Михаил попробовал улыбнуться. - Он же не девушка, чтобы меня любить. Галя с досадой тряхнула головой. - Ты понимаешь, что я хочу сказать! Он все время притворялся. Как ты этого не чувствовал? - А почему ты не сказала мне об этом раньше? - Я не хотела верить. Но вчера… вчера я услышала его разговор по телефону. Случайно. Он говорил о тебе так… Миша, что ты ему рассказывал о своих делах? - О делах? - Михаил почувствовал, как холодок прошел по спине, во рту пересохло. - О каких делах? - Я не знаю, о каких. Я только знаю… Я сама видела, что ты хвастался перед ним и передо мной. Ты… ты что-то рассказывал. Я еще тогда сказала папе, что об этом, наверное, нельзя спрашивать, помнишь? - Пустяки, - криво усмехнулся Михаил. - Ой, как мне потом попало от него за это! И он стал уводить тебя в кабинет. И всегда коньяком поил. У Михаила тяжело забилось сердце, краска бросилась ему в лицо. Он сидел подавленный, безвольно опустив руки. «Правда, все правда. Что же это такое? Зачем?…» - стучало у него в висках. - Мишенька! - Галя прижалась лицом к его плечу. - Ну, придумай, что же делать? Что мне… нам делать? Я вчера слышала… - Что ты слышала? - встрепенулся Михаил. - Я… я не смогу повторить, - прошептала Галя. - Но он тебя просто… просто презирает. И я думаю… мне стыдно даже сказать тебе… - Она зажмурила глаза. -…Я думаю, что он нарочно познакомил нас. Значит, он и меня не уважает… Он злой, расчетливый. Он всех презирает. - Презирает? - Михаил наконец пришел в себя и, как все слабые и не очень далекие люди, ухватился за одно, самое простое и доступное ему. - Презирает? Ну, хорошо же! Я с ним поговорю по-своему. Он у меня живо подожмет хвост! Иначе… Он еще не знал, что произойдет иначе. Злость душила его. - Не надо, не надо говорить с ним, - испуганно прошептала Галя. - Только… только не приходи к нам больше. - Не видеть тебя?! - Нет, видеть, видеть! Только… Михаил с силой обнял ее и стал целовать в губы, глаза, щеки. Галя не сопротивлялась. - Я не могу без тебя жить, - шептал он. - Я же люблю тебя, понимаешь, глупенькая? В этот момент зазвонил телефон. Галя поспешно вырвалась из его объятий и соскочила с тахты. Говорил Плышевский: - Галя? Ты дома? - Да. - Одна? - Нет, у меня… Миша, - краснея, ответила она. - Ага. Ну и прекрасно! Значит, не скучаешь? Дай-ка ему трубку. Галя растерянно посмотрела на Михаила и шепотом сказала: - Он тебя зовет. Михаил взял трубку. - Слушаю. - Михаил Ильич, здравствуйте, дорогой мой. Как жизнь? - Спасибо, - холодно ответил Козин. - Что за странный тон? - удивился Плышевский. - Почему так говорите? - Значит, надо так говорить. - Та-ак. - Плышевский, как видно, что-то соображал. - Может быть, поговорим лично? - Если вам угодно. - Угодно. Я сейчас приеду. - Пожалуйста. Приезжайте. И Михаил рывком повесил трубку. …Плышевский, как им показалось, приехал почти мгновенно. Он громко хлопнул дверью, скинул шубу в передней и, потирая руки, вошел в комнату. Лицо его раскраснелось от мороза, холодно поблескивали стекла очков. Не здороваясь, он резко сказал: - Разговор, как я понимаю, будет мужской. Прошу в кабинет. Они молча прошли в кабинет, и Плышевский плотно прикрыл за собой дверь. - Так в чем дело, Михаил Ильич? - И он жестом указал на кресло около письменного стола. - Дело в том, - сухо ответил Козин, - что я начал кое о чем догадываться. Плышевский усмехнулся, но глаза смотрели холодно. - Ага. С помощью одной молодой особы? - Это не имеет значения. - Ну что ж. Только должен вам заметить, что вы начали догадываться довольно поздно. - Лучше поздно… - Нет, не лучше! - резко оборвал его Плышевский. - Не лучше, молодой человек, а хуже! - Как вы со мной говорите? - вскипел Михаил. - Как вы того заслуживаете, вы, жалкий хвастун, трус и… преступник! - Что-о?! - То, что слышите. Да, да, преступник. Стоит мне только снять трубку и сообщить вашему начальству даже половину тех служебных секретов, которые вы мне разболтали, и вас ждет увольнение и суд. Ну, а если я расскажу все… - Что вы расскажете, что? - Голос Козина предательски задрожал. - Да хотя бы про письмо Привалова, про Горюнова, Доброхотова… - Я не говорил про Доброхотова! - Говорили! Все говорили! Вы, кажется, забыли, сколько коньяка у меня выпили? И теперь будете говорить еще больше! Глава VI УКУС «ЧЕРНОЙ МОЛИ» ОПАСЕН Сергей сидел за столом у себя в кабинете и в который уже раз просматривал папку с делом Климашина. Никогда еще эта папка не вызывала в нем такого раздражения. Раньше, перебирая бумаги, он испытывал огромное удовлетворение, ибо каждая из них свидетельствовала о большой и успешной работе, вела все дальше и дальше, неуклонно приближала к развязке. И вот сейчас, когда убийство наконец раскрыто, преступники арестованы и сознались, неожиданно обнаруживается, что дело не только не окончено, но утеряны все нити, неясно даже то, что обычно становится в таком случае ясным, - мотив преступления. Зачем убили Климашина? Это не нужно было ни Горюнову, ни Спирину. За их спиной стоит неведомый Доброхотов, подстрекатель. Кто он такой? Как его разыскать? Субботние визиты в «Сибирь» ничего не дали: Доброхотов там не появлялся. Почему? Скрылся из Москвы? Почуял опасность? Наконец, все еще не раскрыта кража на складе. Ясно только, что ее совершил не Климашин и не Горюнов. Но кто же тогда?