телефон. - И он кивнул на Сергея. Геннадий Ярцев хорошо помнил тот день, когда он впервые перешагнул порог Управления по борьбе с хищениями социалистической собственности. Это было пять лет назад. Он пришел по путевке Московского комитета комсомола в числе тридцати других комсомольцев-активистов и, надо честно сказать, не испытывал при этом особого энтузиазма, нет, скорее досаду. В самом деле, если уж идти работать в милицию, то, конечно, в уголовный розыск. Об этой работе он слышал и читал - дело увлекательное: тут схватки, перестрелки, погони, тут имеешь дело с опасными людьми, врагами без всякой маскировки, отчаянными и решительными, готовыми на все… А его, Геннадия, послали в УБХСС. Он толком даже не знал, что означает это тяжелое, невпроворот слово. Правда, инструктор МК в двух словах объяснил суть новой работы. Но это нисколько не подняло настроения: эко дело - хватать за руку скользких хозяйственников или торговых работников, втихомолку творящих свои грязные делишки! Особенно разозлило Геннадия, что вызванный вместе с ним Слава Оболенский после беседы с инструктором удовлетворенно сказал: - Ну и слава богу! Работа, кажись, нормальная. А я, братцы, боялся, что в МУР пошлют. Оттуда уж целым не выйдешь, будь спокоен. И с утра до вечера по городу мотайся, как бобик. А тут все-таки что-то умственное. Между прочим, Славка уже через несколько месяцев был отставлен от этой «умственной» работы. Сам он говорил коротко: - Нервов моих не хватает. К тому времени Геннадий мог по достоинству оценить эти слова: новая работа требовала действительно много нервов. Прежде чем арестовать группу расхитителей, приходилось долго, тщательно, кропотливо готовить дело: собирать улики, документируя при этом каждый свой шаг, прослеживать весь путь краденых товаров, разветвленную, хитро законспирированную паутину преступных связей, выяснять метод хищений, каналы сбыта и, наконец, улучить самый выгодный момент для «реализации дела», то есть ареста всей преступной группы. Здесь, в УБХСС, пожалуй, еще больше, чем в МУРе, следовало учитывать один непреложный закон: преступники живут и действуют не в безвоздушном пространстве, за ними всегда, вольно или невольно, следят десятки, даже сотни честных глаз. Оперативный работник должен уметь опереться на помощь всех этих честных, но в то же время очень разных людей, должен уметь связать воедино их наблюдения, еще больше мобилизовать их бдительность и сделать их верными, активными союзниками в борьбе. Не сразу понял все это Геннадий Ярцев и тем более не сразу научился этому искусству. Вначале ему казалось, что он попал в какой-то неведомый мир, где все непонятно, сложно, необычно, и разобраться во всем этом могут только люди, наделенные особым зрением, чутьем и способностями.