Сергей устало провел рукой по лбу. Ничего не поделаешь, надо опять возвращаться на фабрику. Надо выяснить там до конца связи Климашина и Горюнова. Опять фабрика! Только вчера у Сергея был очень неприятный разговор об этом в прокуратуре. Он поехал туда вместе с Ярцевым. По дороге Геннадий сказал: - Если будут спрашивать о документах и о Голубковой, вали все на меня. С документами работали мы. А с Голубковой неувязочка у них вышла. Она порезала руку до прихода ко мне, а не после. На этот счет у меня есть даже справка из их медпункта. - Здорово ты подготовился, - улыбнулся Сергей. - А как же иначе? Это вам в МУРе такое дело в новинку. А нам не впервой! Клиентура наша образованная, воспитанная, ножом не пырнет, а вот жалобы строчить - это у нее первое дело. Всем, всем, всем! Погибаю! Спасите честного человека!… Сергей, задумавшись, почти машинально листал бумаги в папке. В комнату вошел Гаранин. Был он в новом коричневом костюме с красивым галстуком, в новых на толстой подошве ботинках. - Чего это ты нарядился? - усмехнулся Сергей. - В честь большого успеха по делу Климашина? Костя осторожно опустился на диван и скупо, немного смущенно улыбнулся. - Да Катя все. В театр сегодня тащит. Актер там новый появился. - Видеть их всех не могу! - вспыхнул Сергей. - Богема чертова! - Какая такая богема? - Ну, кутилы, бабники! - Сергей уже не мог сдержать себя. - Привыкли всех подряд обнимать и целовать, да интриги всякие плести! На сцене черт те кого из себя корчат, а в жизни мразь последняя! - Зря ты всех под одну гребенку, - с расстановкой сказал Костя, - давай, брат, поговорим в открытую. Что у тебя с Леной происходит? - Эх, чего там говорить! - махнул рукой Сергей. - Я и сам не пойму. Разные мы люди, наверное. - Что значит разные? Ты знал, на ком женишься. Просто тебе театр ее не по нутру, так, что ли? А я тебе скажу. Лену я тоже знаю. Она не такой человек. И гляди, Сергей, не зарывайся. Такую, как она, другую не найдешь. - Найду и лучше, - со злостью ответил Сергей. - Вон она уже нашла! Костя внимательно посмотрел на друга. - Сплетням веришь? А я вот не верю. - Тебе, конечно, легко не верить. - Нет, не легко, - медленно возразил Костя. - Не легко. Ты для меня не посторонний человек. Ладно, - решительно закончил он. - Давай о деле. - Дело дрянь, - хмуро ответил Сергей. - Вот и давай думать, как его дальше вести. Мне тут одна мысль в голову пришла насчет Климашина. Понимаешь, все мне в нем, в этом деле, ясно, кроме одного… - Шкурка? - Точно, - кивнул головой Костя. - Как он мог ее украсть, ты мне скажи? - Не крал он ее, - решительно возразил Сергей. - Не такой это человек. - А ведь факт остается фактом. Сергей улыбнулся, видимо, что-то вспомнив, и уже совсем другим тоном, задумчиво и тепло произнес: - Мне как-то Иван Васильевич одну мудрую вещь сказал. Он сказал так: «Факты бывают разные. Каждый факт характером человека проверяй». В тот же день с утренней почтой из экспедиции было доставлено в МУР письмо. Необычная приписка на конверте привлекла внимание секретаря: «Лично комиссару милиции тов. Силантьеву И.Г. Просьба никому другому не вскрывать». Секретарь с любопытством повертел конверт в руках, даже прощупал его зачем-то и отложил в сторону, машинально перевернув вниз адресом, как поступали в МУРе с секретными документами, оберегая их от случайного взгляда. Так он и лежал до приезда Силантьева - самый обычный, скромный конверт с черными штемпелями почтового ведомства. Силантьев приехал ровно в десять часов и своей обычной, стремительной походкой прошел в кабинет. Там он снял пальто, шляпу и, пригладив короткие седые волосы, направился к столу. Начинался обычный рабочий день начальника МУРа. Секретарь положил на стол большую пачку конвертов и отдельно подал загадочное письмо. Силантьев взглянул на адрес, удивленно поднял бровь и кивком головы отпустил секретаря. Оставшись один, он вскрыл конверт. Пробежав глазами письмо, Силантьев нахмурился, потом