– Понятно. Опять, значит, охрана. Вчера местная, сегодня залетная. Будете теперь с местными охранниками носами похожи, как близнецы. Они тоже слегка пострадали. Как Василь там поживает? – спросил я словно бы между делом. – А что ему сделается. Как жил, так и живет, брюхо ро€стит, сало копит. Я помнил содержание письма из электронной почты. Василь специально послал этих парней для расправы над Чукабаровым и мной. Видимо, есть у них опыт подобных мероприятий. Подрабатывают, должно быть, между вахтами. Но ни Василь, ни Лукьянец не учли, что против спецназа ГРУ самодеятельные бойцы никогда «не тянут». Вообще-то не тянут и опытные, и хорошо подготовленные, но в других частях спецназа. А уж про этих самопальных и говорить не стоит. – Собственное сало-то? – А чье же еще? – Привет ему от меня. И вам рекомендация – откормить его получше и к осени заколоть. А сало хорошо прокоптите. Ко мне вас кто послал? Последовало долгое молчание. Я понял, если не надавить, разговор может прерваться. – Перед майором Лукьянцем вам уже отчитываться не придется. Не переживайте. Он взорвался в собственном кабинете. Скоро и второй майор за ним отправится. Десантура… – Они и послали, вдвоем разрабатывали, вдвоем инструктировали. Сам Лукьянец и дал свою машину с водилой. Здесь была какая-то неувязка. Или они врали, или что-то путали, как понял я. – А кто в машине у вас остался? – Один водила. – На пассажирском сиденье. – У него там спереди маленький телевизор в бардачок встроен. Смотрит, наверное. Пересел, чтоб лучше видно было. – Не устал ждать? – У него работа такая. – Сколько он там сидит? – Наверное, больше часа. Мы время не засекали. Если они говорят правду, а врать им смысла нет, где-то я совершил большой «прокол». Но все это следует уточнять и выяснять. Главное, я знаю, что прокол существует, хотя не знаю главного. Но я постараюсь узнать и главное тоже. Передо мной было два варианта, при которых меня не просто обманывают, но и используют. Следовало выяснить, который из этих вариантов верный. И тогда загадка разрешится сама собой, и «прокол» прикроется. Вообще-то я – человек самый обычный. А все обычные люди не любят, когда их обманывают. Но я, ко всему прочему, еще и военный разведчик. А военный разведчик обязан уметь вести свою игру так, чтобы никто не догадался о его подозрениях или даже знаниях. Только тогда он сможет добиться желаемого. – Откуда знали, что меня дома нет? Я смотрел на Анвара, но Анвар, не имея возможность поднять руку, ощупывал языком сломанную челюсть. Ответил второй отрихтованный: – Захарыч сказал. Он сказал, что ты, может быть, вообще не вернешься. Но если вернешься, тебя всерьез «потрясти» надо. – Что должны были спрашивать? – С кем информацией делился. Это главное. На другие вопросы, которые в моей голове возникли, простые охранники ответить не смогли бы. Это просто не их уровень компетенции. Хотя очень хотелось узнать состав посылки, отправленной с Украины какому-то клиенту. Догадываться-то я догадывался, что это должна быть посылка с живым товаром, но проверить это требовалось. Внезапно появилась мысль. А почему бы мне не вступить в переписку с Василем от имени майора Лукьянца? Если есть возможность хоть какую-то информацию выудить, следует это делать. Правда, до этого требовалось избавиться от гостей. – Ладно. Вы мне основательно надоели уже. Вставайте, как можете, и выходите. К майорам можете не наведываться. Лукьянец взорван, второй майор просто прикажет вас пристрелить, чтобы замести следы. Или покормит вами своих химер. Дуйте сразу домой. На чем сюда добирались? – Машина своя. – Где она? – На стоянке у гостиницы. – Забирайте машину и гоните… Через пару часов объявлю вас в розыск. Есть у меня такие полномочия. Тогда уже в камере лечиться будете. – Руки, командир, развяжи, – кривясь, потребовал Анвар. – Слишком многого просишь. Тебе вредно ходить с развязанными руками. Я бы, будь моя воля, всех вас троих отправил на хирургическую операцию. Чтобы вам навсегда руки одна с другой сшили. – Хотя бы нас друг от друга отвяжи, – нагло потребовал охранник с Украины с кавказскими корнями. – Иначе как мы выйдем? – Как входили, так и выходите. Дверь у меня одна. И побыстрее, а то я сейчас одеваться буду. Если оденусь раньше, чем вы со мной попрощаетесь, еще и ногами вас друг с другом свяжу и здесь оставлю до приезда следователя. Утром ко мне гость из следственного управления пожалует. Утро уже скоро. Будете ждать, чтобы познакомиться? Моя угроза произвела на них впечатление. Упираясь спинами друг в друга, стали подниматься. Анвар корчился от боли. У него была только одна нога рабочая, и приходилось этой ногой удерживать вес тела двух партнеров. Но он оказался парнем крепким, выдержал. Благо стимул был. Я вышел и открыл дверь. Гости с трудом протиснулись в дверь и постарались спускаться по лестнице, сохраняя бодрую походку… * * * Я не стал провожать эту троицу, предоставив двум с отрихтованными носами, по сути дела, вытаскивать Анвара на своих спинах. Он одной ногой себя еще поддерживал, но на вторую ступить уже не мог. Двое первых, мне подумалось, с удовольствием бросили бы его в подъезде, но руки были прочно связаны, веревка эти руки резала до боли, приходилось терпеть и тащить. Терпеливыми они оказались людьми. Вытащили. Правда, я наблюдал только завершающий момент сложного марш-броска по лестничным маршам. Когда они уже из подъезда не вышли, а вывалились, и все дружно упали. Причем даже встать сразу не попытались. Так устали. Но ночь была морозной, а земля холодной, и отдыхать так долго им было некомфортно. Да тут еще Владимир Николаевич зачем-то постарался и включил в машине фары, освещая парней. Наверное, рассмотреть хотел. А они даже глаза прикрыть ладонями возможности не имели. Просто рожи воротили. Но Чукабаров оказался человеком глазастым, все рассмотрел, оценил, видимо, мою работу и фары выключил. А тут заметил что-то и их водитель. Выскочил из «уазика», подбежал и, вместо того чтобы попытаться сразу развязать или разрезать путы, зачем-то плечо подставил, пытаясь помочь до машины дойти. Кажется, Анвар что-то сказал ему. Водитель бегом, косолапя по-медвежьи, побежал в машину и вернулся с ножом. Нож, видимо, был тупым, и никак не мог справиться с веревкой. У меня дома таких ножей не бывает. Я даже простой хлебный оттачиваю так, чтобы им можно было бриться. Но я свои ножи предложить забыл. Наконец водитель справился с работой, мои гости разделились и, кажется, сильно этому обрадовались. Так сильно, что к «уазику» поскакали вприпрыжку. Машина резко сорвалась с места. Естественно, относительно резко, настолько, насколько ей позволял двигатель. А он быстрым разгоном не славится. У «уазика» иное предназначение. Тем не менее мне показалось, что машина рванула так стремительно, словно рвалась с места рывком до Украины добраться… Я вернулся к компьютеру и стал смотреть исходящие письма майора Лукьянца. Меня интересовала его манера письма и подпись, которую он ставил. Юрий, Захарыч, Лукьянец или еще как-то. Оказалось, везде он подписывался скромно – Юрий. И вообще подпись была электронная, содержала в себе и номер электронной почты, и даже номера телефонов – служебных, в управлении ФСБ и в НПО «Химера», и сотовый номер. Только лишь номера банковского счета не было. А то я встречал одну электронную подпись с номером банковского счета. Она порой занимала в письме больше места, чем весь остальной текст. Но это была, видимо, бизнес-необходимость. И манера письма у Лукьянца была элементарная, без всяких выкрутасов. Писал коротко и скромно, избегая литературных оборотов. Так написать и я сумею. Общались между собой они запросто, на «ты». Наверное, были и лично знакомы. Значит, следует быть аккуратным, чтобы не проколоться. А это достигается просто. Ничего лишнего, ни одного слова, только необходимое. И я, пересчитав количество людей на фотографиях сотрудников ФСО, стал писать письмо от имени майора Лукьянца в Украину Василю… Глава 15 «Василь, твои парни оказались не лучше моих охранников. Со своими животами не смогли втроем справиться с человеком, который от силы семьдесят пять кило весит. Он их просто изуродовал. Отсылаю их тебе. Мне такие не нужны. Поищу парней серьезнее. Извини за прямоту. Что касается клиента. Я тоже никак не могу с ним связаться. Но у меня только городской номер. Он не отвечает. Сотовый номер он недавно сменил. Нового у меня нет. Дай данные на вторую «посылку», я проверю по своим служебным каналам. Должна быть отметка в таможне. Первая, как я слышал, дошла благополучно. Официального запроса не надо. Как вопрос решится, все тебе сообщу. Юрий». Я отправил письмо и дополнительно скопировал адрес корреспондента на «флэшку», чтобы не потерять его. Может, еще сгодится. Все данные на «флэшке» заархивировал, чтобы уменьшить объем и сделать его пригодным для пересылки. Однако архивация дала мало. Объем получился такой, что пересылка файла могла и не пройти. После этого перезагрузил компьютер, чтобы войти в свою операционную систему, потому что с этой мои письма уходили бы с другого адреса, да и