медленно перечитал его еще раз. Брови его сурово сошлись у переносья, худощавое подвижное лицо приобрело злое выражение. Силантьев откинулся на спинку кресла и, обдумывая что-то, нервно забарабанил пальцами по столу. - Этого еще не хватало! - вслух сказал он и, сняв трубку одного из телефонов, назвал короткий номер. - Иван Васильевич? Зайди-ка побыстрее. Неприятный сюрприз получил. Потом он вызвал секретаря и резко приказал: - Никого ко мне не пускать. Телефоны переключите на себя. В кабинет вошел Зотов. Силантьев коротко поздоровался и протянул письмо. - Читай. Опять отличился! - И он с силой стукнул кулаком по столу. Зотов, ничего не ответив, грузно опустился в кресло и, надев очки, развернул письмо. «Я человек маленький, - читал он, - и каждый может взять меня под ноготь, особенно если он сотрудник милиции. Поэтому я боюсь мести и не называю себя. Но и молчать не могу. Сообщаю, что ваш сотрудник Коршунов связан с кем-то из работников нашей фабрики. Через них он приобрел (вероятно, в качестве взятки) дефицитные меховые изделия - цигейковую шубу для жены и пыжиковую шапку для себя. Это, конечно, неспроста. Коршунова видели также 21 декабря в ресторане «Сибирь», где он встречался с кем-то из работников фабрики и в пьяном виде вел какие-то разговоры. Был он там с девицей, которую совершенно неприлично обнимал и целовал при всех. В эти же дни по фабрике прошел слух, что МУР раскрыл убийство Климашина и по этому делу арестованы наш бывший слесарь Горюнов и некий Спирин, но в краже на складе они не сознались. Кое-кто на фабрике прямо указывает на Коршунова, от которого, мол, эти сведения и просочились. Обо всем этом я хочу поставить Вас в известность. Гражданин Н.». По тому, как долго читал Зотов, было ясно, что он два или три раза перечитал письмо. Потом он медленно снял очки и задумчиво почесал ими бритую голову. Все это время Силантьев, заложив руки за спину, возбужденно расхаживал по кабинету. Наконец он остановился перед своим заместителем и гневно спросил: - Ну, что ты скажешь? - Вот думаю, - хмуро ответил Зотов. - Раздумывать долго некогда. Надо решать. Что же нам делать с Коршуновым? - Что ты имеешь в виду: уволить или оставить? - Кто предлагает уволить?! - вспылил Силантьев. - Да еще на основании какого-то анонимного письма! Ты за кого меня считаешь? - Тогда что сейчас можно решать? - А вот что. Первое. Об этом письме ни одна душа в МУРе пока знать не должна. Второе. Все здесь проверить надо. Коршунова мы знаем не первый день. - Вот именно. - Что «вот именно»? - Я не верю этому письму, - сухо произнес Зотов. - Коршунов не может быть взяточником и… предателем. - А ты думаешь, я верю, да? - язвительно спросил Силантьев и уже прежним тоном резко продолжал: - Но и дыма без огня не бывает. Все надо проверить, все, до мелочи. С этим, я надеюсь, ты согласен? - С этим согласен. - Вот и займись, Иван Васильевич. Немедленно. И предупреждаю. Если здесь хоть половина - правда… - Силантьев решительно рубанул ладонью воздух. С тяжелым сердцем вышел Зотов от начальника МУРа и медленно пересек приемную, направляясь в свой кабинет. Там он снова перечитал письмо и задумался. С чего же начать? Здесь три пункта обвинений: вещи, ресторан и разглашение сведений. Последний пункт выяснится только в результате расследования двух первых. Итак, вещи… Да, он сам видел Коршунова в новой пыжиковой шапке. Купить такую очень трудно. Откуда же она у него? Не может быть, чтобы кто-нибудь из его товарищей не поинтересовался этим. Но кто именно? Гаранин?… Этот мог вообще не спросить, по пустякам не любопытен. Воронцов?… Лобанов?… Ага! Вот он уж, конечно, спросил в первую же минуту. Взгляд невольно упал на список дежурных под стеклом. Оказывается, Лобанов в эту ночь дежурил по Управлению. Зотов снял трубку и позвонил дежурному по городу. - Зотов говорит. Что там Лобанов, не ушел еще домой? - Собирается, товарищ полковник. - Пусть зайдет ко мне. - Слушаюсь.