моя адресная книга находилась на моем родном жестком диске. Компьютер загрузился. Я открыл почту, нашел адрес своего друга и попытался отправить ему заархивированный файл с «флэшки». Компьютер за работу взялся, наверное, со вздохом, но, судя по тому, как пошла работа, такая пересылка должна была продолжаться несколько часов, а времени на это мне явно не было отпущено. Владимир Николаевич ждал внизу, и нам требовалось провести самые необходимые действия, поскольку мы оба ввязались в эту историю не для того, чтобы прятаться и отлеживаться где-нибудь в берлоге. Потому, выключив компьютер, я снял жесткий диск майора Лукьянца, подумав, пожалел, что зря диск снимал. Свой компьютерный блок просто взял с собой, завернув в старый махровый халат жены, оставшийся на вешалке, и спустился к машине. Чукабарову пока ничего не объяснил, только поставил компьютерный блок на заднее сиденье рядом с ноутбуком и сходил домой еще раз за монитором. Монитор у меня небольшой, много места не занимает. Владимир Николаевич уже пересел на свое место справа, я устроился за рулем, удивляясь выдержке отставного капитана, который только смотрел на меня, ожидая объяснений, но вопросов не задавал. Хоть бы элементарное человеческое любопытство проявил. Но Владимир Николаевич всегда был таким и знал, что необходимое ему сообщат. – Если нас менты остановят и в машину заглянут, подумают, что мы компьютерный салон ограбили. Столько техники. – Куда едем? – спросил я, не отвечая на его опасения. – Здесь, мне кажется, уже слегка опасно. У тебя тоже опасно. Да и с обыском скоро к тебе заявятся. Может, в бригаду? Там никто не помешает. Мой батальонный штаб хорошо подойдет для нашего с тобой штаба… – Как скажешь, – согласился Чукабаров. – Вообще-то я бы предпочел сразу наведаться в «Химеру» и там слегка похулиганить. Хорошо бы кое-что из их архива забрать для изучения, а остальное взорвать. У меня еще кое-что осталось в запасниках для этого громкого дела. Главное, хотелось бы добыть их базу данных. Они называют ее «производственной картотекой». Там должны быть все клоны в описании и в фотографиях. Может, займемся? Говоря честно, мне не очень понравилось, что Владимир Николаевич в который уже раз торопит меня с визитом в «Химеру». Я могу понять его желание завершить все как можно быстрее. Но я вовсе не склонен устраивать погром в режимном предприятии, которое финансируется хотя бы частично из государственного бюджета. Я по долгу своей службы обязан защищать именно государственные интересы, и устанавливать взрывные устройства в кабинетах НПО – это не моя стезя. Я другие методы предпочитаю. – Нет, давай-ка лучше в бригаду… Я, не раздумывая, тронулся с места, не повторяя недавних излишеств «уазика» в разгоне, хотя эта машина могла разгоняться гораздо более резво, нежели отечественный внедорожник. Свое упрямство я объяснил просто: – Думаю, в НПО сегодня мы уже опоздали. Времени не осталось. Утро на подходе. Но это и к лучшему. После вчерашнего твоего взрыва в кабинете Лукьянца там все настороже. Получат информацию от украинских бандитов, насторожатся еще более. Но днем уже посчитают, что мы продолжаем прятаться. А мы нагрянем завтра ночью. Согласен? – Согласен. Я выехал из двора и сразу добавил газу. – Ждешь, Владимир Николаевич, объяснений? – спросил я Чукабарова. – Естественно, – невозмутимо кивнул отставной капитан. – Ты знал, что в Украине все еще функционирует НПО «Химера»? – В Чернобыле? – В Припяти. Так сейчас это называется. Чернобыль – это название населенного пункта с тринадцатого по двадцатый век. В семидесятом, кажется, году прошлого века заложен город Припять. Впрочем, и Чернобыль тоже существует, только это уже просто небольшой поселок в нескольких километрах от Припяти. Знал? – Нет. Хотя я видел какую-то переписку научного совета «Химеры» с Украиной. На почтовом сервере НПО. Но там вся переписка была закрыта собственным паролем, и я вскрыть не сумел. Наверное, обмен опытом, если то НПО существует. – Оно существует и функционирует. И тоже что-то производит. Не знаю, насколько научное, но наукоемкое. Аналог вашей фирмы. Возможно, стопроцентный. Возможно, просто филиал за границей. Хотя при нынешней политической ситуации такая интеграция едва ли возможна. Придется разбираться, хотя повлиять на зарубежные филиалы мы не можем даже физически. Разве что публичным обличением. Но это не тот вариант, который в данном случае пойдет на пользу России. Военные тайны для чего-то существуют. И мы с тобой знаем, для чего именно. Мы с тобой люди военные…